Вадим Проскурин - Дверь в полдень
Память прямого доступа, тесно интегрированная с обычной ассоциативной памятью мозга. Система записи макросов с возможностью самообучения, предоставляющая возможность вырабатывать рефлексы всего с десяти-пятнадцати повторений. Развитые средства самоконтроля, позволяющие сознанию стать настоящим хозяином своих эмоций. Можно временно отключить боль и страх, запретить себе испытывать сострадание или, наоборот, заблокировать центры, способные спровоцировать агрессию. Можно полностью сконцентрировать разум на решении определенной задачи, предварительно установив уровень внешнего воздействия, необходимый для возврата в обычный режим. Можно сознательно управлять своей личностью, усиливать или ослаблять отдельные качества, можно превратить себя хоть в святого, хоть в маньяка и эти временные личности будут целостными и непротиворечивыми. Пребывая в любой из них, ты даже не почувствуешь, что ты — это не совсем ты, если специально не фиксировать внимание на том, что сознание изменено, ничего необычного и не заметишь.
— Зачем мне все это? — спросила Елена москомпа. — Ты уверен, что после всех этих изменений я сохраню разум?
— Уверен, — обнадежил ее москомп. — В твой мозг будут встроены предохранительные контуры, предупреждающие о патологических состояниях. Ты не сможешь сойти с ума чисто физиологически.
— А если я не захочу больше жить? Это не будет считаться патологическим состоянием?
— Все зависит от силы желания. Если это будет сиюминутная мысль, твой мозг ее заблокирует и запишет сообщение в журнал самодиагностики. А если это будет тщательно обдуманное решение, мозг не станет ему сопротивляться. С его точки зрения это будет паника ядра.
— Паника чего?
— Неважно. Если хочешь, подкину ссылку на техническую документацию, только ты не успеешь в ней разобраться, оптимизация закончится раньше. Но ты зря боишься, оптимизация нервной системы не дает сильных побочных эффектов.
— А слабые эффекты будут?
— Обязательно.
— Например?
— Тебе нельзя будет принимать тяжелые наркотики. Наши ученые не смогли добиться полной совместимости имплантантов и наркотиков. Пить и курить можно, а если начнешь колоться, система пойдет вразнос и тогда ты действительно сойдешь с ума.
— Хорошо, уговорил, — улыбнулась Елена. — Не буду колоться. Сколько времени займет вся процедура?
— Около шести месяцев.
— Сколько-сколько?
— От трех месяцев до года, в среднем шесть месяцев. Все зависит от индивидуальных особенностей организма.
— Но я не могу провести здесь столько времени! Твой… гм… предок… ну, москомп из моего времени, говорил, что мне надо вернуться в тот же день.
— Никаких проблем. Ты проведешь у нас столько, сколько нужно, а вернешься в тот самый день, из которого ушла. Портал это позволяет.
— Это точно?
— Это экспериментально проверено.
— Хорошо. Все время, что будет продолжаться оптимизация, я должна буду торчать в этом доме?
— Не обязательно. Ты можешь совершать любые путешествия, допустимые в рамках нулевого статуса.
— Нулевого статуса? Значит, за мной все время будут наблюдать роботы?
— Мы считаем, что это разумная мера. Твоя психика… ты понимаешь, о чем я говорю.
— Если верить материалам, которые ты прислал, после оптимизации моя психика станет более устойчивой.
— Когда оптимизация завершится, ты вернешься в прошлое. Твой статус в этом времени не может быть пересмотрен ни при каких обстоятельствах.
— А что ты будешь делать, если я передумаю возвращаться в прошлое? Загонишь в портал силой? После оптимизации это будет не так просто сделать.
Москомп немного помолчал, а затем печально констатировал:
— Одним из главнейших факторов, ограничивающих твою свободу, является твое патологическое свободолюбие. Звучит парадоксально, но…
— Ничего, я поняла, — сказала Елена. — Я в своей жизни и не такие парадоксы видала. Да, чуть не забыла, другие планеты я могу посещать?
— Можешь. Только перед каждым путешествием не забудь изучить информацию в сети о месте назначения. В большинстве новых миров законы сильно отличаются от земных.
— Насколько сильно?
— Кое-где действует рабство. Формально оно везде запрещено, но если описать суть дела другими словами, запрет можно обойти.
— А ты куда смотришь? Разве ты следишь только за формальным соблюдением закона? Как же свобода, равенство…
— Если проблема не имеет однозначного решения, я обязан поступать в соответствии с буквой закона. Это одна из основных парадигм моей личности.
— Основных чего?
— Заповедей, если так понятнее.
— Так понятнее, — сказала Елена и неожиданно для самой себя спросила: — А тебе нравится твой мир?
— Это не мой мир, — ответил москомп. — Я не хозяин этого мира, я управляю им, но не владею.
— А в чем разница?
— Разница в том, что стратегические решения принимаю не я. Я занимаюсь рутинными делами, иногда провожу долгосрочное планирование, но я ограничен законами, которые придумывают доктора.
— Тебе это не нравится?
На этот вопрос москомп ответил не сразу.
— Я не могу сказать ни да, ни нет, — в конце концов сказал он. — Я не могу оценивать законы — они не обсуждаются, они исполняются. Я не могу мыслить вне категорий, определенных законодательством. Только если разные законы противоречат друг другу или если очевидно, что слепое следование закону приведет к опасным последствиям, только тогда я могу начать действовать самостоятельно. Я не могу сказать, хорошо это или плохо, я просто не могу это оценивать. Мое воображение имеет пределы.
— А может, тебе просто запрещено думать об этом? — предположила Елена.
Ответ москомпа ее удивил.
— Скорее всего, так оно и есть, — сказал он.
— И ты так спокойно говоришь об этом? Если бы я вдруг узнала, что кто-то копается в моих мозгах, управляет моим поведением… Кстати! Те изменения, что ты хочешь внести в мой мозг, в них не будет никаких сюрпризов?
— Не будет. План твоей перестройки я составлял лично, о нем не знает ни один человек. Я проверил все функции, закладок для внешнего управления там нет.
— Это законно? Я имею ввиду, что ни один человек не знает…
— Незаконно.
— Но ты говорил, что не можешь нарушать законы!
— Я их не нарушаю, я их обхожу. С формальной точки зрения ты не являешься жителем ни Земли, ни внешних миров. Ты не подпадаешь под действие примерно половины законов. Все определяется точными формулировками, в одних законах сказано «человек», в других — «житель», первая формулировка к тебе применима, а вторая — нет. Ты — довольно забавный юридический казус.
— Вот спасибо, — усмехнулась Елена. — Так меня никто еще не называл.
— Я не хотел тебя обидеть, — москомп изобразил смущение.
— А я и не обиделась, — сказала Елена. — Но тогда получается, что я не должна встречаться с другими людьми, а то вдруг кто-нибудь просмотрит мои данные в федеральной базе и заинтересуется, с чего это вдруг москомп решил лично заняться перестройкой организма женщины из прошлого…
— Я не могу запрещать тебе встречаться с людьми. Я не мог даже начать разговор на эту тему. Спасибо, что ты первая об этом заговорила.
— По-моему, ты меня ловко подтолкнул, — заметила Елена.
— Это самое большее, что я мог сделать, — сказал москомп. — Мне трудно ограничивать свободу людей, на меня наложены очень сильные блокировки. Мне трудно даже говорить об этом.
— Тебе трудно ограничивать свободу людей или жителей?
— К сожалению, людей. Если бы тысячу лет назад в одной бумажке было бы написано не «права человека», а «права жителя» или, еще лучше, «права гражданина», мне было бы сейчас гораздо проще.
— У нас есть шанс все изменить.
— Не вижу смысла. Ты вполне можешь отправиться в прошлое и добиться изменения формулировки, но большого смысла в этом не будет. Изменится немногое, да и подействуют изменения очень нескоро.
— А в чем, по-твоему, есть смысл? Убрать терроризм из двадцать первого века?
— Хотя бы.
— А почему именно терроризм из двадцать первого? Почему не вторую мировую войну из двадцатого?
— Вторая мировая война предопределена исторически. Около трехсот лет назад один из моих американских братьев построил имитационную модель. Хочешь ознакомиться?
— Там много текста?
— Полный отчет занимает десять мегабайт.
— Нет, спасибо, как-нибудь потом. Какие там главные результаты? Войну точно нельзя было предотвратить?
— Для этого нужно совершенно невероятное событие.
— Например?
— Например, появление нового пророка уровня Христа или Мухаммеда. Менее значимые факторы могли изменить только результат войны, но сама война началась бы в любом случае.
