Александр Тюрин - Точка уязвимости
Соратники послушно двинулись в мокрую тьму.
Пару минут спустя лже-Тугаев навестил Саита и шепнул:
– Понаблюдай за Никитой. Он мне сегодня не очень нравится. Знаешь, одна бабка сказала, что у мужиков тоже что-то вроде менструации бывает. Боюсь, даст деру наш Никита, не отработав даже аванса. И если он вдруг побежит, сделай так, чтобы он бежал не слишком долго, а то ведь устанет, вспотеет. Улавливаешь?
Саит ответственно кивнул. Никита ему тоже не очень нравился.
Дождь явно ослаб, но сейчас на размоченном склоне струи превращались в потоки жижи, которая смывала горе-скалолаза вместе с листвой вниз. Впиваясь в склон чуть ли не зубами, Шрагин добрался до дамбы в изрядно измочаленном виде.
Это оказалась грубая кладка из камней. Несмотря на обильное присутствие в горах модных информационных технологий – все как Билл Гейтс прописал, – технология ее изготовления была на уровне каменного века. Но она работала. Она надежно сдерживала и замыкала поток грязи.
Стопроцентно испачканный и окоченевший Васек был едва различим даже в тепловом диапазоне.
– Я уже закладки сделал, товарищ бандит. По пять «сникерсов» вместе, – сообщил он. – Как меня этому учили.
– Надеюсь, ты был хорошим учеником. Теперь передавай ответственность мне. Шнур я сам отмотаю. Ты подстраховывай, в смысле – держи за шиворот.
Васек подстраховывал, а Шрагин отматывал шнур и заодно рассматривал модель грязевого потока, которую продолжал рассчитывать на своем бровекомпьютере. Модель сейчас показывала, что поток должен пройти метров на пятьдесят левее дома, где держали девочку…
Что-то ударило Шрагина под коленки, он свалился и соскользнул метров на пять вниз, увлекая за собой Васька.
Тот наконец вцепился в какое-то деревцо и смог удержать Шрагина, который хватался за тот странный предмет, который сшиб его с катушек.
Предмет смахивал на грязный мешок, но был несколько теплее, чем положено быть мешку. Температура недавно скончавшегося человека. Ну да, из спины финка торчит. Тьфу, хичкоковщина. Шрагин перевернул тело и, хотя по очертаниям и так уж было ясно, посветил фонариком.
Мертвый Саит.
Финка, судя по надписи на черенке: «Вий и его команда», принадлежала Никите, который сейчас наверняка на всех парах улепетывал в аул.
Крайний случай настал, случай отсутствия выбора.
Хоть прилети эскадрилья «Мигов» и целый полк «черных акул», это ничего не изменит, потому что через несколько минут Никита будет в гостях у Абдуллаева.
Похоже, пора опять через перила. Элла зовет. Меч-сканер уже рассекает примыкающее пространство-время, и из слякотного хаоса возникает кристалл сценария.
– Васек, я сейчас за этим злостным нарушителем трудового договора, за хулиганом Никитой. А ты разместись где-нибудь в сторонке и дерни там как следует ручку взрывной машинки, минут так через пять. На этом твоя служба в моем полку закончена. На-ка мою запасную рацию, чтобы тебя могли твои прежние генералы услышать. И вообще, счастливо, сынок, – наскоро попрощался Шрагин с экс-невольником и бросился вниз.
На мокром склоне спуск быстро превратился в быстрое неуправляемое скольжение на заднице. Ощущения были на уровне последней версии американских горок, вдобавок каждую секунду можно было превратиться в гуляш на острых камнях или стать фаршем в колючем кустарнике.
Жалобно вскрикнув, лопнула куртка, зацепившаяся за какой-то сучок.
Сережа на мгновение взмыл в воздух и заметил впереди несколько тепловых человекообразных контуров – похоже, аул держал оборону и выставлял дозоры, несмотря на гадкую погоду.
Раздался первый выстрел. Значит, узнавание было взаимным.
– Рви, блин! – крикнул Сергей Ваську открытым текстом, как будто это могло что-то изменить.
Но, словно в ответ, наверху коротко и плотно бухнуло.
И ничего не изменилось. Если не считать того, что свистнуло несколько пуль. У стражей аула началось развлечение: «стрельба по скользящей мишени» из снайперской винтовки с инфракрасным прицелом.
Надеждам – полный абзац. Взрыв, наверное, разве что царапнул первобытную каменную кладку.
И тут ухнула срывающаяся вниз грязь. Обрадованный Шрагин зацепился за какую-то крепкую ветку с помощью автоматного ремня и оглянулся.
От радости не осталось ни микрона. Сверху летело грязевое цунами, холодное чудовище с развевающимися черными космами. Самое время нагадить в штаны от страха. Они с Васьком явно переборщили. От естественного человеческого страха слабость протекла по позвоночнику и едва…
Шрагин рванул в сторону, оттолкнувшись от каменного трамплина, перемахнул через какую-то лощину и едва увернулся от грязевой волны. Вал пролетел в каком-то десятке метров от него, хлестнув комьями, брызгами и щебнем.
Шрагин увидел, что дозор бросился врассыпную, но сель не дала ему уйти – дозорные захлебнулись мгновенно, вынырнула лишь одна голова, да и то на секунду.
Грязевой вал бросился на окраинные дворы, снес несколько передних построек. Господи, что он натворил из-за слезы одного ребенка. Ну что, Достоевский, нечего сказать?
Отшвырнув Достоевского, Шрагин бросился в аул. Грязь уже захватила восточную его часть, так что искатель удачи едва успел проскочить по какому-то мостку в более возвышенную западную часть Лермонтов-Юрта.
Отсюда он видел, как черная, сорвавшаяся с вершины ведьма запускает руки в самые узкие улочки, бьется в стены и заборы.
На крышах же как будто мигом грибы проросли – там угнездились люди.
Несколько минут похозяйничав в восточной части селения, жижа бросилась на западную. Шрагин вскарабкался на памятник какому-то усатому человеку и понял, что в расчетах была существенная неточность – грозная грязь может поспеть к дому, где находится маленькая заложница раньше, чем он.
Но ласковая рука Виртуэллы распахнула дверку на его затылке, и голова зачерпнула мир вокруг, поместила его в себя, сжав по неведомым алгоритмам и обрисовав важнейшие типы.
Главное сейчас, чтобы мир в его голове не слипся в тяжелый ком, чтобы четко прошла типизация и инспекция объектов… Объектный сшиватель протянул эластику нового сценария.
Психоинтерфейс захватил тело Шрагина и послал вперед.
Он спрыгнул с усатого памятника, и тут сценарий чуть не рухнул.
Шрагина захватило перекрестье лучей, которые испускали несколько мощных фонарей.
– Вот он, подлюка этот!– послышался вой Никиты.
С ним были еще трое.
«Ах так, Никита, значит, даже в говне ты не тонешь. Сейчас я подправлю сценарий». Шрагин сорвал чеку с гранаты и, отправив свой ответ в сторону фонарей, срочно залег.
Трассирующая очередь разорвала тьму в полуметре над Шрагиным и уязвила усатый памятник, однако на этом «самодеятельность» закончилась.
Граната взорвалась, плеснув вскипяченной грязью, Шрагин приподнялся, ухватил какую-то доску и сиганул в грязевой поток, подобравшийся уже к самому подножию памятника.
Грязевая волна, уничтожив немало построек и садов, несла на себе сплошной слой веток, досок и разного мусора, который и поддерживал его. Судно на мусорной подушке пронесло тело Шрагина еще несколько десятков метров, почти до того самого дома… Из его дверей как раз выскочило несколько мужиков в дорогих кожаных пальто поверх трусов и сыпануло через забор в более высокую часть аула.
Шрагин ухватился за ветви смоковницы, тяжело стонущей неподалеку от дома, подтянулся и перевалился через палисадничек.
Во дворе грязи было по пояс, да еще за ноги что-то все время цеплялось. Хорошо, труба какая-то подвернулась. Шрагин протащил себя вдоль нее вплоть до самой стены дома.
Распахнутая входная дверь смахивала сейчас на люк тонущего корабля. Жижа вливалась внутрь, несмотря на несколько ступенек крыльца.
Шрагин, цепляясь за перила крыльца, добрался до входа и сразу за порогом столкнулся с каким-то бородатым мужиком, который попытался вскинуть автомат.
Шрагин сумел вспомнить, что его собственный «калаш» остался где-то на склоне, но про пистолет напрочь забыл, поэтому ухватился двумя руками за вешалку и влепил первому встречному каблуком чуть повыше бороды.
Брызнув чем-то теплым, мужик улегся и больше не мешал.
Его пропечатанное каблуком лицо было знакомым. Когда-то, очень давно, они уже пересекались… Нет, сейчас не до этого. Сейчас Шрагина интересует только заложница в этом большом темном скрипящем и булькающем от грязи доме.
– Эй, кто тут?
Смешно было звать того, кто запросто угостит тебя пулей или ножом. Если же не звать, как найти ребенка, затерявшегося в одном из уголков незнакомого строения? А вдруг ее уже здесь нет? Тогда он зря поставил себя на кон. Зря утопил половину Лермонтов-Юрта.
По течению жижи Шрагин понял, где может быть подвал. Грязь уходила куда-то под лестницу, под ней был и люк. Три пистолетных выстрела в замок, и вход в застенок открылся. В этот момент сердце Шрагина едва не лопнуло как перетянутая струна. Там, внизу, уже вовсю плескалась жижа.
