Александр Тюрин - Танцы с Виртуэллой
— Ну стремно, из глаза провода, настоящий терминатор, блин.
Шрагин открыл левый глаз и увидел двух русских солдат, смотрящих на него, как на фантастический персонаж из фильма. Третий был Васьком. А четвертым — какой-то высокий чин. Пузатый, плечистый, с крупными звездами на плечах.
Чин представился:
— Полковник Сидоров.
— Это батька мой, — добавил Васек. — Без него бы тебя не нашли.
Шрагин управился с болью и спросил:
— Так чего ж ты не сказал своим рабовладельцам, чей ты сынок? Обменяли бы.
— А чего мне родню в изъян вводить?
— Чего уж так экономить было? Еще немного, и дедушка-чабан торговал бы твоими замороженными потрохами на базаре, — заметил Шрагин.
Как-то странно все завершилось. Он выжил. Выжил и Васек-Дуралей, который хотел быть таким, как все, никому не нужным. Да еще Васек оказался благодарным, и, к тому же, сынком настоящего боевого полковника — полковники ведь тоже разные бывают, то вообще инвалиды какие-то, то настоящие отцы солдатам…
Потом были какой-то аэродромчик, медпункт, каша из полковой кухни.
Шрагин так трескал кашу, что почти не обращал внимания на медбрата, который пеленал ему ногу в гипс и почти не слышал того, что лопочет Васек, то есть Сидоров-младший.
— Я ее нашел, девчонку-то, она на дереве сидела, Аней ее зовут. Я сразу понял, что вы именно ее искали. На дереве, правда, еще какой-то малец был, но он-то из местных. Мальца в ближайший целый дом отдал, и никто меня схватить не пытался, может, потому, что я по-ихнему мастак говорить. А потом я с Аней чуть повыше в горы забрался и вызвал наших с помощью «Моторолы» вашей. Я ведь частоты и позывные не забыл. Девчонка без двух пальцев, как вы и говорили. А больше я ничего про нее не знаю. Да и она не колется, немножко тронулась, по-моему.
Неожиданно рядом со Шрагиным оказался строгий человек в форме МВД.
— Гражданин Шрагин или как вас там? Идти можете? Берите костыль и следуйте за мной… Младший сержант Сидоров, с вами я уже пообщался, так что вы не нужны.
«Ну, все, отвоевался, — решил Шрагин. — Бился, бился и добился собственной тюрьмы».
Шрагина завели в комнату и показали на девочку, которая сидела за неудобным милицейским столом и рассматривала картинки в книжке, называемой «Устав внутренней службы».
— Я запрос на нее послал в Москву, но ответа пока нет, — пожаловался эмвэдэшник. — Однако есть подозрение, что ребенок не здешний. Что вы об этой девчонке знаете?
— Я думал, что знаю.
Эта фраза капитану милиции явно не понравилась.
— Ну, гражданин Шрагин… Вас так или как-то иначе зовут? Было бы неплохо, чтобы вы документы предъявили. И что это вы там делали, в горах?
— Да какие документы. А что делал… ее искал. Никто не запрещает пропавших детей искать, особенно в тех местах, где ни одного человека в вашей форме не встретишь. Я искал ее, нашел, а потом меня стихийное бедствие, так сказать, накрыло…
— Вот те и на, искали-искали, чуть жизнь не отдали — судя по вашему виду. И незнамо за кого. Неувязочка получается.
«Эх, капитан, вся моя жизнь сплошная неувязочка, точнее, неоптимизированный код, полный разорванных ссылок и нулевых указателей».
— Меня наняли, товарищ капитан, но я не имел полной информации. Я думал, что это одна девочка, но вот выяснилось, что девочка-то совсем другая.
Капитан перестал буравить напряженным взглядом стену, потом примирительно вздохнул:
— Ладно. Ну, а предположения — то у вас есть?
— Предположения, наверное, найдутся, герр гауптман.
Шрагин задумчиво постучал костылем по гипсу. Это не девочка Даши Дидрихс, никаких признаков азиатской крови. Если Даша и хотела найти ее, то для чего-то другого. Рыжеватые кудряшки, светлые глаза, хрустальные какие-то. Кого же она ему напоминает?
Шрагин прокашлялся и спросил девочку:
— Твою маму Викой зовут? Викторией?
Девочка не ответила и даже не оторвалась от «Устава внутренней службы», лишь едва заметно вздрогнула.
— Слушай, малыш, у меня тоже двух пальцев нет. И ничего, протезики мне сделали. Они сейчас, правда, немного потерялись, но скоро поставлю новые, и можно опять в носу ковырять.
Девочка обернулась и посмотрела на руку Шрагина.
— Так твою маму Викой зовут?
«Хочет сказать, но не может».
— А того дядьку с бородой я, так сказать, того. Он уже не придет никогда, не бойся. Все теперь будет только лучше и лучше… Все-таки твоя маманя, случаем, не Виктория Каширская?
Губы девочки беззвучно отозвались: «Да».
«Энгельманн велел украсть ее и спрятать. Даша просто-напросто хотела ее уничтожить, залпом с вертолета. Что они там не поделили, эти акулы? Ну, а горцы посчитали, что девочка годится на то, чтобы отрезать у нее пальцы и отсылать господину финансисту.
И в чем тогда виновата Вика Каширская, если никто не видел в ней маму, а в ее ребенке — просто ребенка?
Вика, конечно, постаралась передать свое несчастье дальше, но изначально она все-таки жертва.
А, не буду звонить Матову, сразу этой чертовой маме и позвоню. Сидит, наверное, по прежнему в приемной».
— Можно я от вас звоночек сделаю, товарищ капитан? В Питер, — попросил Шрагин милиционера.
Тот возмущенно засопел, но все-таки согласился.
— Ладно, звоните, только недолго. Нам и так уж связисты-гады грозятся телефон за неуплату отключить.
Шрагин набрал номер.
— Холдинговая фирма «Хехст энд Протасов». Секретариат.
Да, фирма перешла уже в другие руки. Но это голос Вики, она осталась на месте.
— Привет, Вика, Шрагин беспокоит.
Там молчали, иступленно молчали.
— Я нашел твою дочь. Я считаю, что это твоя дочка. Ведь она называет своей мамой некую Викторию Каширскую. Особые приметы — два следа от ветрянки над левой бровью. Один глаз чуть темнее другого, но оба хрустальные такие. Волосы кудрявые, светло-рыжие… И, в общем, у нее теперь все в порядке, не считая некоторых мелочей. В отличие от тебя.
В ответ раздался настоящий вой:
— Какая же я сволочь!
Шрагин обернулся к милиционеру:
— Все, вы можете не беспокоиться, товарищ капитан. Мама нашлась. В отличие от ваших связистов, она осознала свои ошибки, и я могу отвезти девочку в…
— Разбежался, отвезти… Мы даже не знаем, кто ты таков, — отозвался эмвэдэшник. — Дайте-ка я с мамашей поговорю. Пусть сама сюда явится. А вам, по доброте душевной, посоветую, гражданин Шрагин, уматывайте поскорее. Так будет лучше для нас для всех.
— Мою маму зовут Викторией Владиславовной Каширской, — сказала вдруг Аня, — а моего папу — Андрей Арьевич Шерман. Только он с нами не живет.
Глава 5. Маринад по-люксембургски
1
Шрагин посмотрел на футбольное поле, отделенное от старинного здания школы живой изгородью. Другому бы на его месте понадобился бинокль. Но великий и могучий Ваджрасаттва сделал так, чтобы его новый киберглаз давал троекратное увеличение по принципу «как у орла» в центре поля зрения. Передачи сигнала на имплантированный экран уже не требовалось. Через наноадаптер сигнал перескакивал прямо в оптический нерв. Смастерил индус и новые пальцы-протезы.
А по-поводу известной ядовитости игл он невнятно как-то объяснился. Мол, яд бинарный, по отдельности компоненты безвредны, закупаются у третьей стороны, третья сторона могла что-нибудь и перепутать…
Школьники и школьницы гоняли мяч с одинаковым усердием и одинаково неумело; вот такая она — эмансипация.
Если Ваджрасаттву удалось найти сразу, по крохотному адресу, оставленному на задней, уцелевшей стенке киберглаза, то обнаружить госпожу Дидрихс столь же быстро не получилось. Амстердамская клиника, похоже, легла на дно, дюссельдорфская практика была продана какому-то дантисту. Но Сергей знал, где можно встретить Дашу…
Хотя Шрагин внимательно наблюдал за тем, как дети гоняют мяч по отличному западноевропейскому газону — господи, почему ж у них даже трава крепче — однако уловил, что сзади подходит или, может, даже подбирается человек.
Точнее, он это «увидел» с помощью вибросенсора. Несмотря на то, что подкрадывалась к нему женщина с очень мягкой поступью. Догадаться об остальном уже не представляло труда.
— Привет, Даша. Я тут вовсе не для того, чтобы намекать на какую-то угрозу для твоей дочурки — кстати, она классно играет в футбол, а просто, чтобы с тобой встретиться. Есть ведь еще общие темы, как мне кажется… А твоя пацанка и в самом деле похожа на Андрея. В том, что он автор, можно нисколечки не сомневаться. Хотя, по счастью, ростом и комплекцией она не в папу.
Даша Дидрихс прислонилась к чугунной решетке, за которой начинались владения школы.
— Далась вам его комплекция. Андрей был симпатичный мужчина, вот и все.
— Хм, никогда я не мог понять женских вкусов.
