Александр Чубарьян - Точка невозврата
Все правильно. Технологии рождают технологии.
— Проходи, не бойся, — подбодрил Джок. — Ее уже настроили на тебя, пока мы разговаривали.
Первый периметр. Пленка легким, почти незаметным прикосновением обволакивает все тело, рвется в местах прохода и снова соединяется за спиной. Сканирование.
Второй периметр. Словно теплый ветерок в лицо. Еще одно сканирование. Несколько лучей шарят по телу Стаса, как собаки в поисках еды на куче мусора.
Третий периметр. Волосы шевелятся от статики. Недолго. Несколько секунд — и система остается позади.
Двери лифта открываются, приглашая в кабину, выстланную зеленым бархатом.
— Снова вниз? — спрашивает Стас. — У вас что, лаборатория у ядра Земли?
— Мы подумываем брать оттуда энергию, — то ли в шутку, то ли серьезно отвечает его спутник. — Заходи.
И только зайдя внутрь, Стас понимает, что лифт предназначен для перемещения не вверх-вниз.
«Шахта хаоса». Кабина поворачивается вокруг своей оси, двигается куда-то вбок и останавливается. Двери открываются.
Это словно другой мир, сконцентрированный в одном коридоре длиной не больше пятидесяти метров с несколькими ответвлениями.
Пластик. Стекло. Металл. Белые халаты. Лица в масках. Знаки отличия, понятные только посвященным, — СБ, техники, прогеры, наверное, еще куча разных профи и спецов.
Череда палат, в которых проходят реабилитацию новые наемники, телохранители, виртуальные террористы…
Операционные, больше похожие на гигантские аквариумы с физраствором, в которых живут металлические спруты нанороботов.
Здесь только отделка и ремонт, учитывая специфику места, потянут на бешеную сумму.
И оборудование. На миллионы, на десятки миллионов. Возможно, на миллиарды.
— Святая святых, — говорит Джок. — Сердце «Такечи». Впечатляет?
— О, да, — кивает Стас, потом улыбается и поворачивается к нему. — Более чем. Вы все арестованы.
Теперь улыбается Джок, встречается взглядом…
Он еще не понимает, что происходит. Это кажется невероятным, глупым и даже смешным — ну что может сделать один мальчишка без имплантантов?
Наверное, это шутка. Неудачная шутка. Запястье со встроенным передатчиком тянется к губам…
Поздно… Первый удар ломает Джоку ключицу, второй — шею, а третий — превращает мозг в желе с кусочками черепа.
Успел ли Джок понять, что парень не шутит, что удары его ужасающе сильны и точны, что не надо было с ним связываться?
Не успел.
Рванулись к ним охранники клиники, бегут, выхватывая на ходу оружие… Стас видит. И принимает боевую стойку, готовясь к прыжку.
* * *
Шестьюдесятью метрами выше «Такечи», там, где недавно прошла кошка, двигалась фигура старика, в одежде, похоже, взятой с ближайшей свалки. Опираясь на кривую палку и шаркая ногами, он медленно тащился к развалинам. Красные прицельные точки весело резвились на его спине и затылке и замерли, когда он остановился.
Старик устало присел на металлический ящик и тяжело вздохнул.
Сбоку раздался шорох.
Старик обернулся. Из-за угла плавно выскользнули двое в «фирменной» одежде жителей Отстойника. С автоматами наперевес, на своей территории они двигались уверенно, как в столовую.
— Батя, доложись! — потребовал один.
Оружие обоих держало старика под прицелом, но тот и ухом не повел.
— Заблудился я, сынки, — обронил «батя». — Что это за место такое?
— А ты куда идешь? — спросил второй, придвинувшись почти вплотную. Первый тем временем закинул автомат за спину и вытащил из кармана портативный сканер. — Ты хоть знаешь, где ты сейчас?
— Все людские несчастья от технологий, — вздохнул старик, глядя на сканер. — Я вот раньше трахал всех без разбора, а теперь у меня без GSM-а не стоит. А знакомый поставил себе имплантанты, но это не вернуло ему молодость и не сделало его таким, как прежде. Люди «имплантируются», не думая, что с телом меняется и душа.
Старик говорил сам с собой, и тот, кто стоял перед ним, покрутил пальцем у виска, прежде чем повторил свой вопрос:
— Короче, слышь, ты куда идешь и что здесь делаешь?
Напарник уже направлял на старика сканер, набирая на миниатюрной матрице монитора команды.
— У тебя же тоже имплантанты, — продолжил старик. — И наверняка не лицензированные?
— Тебе-то что, батя? — хохотнул автоматчик. — Ты что, охотник за головами?
— За мудаками! — неожиданно сочным, отнюдь не старческим голосом произнес старик. — Вот появится такой мудак, как ты, решивший, что можно безнаказанно со стола печенье воровать, сразу звонят мне и говорят — так, мол, и так, надо спасти мир от мудака. И приходится спасать. Положи автомат на землю, и твои друзья, что целятся в меня, пусть сделают то же самое.
— Чего? — автоматчик едва не поперхнулся, услышав эти слова.
Напарник с каменным лицом взирал на экран монитора.
Зеленый фон. Структурированная модель сканируемого. Темным цветом — органика, красным — биопластик. Светло-синим — разводка от процессора, управляющего всем, чем напичкано обследуемое тело.
У «старика» в буквальном смысле места живого не было. Все было слеплено из красного и голубого цветов. В такого обойму выпустишь — пофиг. Он за пару часов регенерирует и снова в строй. Уже не имп, а киборг.
Да и не старик он вовсе. Последняя модель перевоплота внезапно отключилась, с лица за секунду исчезли и морщины, и перекошенный рот. На автоматчика смотрел улыбающийся светловолосый кореец.
Смотрел ровно секунду. Собственно, это последнее, что видел бедняга, не успевший направить свое оружие на импа из корпорации. Ноги подкосились, и он свалился туда, где только что, под прицелом трех снайперов, сидел лжестарик.
Красные точки еще не метнулись за «стариком», и запоздалый выстрел снайпера пронзил мертвого автоматчика. А на земле уже оказался напарник, выронивший бесполезные останки портативного сканера.
Тень мелькнула вдоль стены недостроенного здания, чей-то короткий вскрик — еще один труп упал из окна-бойницы и, пролетев шесть метров, шмякнулся об асфальт. Ночное небо прорезали мощные лучи прожекторов на флаерах с эмблемами спецназа — округлые торпеды с тупорылыми носами бесшумными демонами кружили над развалинами. Там, где минуту назад не было ни души, появились люди в защитных комбезах. Сотни вооруженных людей, повинуясь приказам, тщательно прочесывали каждый метр центральной части Отстойника.
Пленных не брать. Стрелять на поражение.
Давно пора очистить этот гадюшник.
Зажигательные гранаты и мины-излучатели, летевшие во все люки и проломы, сделали свое дело.
Через какие-то пять —десять минут началась первая перестрелка; один из небольших прайдов, живущих под землей, попытался выбраться наружу и был полностью уничтожен.
Бой быстро переместился под землю, но и там шансов уцелеть от зашитых в броню штурмовиков из антитеррористических групп не было.
Подземный город, построенный в катакомбах канализаций, недостроенных станций метро и правительственных бомбоубежищ, метр за метром терял свою территорию.
Перед глазами Ти-Бона вращалось сразу несколько трехмерных карт коммуникаций. Ни одна из них не была достоверной, но тем не менее через полчаса бойни он с сопровождавшей группой вышел к месту, где еще совсем недавно беседовали Стас и Джок.
Там они были встречены шквальным огнем доброго десятка стволов, ополовинившим группу.
Спрятавшись за колонной, командир группы, нещадно матерясь и бешено сверкая белками глаз, распаковывал стимпакет.
Ти-Бон выглядел спокойным, даже улыбался.
Точными, выверенными движениями перезарядил оба «Шторма» и, поймав взгляд командира группы, подмигнул.
Тот не разделил радости корпоративного эсбэшника. Напыляя защитную пленку на раненое плечо, с ненавистью произнес:
— Для тебя это развлечение?
— Финансовые проблемы или физиологические? — осведомился Ти-Бон. — Не можешь поставить имплы? Чувствуешь себя ущербным? Понимаешь, что твое время уже прошло?
Имп лениво сделал несколько выстрелов из-за колонны и отпрянул.
— Комплекс неполноценности вызывает зависть к другим? — Ти-Бон поднял с земли кусок облицовки и двумя пальцами превратил в песок. — Хочешь так же? Хочешь видеть страх в глазах людей? Хочешь перестать бояться? Вижу – хочешь.
— Да пошел ты! — выругался командир.
В следующую секунду стальные клешни сдавили его лицо, вжимая голову в колонну, а голос яростно шептал в ухо:
— А быть изгоем среди людей хочешь? Чувствовать, что наполовину состоишь из железок, хочешь? А жить, зная, что сдохнешь через восемь—десять лет, хочешь?!
— Пошел ты… — хрипя, повторил командир.
Хватка ослабла. Прислонившись спиной к колонне, Ти-Бон осел на корточки. Тяжело дыша, командир опустился рядом:
