Андрей Васильев - Акула пера в Мире Файролла
— Да не за что. Ты главное помни — в бою нельзя спешить, но останавливаться тоже нельзя. Поспешил — пропустил удар. Остановился — вообще умер.
— В общем поспешай неторопливо.
— Совершенно верно. Ну все, бывай. Пойду внучку обедом кормить.
И вежливо, но непреклонно он вытолкал меня из дома. Вот такое гостеприимство по файролльски. Мог бы и меня обедом накормить. Ну, или хотя бы предложить…
Ну, раз не кормят — пойду в порт, к его начальнику, сто биллионов сушеных кальмаров ему… Ну, не знаю. В шляпу?
Стучаться я не стал — Хольгеррсону по ходу до лампады любой этикет, а про меня уж и говорить нечего.
— А, это ты! — проревел одноногий моряк. — Ну, чего тебе? Никак Гуля нашел, сто сушеных морских звезд ему в корму?
— Не, еще не нашел. Другое нашел. Я тут познакомился с твоими земляками, некто братья Тетчеры, вот у них нашел.
Я протянул морскому волку записку и карту, найденную в логове покойных братьев-разбойников. Хольгеррсон взял ее и сопя начал читать. Читал он ее минуты полторы, что довольно долго для записки менее чем из десятка слов. Так же вдумчиво, но чуть дольше он изучал карту. Потом он посмотрел на меня.
— Интересные бумажки ты мне принес, двести тысяч окуней тебе под мышку.
Вам выполнено задание «Карта мародеров»
Награды:
200 опыта.
— А чего в ней интересного? — спросил я. — Бумажка как бумажка. И текст безобидный.
— Безобидный то он безобидный — ответил мне моряк. — Но тут вот какая штука. Да ты садись, в ногах правды нет.
Он махнул рукой, предлагая мне сесть.
— Ее вообще нет — ответил ему я, садясь. — По жизни. Я, по крайней мере не видал.
— Не суть — махнул рукой Хольгеррсон. — О правде спорить дело зряшное. А вот по записке этой… У нас последние несколько месяцев шалить на реке начали.
— Шалить?
— Разбоем кто-то занялся. Какие-то злодеи на лодках нападают на корабль, команду за борт отправляют и все товары забирают. Потом пробивают дыру в днище и топят корабль.
— Ишь ты. В самом деле злодеи.
— Ну да. И вот что странно. Нападают только на те корабли, на которых команды мало, а товара много. Всегда точно знают, что дело обстоит именно так. Мы пару раз корабль-ловушку отправляли. С королевской стражей вместо товара — и никто не напал. Значит…
— Значит крыса у вас завелась — тоном знатока сказал я — сливает кто-то разбойничкам информацию о приезжающих и уезжающих. И это кто-то из местных.
— Вот и я так думаю. Скажу больше — уверен в этом. А некоторое время назад стал этих двух трупоедов Тетчеров всерьез подозревать. Они ж всегда голытьба голытьбой были. А тут деньги невесть откуда появились.
— Ну да, тут явно все неспроста.
— Да уж конечно неспроста. Давай тащи этих кальмаров недоделанных сюда, будем допрос снимать. Ты их где оставил?
— Эммм. Не получится. Я их на поляне оставил.
— Как это — не получится? На какой поляне?
— Ну вот так. На лесной поляне я их оставил. Неживых. Убил я их короче. Совсем.
— Н-да. Нет, не то чтобы их жалко было. Собакам собачья смерть. Да и сам бы прибил. Просто можно было бы сразу все детали узнать. А вот теперь…
Хольгеррсон еще раз вгляделся в карту.
— Слушай, а может ты сходишь туда? Тут, судя по карте, недалеко. А чего? Парень ты ловкий, хитроумный, рисковый. А я б тебе за это полезное чего подарил, пятьсот кашалотов тебе в пятки. Вон, кортик из своей коллекции подарил бы — и рука моряка показала на стену, завешанную кортиками.
Вам предложено принять задание «Тише травы»
Условие — разведать, где находится логово разбойников и много ли их там.
Награды:
400 опыта;
Дополнительная награда — кортик из коллекции Нильса Хольгеррсона.
Принять?
— По рукам — сказал я. А чего? Задание плевое, и наверняка если и не по дороге, то не так уж и далеко. Как говорил Марк Твен — «Спешите творить добро, особенно если это не грозит вам финансовыми неприятностями».
Глава двадцать первая
На берегах Великой Реки (окончание)
Я вышел из ворот города и уверенно направился в сторону просеки — начать я решил с визита к травнице — в конце концов это основной квест для меня на текущий момент. У меня не было уверенности в том, что я вообще буду сплавляться по реке, но жизнь исключительно разнообразна, и кто его знает как оно повернется. По этой причине надо отрабатывать те квесты, которые ведут к минимальной потере ресурсов и несут в себе максимальную прибыль. А сэкономить на речном путешествии можно было немало. Если вот если брести от города к городу, то времени пройдет о-го-го. Да и вообще…
Пока шел, еще раздумывал — а верные ли я взял у старого мастера умения. И по всему выходило — верные. «Последний шанс», изначально пассивное, а значит и безотказное, включающееся в нужный момент умение. В самый тугой момент оно могло мне дать шанс выжить. Что до «Вскользь» — логика была проста. Сорок процентов критического удара, плюсованные с теми процентами вероятности, что мне давали предметы, значительно увеличивали мои шансы выбить из противника побольше жизни. А это дорогого стоит.
Оставшиеся два умения были не столь эффективны. «Сила ветра» не наносила урона вовсе. «Взбодрись» же было крайне заманчиво для дня сегодняшнего и могло стать ничем, да и стало бы, уже уровней через пятнадцать. Ну и наконец что такое 400 жизни скажем на шестидесятом уровне, где только штатные очки жизни, без предметов перевалят за три тысячи. Так что — правильный выбор, хороший.
С такими мыслями я прошел уже знакомый перелесок, прошел по просеке и вышел к действительно здоровой поляне с действительно здоровым деревом на ней. Под деревом стоял маленький аккуратненький домик, из трубы которого валил черный дым.
— Должно быть зелье варится — сказал я вслух и пошел к этому дому.
Частокола или забора у дома не было. Был небольшой двор, по которому бродили куры и утки и в котором еще была варочная стойка на трех ногах — это свидетельствовало о том, что я пришел туда, куда и стремился.
Я взошел по небольшому крылечку и постучал в дверь.
— Кто пришел? — раздался грудной и очень красивый девичий голос. А может и не девичий, а вовсе даже женский. У них, женщин, как известно меняется все, кроме двух вещей — голоса и мочки уха. Так что поди пойми — сколько ей там, за дверью лет. Но учитывая тембр голоса и профессию мне нарисовалась высокая, стройная, рыжеволосая красотка с зелеными глазами, жемчужными зубами и ямочками на щеках. В этакой облегающей одежде, выделяющей каждый изгиб тела.
— Странник — ответил я.
— Бегу, я сейчас — голос стал еще насыщенней, в нем появились эмоции. Похоже нашего брата путешественника в этом доме любили и уважали. Наговаривал на девицу мэр — нормальная она и вовсе не стервозина.
Скрипнул засов за дверью, она открылась. На пороге стояла барышня, совершенно не совпадающая с нарисованным мной образом. Перед мной была девушка, даже скорее девчушка очень маленького роста, с довольно резкими, даже грубоватыми чертами лица, в мужской рубахе и тканых штанах, с глазами какого-то неопределенного цвета и с жиденьким мышиным хвостиком волос, затянутым цветной ниткой.
— Ты не странник — довольно нервно сказала она, глядя мне в глаза. — Я тебя не знаю, кто ты? Где странник?
— Странник я — сказал я. — Брожу по городам и весям, ищу чем помочь людям.
Девушка улыбнулась.
— А, понятно. А то я думаю — какой-такой странник? Так что тебе надо?
— Да несложный, в общем вопрос. Мэр Глопкинс сказал, что вроде как ты последняя видела славного капитана Гуля и его матросов. Я их ищу. Мэрион, скажи, ты их видела?
— Ты знаешь мое имя, мы знакомы?
— Так мэр про тебя мне рассказал. Оттуда и знаю. Так что насчет капитана?
— А, отважный капитан и его люди. Были, были они у меня.
— И куда делись?
— А в лес ушли. Не ищи их — не найдешь.
— Чего это?
— Да после того как я кого в лес посылаю, мало кто находится.
— За что ж ты так их, этих славных морских волков?
Девица ухмыльнулась, показав мелкие и острые зубки.
— Да вот, эти славные ребята с чего-то взяли что я тут скучаю без мужского общества и решили скрасить мое одиночество своим присутствием, причем все одновременно.
— Узнаю мореманов — сказал ей я. — Святая непосредственность. Полундра, как обычно.
— Ну не знаю кто такая полундра, но если бы я не дунула на них порошком «Левицитис цулендариус», то мне было бы не позавидовать, это уж точно!
— Что за порошок?
— Обычный магический порошок. Тот, кто его понюхал, начинает слышать голос, который его зовет.
— Куда зовет?
— Вообще зовет. «Иди ко мне», «Иди скорей». Голос обычно представителя противоположного пола, исполненный страсти.
