Тед Уильямс - Море серебрянного света
О, еще есть эта сука Сулавейо. Виртуальная Рени бродит неизвестно где в сети Грааля, но Клеккер и его парни очень скоро добудут ее настоящее тело. Он мысленно приказал себе проверить, как идут дела в окрестностях Драконовых Гор. Разве это не будет интересным? Я буду иметь ее и онлайн и офлайн, ее тело и ее ум. Очень… очень по особому.
Дред разрешил музыке наполнить снежно-белый дворец, случайно выбрав детский хорал из своей системы. Певцы, невинные как медоносные пчелы, опять перенесли его в последние часы в Стране Игрушек, хотя как этот момент он находил эстетически неприятным. Он слегка приглушил звук и полностью расслабился.
Бог, или, по меньшей мере, его кровожадный эквивалент в сети Грааля, недолго отдыхал после утомительной работы.
Дело в том, через какое-то время подумал он, что я не могу обходиться без малышки Дульси Энвин, пока. Я не знаю, как создавать новые миры, или как по-настоящему менять старые. Операционная система — это дверь, она открывается или закрывается, когда я давлю на нее, но возможности двери очень ограничены.
Он пытался отдавать команды голосом, но то ли эта возможность не была встроена в систему, то ли она делала вид, что не понимала. И никакая боль, которую он мог причинить ей, не могла заставить ее понимать. Оставалось одно — преобразовывать то, что уже существовало, задавать направление мутаций, менять алгоритмы создания симов. Такие ограничения очень разочаровывали и вынуждали работать со всеми причудами сети, что делало его похожим на дешевую шлюху.
Но одно ясно как день — если он хочет найти Рени Сулавейо и Мартину Дерубен, то должен научиться использовать систему более изощренным способом. Собственные агенты Жонглера были безнадежно неуклюжи, судя по тому, что произошло в мире жуков. Дред начал думать, что в этом виртуальном мире ничего не может быть более интересным, чем самому справляться с теми людьми, которые бросают ему вызов. И каким изумительным стало бы его мщение! Что-нибудь невероятное, изобретательное и болезненно медленное. Да, для самых знатных граждан Рима он придумал неплохую забаву — с них содрали кожу, живьем, сделали из нее воздушные шары, надули их горячим воздухом и заставили их семьи цепляться за корзины без дна — и конечно его артистический и изобретательный ум способен найти для немногих оставшихся врагов по-настоящему ужасающий способ мщения и даже… прекрасный?
Дред медленно соскользнул в полусон, плавая по воздуху в своем белом дворце, и даже во сне искал новые идеи боли и силы, которые никто другой даже не мог себе представить.
ЛИФТУ потребовались слишком много времени, чтобы опуститься на десять этажей вниз. Гнев заставил его ожесточиться и разгорячиться, агрессия рвалась наружу. Наконец дверь с шипением открылась, и Пол решил, что сейчас он ворвется в приемную, кипя как кровь из порванной артерии.
В приемной не было никого, и это было даже хорошо — он терпеть не мог бледную угловатую девушку, которая обычно сидела там, и не хотел, чтобы она видела, как он кричит как сумасшедший. Он прошел через помещение с изогнутыми стенами, обставленное дорогой Ростовской мебелью в безликом стиле современных офисов, и положил руку на дверную панель.
Он увидел, как они сидят рядом за столом, маленькая аккуратная голова едва не касается другой, сияюще бритой, и первая же рефлекторная мысль удивила даже его:
Они знают все тайны. Все самые ужасные тайны.
Он остановился в дверном проеме, внезапно сообразив, что сам нарушил правила поведения, и, к тому же, относительно беспомощен; и его справедливая ярость охладела.
Но в эмоциональной буре, охватившей его, было и еще кое-что: он глупо и стесняясь самого себя верил в детские идеалы, которые протянул с собой через школьные годы как рваное пальто, хотя из-за них он скорее терял, чем приобретал друзей. Не воровать и не ябедничать — он до сих верил в это. Исполнять долг и играть честно. Все то, что в этой гордой частной школе для мальчиков считалось глупостью, которую дети, родившиеся с этим, должны были выкорчевать из себя пока бегали в коротких штанишках. Но некоторые дети, вроде него, считали эти идеалы драгоценными и редкими.
Он посмотрел на эту пару, молчаливую и не замечающую вторжения, несомненно общающуюся через беспроводную связь — у самого Пола никогда не было нейрокатетера, еще одно доказательство его безнадежной старомодности — и он опять почувствовал себя школьником. Он пришел, чтобы поругаться со старшими ребятами за то, что они не играют честно, и сейчас он был один среди них, и он знал, что его ждет ужасная выволочка.
Не глупи, сказал он самому себе. Они даже не знают, что я здесь. Я могу повернуться и придти попозже…
Глаза маленького поднялись, что-то сверкнуло за очками. Да, поздно убеждать самого себя.
— Джонас. — Финни уставился на него так, как если бы он пришел голым. — Вы в моем офисе. Дверь была закрыта.
Его товарищ, Мадд, по прежнему отсутствовал, уставившись в никуда, на губах играла довольная улыбка.
— Я только… — Пол сообразил, что ему трудно дышать, а сердце стучит как сумасшедшее, но не от гнева, а скорее от страха. — Я знаю… Я должен был сначала позвонить…
Финни разочарованно поджал губы, и Пол почувствовал, как в нем опять загорается гнев. Здесь не школа. Никто не будет никого бить. И у него есть кость, которой можно ткнуть в длинноносое лицо.
Мадд внезапно вернулся, коснулся рукой до шеи и взглянул на Пола своими свинячьими глазками. — Джонас? — Какого черта вы здесь делаете?
— Я только что разговаривал со своим другом. — Пол остановился, чтобы набрать побольше воздуха, и сообразил, что лучше всего очертя голову броситься вперед. — И я должен сказать. Я возмущен. Да, очень возмущен. Вы не имеете права.
Финни склонил голову на плечо с таким видом, как будто Пол не только пришел голым, но и нес заведомую чушь. Почти невидимый верхний свет превратил стекла его очков в два белых пятна. — Черт побери, что вы такое бормочите?
— Мой друг, Найлз Пенеддин. Он порекомендовал мне эту работу. — Пол опять вдохнул побольше воздуха. — Он сказал, что вы обратились к нему.
Она из бровей Финни поднялась, тонкая, как мушиная лапка. — Он порекомендовал вам эту работу? Вы смеетесь надо мной, мистер Джонас. Он порекомендовал васнам — и это была хорошая рекомендация, потому что мистер Пенеддин, в отличии от вас, происходит из хорошо известной семьи и у него замечательные связи.
Он хорошо знал, что Финни пытается оскорбить его, но не дал себя отвлечь. — Да. Да, это он. Он сказал, что вы связались с ним.
— И?
Мадд привалился своим огромным бедром к столу как слон, чешущий кожу о ствол дерева. — Джонас, я не понимаю, что вас тревожит?
— Я только что говорил с ним. Он был очень озабочен. Он сказал, что, судя по вашим словам, у меня трудности в общении с моей ученицей.
— Он рекомендовал вас нам. Мы хотели убедиться, что не сделали ошибки — кто знает, быть может он просто хотел помочь тому, кого вообще не знает.
— Но какие трудности? — Под с трудом удержался от крика. — Как вы осмелились так говорить? Как вы осмелились позвонить моему другу и сказать ему, что есть что-то… необычное в моем поведении?
Если бы он сам не был таким серьезным, Пол мог бы поклясться, что Финни едва не смеется. — О, и это вывело вас из себя?
— Вы чертовски правы, я вне себя!
Прошло несколько секунд. Пол вспомнил, что говорил все громче и громче, и начал подозревать, что накричал на служащего самого богатого человека в мире.
— Послушайте, Джонас, — наконец сказал Финни, и сейчас на его лице не осталось и следа веселья. — Мы очень серьезно относимся к своим обязанностям — если мистер Жонглер недоволен, он становится очень-очень плохим человеком. И нам кажется, что мы видим… тенденции в ваших взаимоотношениях с вашей ученицей, которые нам не нравятся.
— О каких тенденциях вы говорите? И на чем основаны ваши слова?
Финни не обратил внимания на второй вопрос Пола. — Нам кажется, что между вами и мисс Жонглер возникла… слишком большая эмоциональная близость. Мы этого не одобряем и, уверяю вас, ее отец самым решительным образом не одобрит этого, тоже.
— Я… я не понимаю, о чем вы говорите. — Пол покачал головой, его храбрость начала испаряться. Он чувствовал, что они должны знать о тайной встрече — но больше он не позволит поставить себя в такое положении. Вот это и есть его тенденция — с ним всегда происходит всякая чертовщина! Но если бы они узнали хотя бы кусочек того, что произошло на самом деле — стали бы они звонить Найлзу? Нет, сделали ли бы что-нибудь по-настоящему драконовское…
