Джон Адамс - Апокалипсис
Мы последовали за ней, но я задержался и прихватил кочергу. Может быть, он покончил с собой, а может быть, и нет. Кочерга — слабовато против ружья, но это лучше, чем ничего.
Мы обнаружили Дейва на улице, на террасе, выходившей на реку Снейк, в руке он держал дробовик, а на снегу были разметаны перья и кровавая масса. Среди перьев я заметил зернышки птичьего корма; видимо, Дейв разбросал пригоршню зерен и ждал, пока какая-нибудь птица не прилетит поклевать их. Судя по останкам, злополучная птичка была едва крупнее мыши.
— Маловато для обеда, а? — спросил я, протянув кочергу и переворачивая крошечное тельце, чтобы рассмотреть оперение.
— Это эксперимент, — объяснил Дейв. Я обрадовался, увидев, что он тщательно отводит дробовик в сторону, чтобы не направить его на нас. — Если вы вспомните слова Иисуса, даже воробей не упадет на землю незамеченным.[33] Я подумал, что это довольно легко проверить.
Джоди подошла ко мне и тоже взглянула на птицу.
— Возможно, эксперимент удался бы, если бы ты подстрелил воробья, — заметила она. — А это синица.
Мы все рассмеялись, а Дейв покраснел, но возразил:
— Дело не в названии птицы; важна суть.
— Как бы то ни было, похоже, твое средство не подействовало.
— А может, тебе сначала следовало привязать к ноге воробья послание? — предложил я.
Кьюнг рассмеялся:
— Для этого, по-моему, используют голубей.
— Это не смешно, — фыркнул Дейв. Он глубоко вдохнул и сказал: — Я пытаюсь привлечь внимание Бога. Если вы считаете, что это смешно или бесполезно, мне жаль, но я думаю, что это важно, и собираюсь испробовать все, что в моих силах, пока не достигну цели.
— И что дальше? — спросила Гвен. — Принесешь в жертву ягненка? Построишь ковчег?
— Если это будет необходимо, — ответил Дейв.
Я почувствовал, что дрожу, и, когда дрожь усилилась, я внезапно понял, что мы все, исключая Дейва, стоим на морозе без пальто.
— Пошли, — обратился я к Джоди. — Идем отсюда, пока не замерзли до смерти.
На следующее утро мы покинули отель и отправились в Йеллоустонский парк. Остальные члены экипажа разделились и разбрелись по всему земному шару, а мы с Джоди решили, что раз уж мы оказались поблизости от самой крупной туристической достопримечательности на планете, то стоит осмотреть ее как следует. Мы обнаружили исправный автомобиль на воздушной подушке, его приборы показывали, что он может работать еще несколько сотен часов. Закинув на заднее сиденье свои пожитки, мы полетели, держась невысоко над землей, вверх по течению реки Снейк, миновали водохранилище Джексон и углубились в парк. Мы пролетели над пандусами и рельсовыми тележками, которыми последние пятьдесят лет пользовались туристы, пронеслись мимо знака, оповещающего, что движение частного транспорта в пределах парка запрещено законом.
Лес казался бесконечным. Мы летели вдоль старой дороги, петляя среди деревьев, так что могли хорошо видеть местность, а также животных, которыми был знаменит парк. В густонаселенных местах земного шара после внезапного исчезновения людей экосистема все еще не восстановилась, но Йеллоустон достиг равновесия еще раньше, до второго пришествия. Мы наблюдали за мышами и лосями, смотрели, как бродят по парку бизоны, похожие на огромные снегоочистители с копытами, и даже мельком увидели волка, который пил из реки неподалеку от Верного Старика.[34]
Гейзеры, наверное, работали точно так же, как и всегда, когда мы стояли вдвоем на покрытой снегом площадке перед Верным Стариком, мне показалось, что мы наблюдаем самый мощный фонтан, который он когда-либо извергал. Пар и кипящая вода поднимались на сотню футов над землей, земля под ногами дрожала.
— Знаешь, — произнесла Джоди, когда гейзер утих, — я сейчас поняла, как глупо было приезжать сюда именно теперь.
— Почему глупо? — удивился я.
Если Дейву удастся связаться с Богом, у нас будет целая вечность, чтобы радоваться подобным вещам.
Я оглядел дымящуюся горку красноватых камней, затем взглянул на поляну" покрытую сверкающим снегом, и зеленеющий за ней лес.
— Думаешь, на том свете нас ждет созерцание прекрасного?
— Кто знает?
Действительно, кто мог знать? Я прожил жизнь, тщательно соблюдая нормы морали, — по стандартам агностиков, — но кто мог сказать, праведно ли я жил с точки зрения Бога? И вообще, даже теперь мы не были уверены, существуют ли на самом деле рай и ад. Да, Иисус пришел и увел всех с Земли, но куда — этого мы не знали; Он мог отправить человечество хоть на Андромеду.
И все же я сомневался, что мы поступили разумно, предоставив Дейву свободу взывать к Богу. Прежде чем разделиться, мы обсудили этот вопрос, но так и не решили, что делать с упрямцем. Мы понимали, что он не остановится, пока не перепробует все, что только сможет придумать, но никому не хотелось его изолировать. Думаю, после молитвы и эпизода с синицей никто из нас всерьез не верил, что Дейву удастся его предприятие, и поэтому мы перестали думать об этой ерунде. Все мы надеялись, что через некоторое время он бросит свою затею и станет нормальным — хотя и несколько упертым — другом и членом экипажа, с которым мы все привыкли сосуществовать.
Мы поняли, что совершили ошибку, несколько дней спустя, когда Дейв позвонил Гвен. Она формально сложила с себя обязанности капитана и улетела на Гавайи, но по-прежнему действовала в качестве нашего координатора. Дейв позвонил, чтобы выяснить, где находятся остальные, и когда она поинтересовалась, зачем ему это нужно, он лишь попросил ее предупредить нас всех, чтобы мы держались подальше от Шайенна, Вайоминга и тех мест, куда дует ветер из этого штата.
— Ветер? — переспросил я, когда Гвен перезвонила нам, чтобы, передать сообщение. — Какого черта, что он собирается сделать на этот раз?
Джоди и я сидели в машине, мы ехали на север, к горячим источникам парка Мамонтова Пещера. Призрачное лицо Гвен смотрело на нас с экрана, возникшего на ветровом стекле.
— Он не захотел отвечать, — объяснила она. — Он просто попросил, чтобы вы какое-то время не показывались на американском Среднем Западе.
— Бьюсь об заклад, он собирается взорвать ядерную бомбу, — сказала Джоди. — В Шайенне расположена база ВВС, где хранятся ядерные ракеты.
— Ядерную бомбу? — удивилась Гвен. — Какое отношение это имеет к Богу?
Я рассмеялся:
— Возможно, он думает, что достаточно лишь постучать погромче, и нас услышат.
— Да, по где находится дверь, в которую надо стучать? — спросила Джоди. — Уж разумеется, не в Шайенне. Я там бывала; это маленький грязный городок среди прерии, населенный правительственными служащими.
Моя улыбка погасла.
— Если местоположение вообще что-нибудь значит, то, я думаю, это будет в Гранд-Титоне — помнишь, именно там явился Иисус.
— Но ведь Он не взорвет Титонские горы, правда? — воскликнула Джоди, охваченная ужасом при этой мысли.
— Не знаю, — ответила Гвен. — По крайней мере, не думаю, что это будет Его первая цель. Скорее всего, Он сбросит бомбу где-нибудь в Небраске. Но если это не сработает, тогда — горы.
Мы ехали по узкой просеке, окруженной океаном широкохвойных сосен; я нажал на рычаг, и машина остановилась, подняв вихрь снега.
— Мы еще в Йеллоустоне, — сообщил я Гвен, — но можем добраться до Шайенна… за сколько, четыре часа? Пять?
До сих пор мы тащились медленно, почти над самой землей, но в случае необходимости могли лететь на любой высоте.
— Не знаю, стоит ли, — заколебалась Гвен. — Мне не нравится, что вы двое полетите к центру ядерного взрыва.
— Мне тоже не особенно это нравится, — согласился я, — но еще меньше я хочу, чтобы он взорвал целый горный хребет только ради того, чтобы привлечь внимание Бога.
— И разрушил экологию как раз тогда, когда она начала понемногу налаживаться, — вставила Джоди.
Снег перестал кружиться вокруг нас. Вентиляторы автомобиля разогнали его. Я нажал на рычаг управления, и машина развернулась на сто восемьдесят градусов, затем потянул рукоятку на себя и снова толкнул вперед. Аппарат поднялся над деревьями и начал разгоняться, направляясь на юго-восток.
Я заговорил:
— В самом Шайенне мы будем в безопасности. В конце концов, Дейв тоже будет там. Как ты думаешь, стоит нам позвонить ему и предупредить, что мы летим, или лучше попытаться застигнуть его врасплох?
— Если мы скажем ему, что едем туда, он просто спрячется, — возразила Джоди.
— Но он, возможно, и не взорвет бомбу, если дать ему знать, что вы находитесь в зоне действия ударной волны, — предположила Гвен.
— Ты уверена? — усомнился я. — Как ты думаешь, насколько сильно он съехал с катушек?
— Возможно, он и ненормален, — ответила Гвен. — Я не знаю. Все эти события очень сильно повлияли на нашу психику. Сомневаюсь, что хоть один из нас действует абсолютно рационально, но откуда мы сейчас можем знать, что рационально, а что — нет? Мы оказались в совершенно новых условиях.
