Хозяин леса 2 (СИ) - Дай Андрей

— Погорельцев — знаю, — хмыкнул я. — А как называют тех, кто от ливня пострадал? Утопленец? Мокрец? Знаю я, подруга, как помочь горю твоему. Не оставлю в трудную минуту. Выручу.

— Вкусные орехи? — оживилась белка, и как-то вдруг, высохла. — Они еще остались?

— Есть немного, — кивнул я. — Несколько штук.

— Нужно много, — снова поникла зверюшка. — Вода не только у меня еду украла.

— Сколько много?

Весь конец лета мы с соседкой осваивали числительные. Подумал однажды, что если вдруг моя хвостатая разведка обнаружит в лесу чужаков, то как они объяснять мне численность врагов? Много — мало — не вариант. Что для меня мало, для лесного племени может выглядеть целой толпой.

— Пять? — с надеждой воскликнула Валька. И протянула вперед лапку с пятью растопыренными пальчиками.

— Каждому? — подозрительно прищурился я.

Каждый гем-орех тянул примерно грамм на семьдесят. Некоторые покрупнее, но вряд ли больше ста. И в принципе, одного плода должно было хватить белке на день. Однако та же Валька, помнится, за наш поход штуки три умяла, и ничего. Морда поперек не треснула.

— Сколько всего утопцев? Каждому могу выдать по одному ореху, — решил я. — Раз в день. И до тех пор, пока вода в реке не спадет.

— О! — встопорщила вибриссы белка. — Человек хороший.

И уже через миг, вдруг исчезла, образовавшись у меня на плече.

— Там! Там! Другой человек! — прогромыхал у меня в голове ее мысленный вопль.

— Ну ты вообще, — засмеялся я. — Только сейчас заметила? Она уже полдня тут.

— Ты чего, полковник? — простонала фру Корсак, появившись в дверном проеме. — Со зверями разговариваешь? У тебя чего? Эта? Горячечная белка?

Судя по всему, бледно-синее привидение окончательно протрезветь не успело. А вот уложить волосы в нечто упорядоченное — вполне. Интересные у женщин инстинкты, вот что я скажу.

— Хельга, знакомься. Это Валькирия. Валька, это госпожа Хельга, — представил я дам друг другу. Я же воспитанный человек, а не пьянь какая-то подзаборная.

— Запах. Плохой, — смешно сморщила носик белка.

— Это временно, — махнул я рукой.

— И чего? — скривилась Корсак. — Она тебе отвечает?

— Еще как, — улыбнулся я. — Иной раз, болтает без умолку.

— Отдает сумасшествием, — покачала головой женщина. — Мне уже начинать бояться? В глухомани с безумным полковником…

— Звучит, как название плохой книги. Кушать будешь? Я ужин сготовил.

— Буду, — кивнула, и тут же схватилась за голову похмельная лейтенантша. — Господи! Зачем я пила? Знала же, что ты все равно за мной придешь.

3

Вот в чем у всех женщин настоящий талант, так это в том, как быстро и эффективно припахать нас, мужчин! Работа находится мгновенно и в неисчислимом количестве. Еще и с присказкой: «неужели ты не видишь, что…». Ну, конечно! И шторы висят неровно, и на кухне недостаточно опрятно — заметьте! Не чисто, а именно опрятно. Тарелки стоят не по-женски что ли? Или чайные чашки расставлены не по росту?

Впрочем, я не спорил. За окнами снова дождь припустил. Да с ветром еще. Так в стекла барабанило, что музыку включать не нужно. Песня ливня! Симфония плохой погоды! Ария осадков из оперы «Мокрый сезон». А дома, признаться, без, оживившейся после излечения от похмелья, дамы, было скучновато. Не будь гостьи, я бы, наверное, снова танцующих азиаток смотрел. А чего еще делать? Не шторы же по линейке вывешивать⁈

Слава Господу, в арсенал она сама не пошла. Должно же быть у нормального мужчины в доме надежное убежище! Да и не дал бы я ей там свои порядки наводить. Не хватало еще, чтоб она винтовки по росту расставила! Жуть какая!

О белке Хельга и не вспоминала. Хотя уже утром я, на глазах гостьи, раздавал «дневной паек» зверячьему отряду. И видимо Валька не соврала. Дела у хвостатого племени шли не очень. Это если по внешнему виду судить. Смотрелись они жалко.

Но, что самое интересное, покорно становились в очередь. Не толкались, и не спорили. Этакую бы дисциплину, да людям бы как-то привить. А то, бывает, взрослые здоровые мужики такую суету и вакханалию на пустом месте устроят, что стыдно за них становится.

— Так открой страшную тайну, — заговорил я, за обедом. Готовил снова я. Быстро выяснилось, что в качестве повара, миссис Корсак гораздо ниже среднего уровня. Я бы и иначе высказался, но не хотел обидеть женщину. — Как тебе пришло в голову все бросить, и поехать ко мне?

— Меня отстранили, — еле выговорила, с полным-то ртом, Хельга.

— Отстранили? Что это значит? Как так? Ты же от своего ведомства одной из первых на Аврору прилетела.

— Угу.

Она впервые в жизни пила компот, и напиток явно пришелся ей по душе.

— Угу? Это ответ?

— Чего прицепился, — сморщила хорошенький носик женщина.

— Прицепился, значит — надо, — отрезал я. — Рассказывай!

— Чего начинаешь-то? — простонала Хельга. — Нормально сидели…

— И еще посидим, — кивнул я. — Говори.

— Помнишь эти удобрения? — тяжело вздохнула, и начала рассказ Корсак.

— Какие именно?

— Ну те, что вредные. Не экологичные.

— А! Да, да. Припоминаю.

— Я расследовала это дело. Искала поставщиков. А потом и производителя. Кто-то же должен ответить за отравление почвы.

— Целиком и полностью поддерживаю.

— Господи. Там все сложно оказалось. У нас, в Федерации, эту гадость производят совсем в маленьких количествах. И только для планет с неразвитой биосферой. Есть такие, знаешь? Они в «зеленой зоне» находятся, но жизнь на них по каким-то причинам не возникла.

— Что-то слышал.

— В общем, не те объемы, понимаешь? Здесь, на Авроре, удобрения миллионами тонн в почву вносятся. А там все годовое производство до одного миллиона не дотягивает.

— Импорт?

— Ага. Импорт. У наших соседей эта гадость не запрещена. А у нас запрета на ввоз нет. Вот и везут…

— Нашла — кто именно?

— Нашла конечно. Что там искать-то? И в Сети и в центрах снабжения полно рекламы этих подонков. Господи! Они даже не скрывают, что именно продают. Полный химический состав на каждой упаковке. Просто нигде не указано пагубное влияние на растения и мелких животных.

— Принял. Дальше!

— Я приехала в контору. Это один из крупнейших на Авроре поставщиков. Подумала, что если этих больно ударить, более мелкие сами поостерегутся. Понимаешь? Мы же предотвращать преступления должны, а не тупо на каторгу отправлять всех подряд за всякую ерунду.

— Похвальное стремление, — улыбнулся я. Полицию в народе недолюбливали именно по этой причине. За то, что тащат всех подряд в тюрьму. — Дальше?

— Там такие рожи! Самодовольные. Наглые. Улыбочки еще эти… Сидит, в кресле развалясь. Словно бы я просить что-то у него пришла, а не в серьезном преступлении обвинить.

— Дай догадаюсь, — хмыкнул я. — И ты его побила⁈

— Не то чтобы, — пожала плечами женщина. — Мордой об стол пару раз…

Я засмеялся. Именно вот такая, дерзкая и неудержимая Корсак мне и нравилась.

— Ржешь? — щечки лейтенанта вспыхнули румянцем. — А меня от расследования отстранили. Намекнули еще, что у этого… с мерзкой мордой, мол, такие покровители имеются, что с ним нужно быть очень и очень аккуратной. А не лицом стол портить.

— Стол сломался? — удивился я.

— Предпочитаешь, чтоб сломалось лицо⁈

— Я бы не удержался, — кивнул я. — Ну-ну. И что дальше?

— А что дальше? Ничего. Меня отстранили и отправили в отпуск. Выяснили, что я официально на отдыхе уже шесть лет не была.

— Слетала бы на курорт. К морю. Раз такая оказия.

— Ты мне не рад? — полыхнула глазами женщина. Они такие. Во всех словах ищут скрытый смысл. И — главное — находят. Из собственных измышлений делают выводы, и скандалы. Вот так это работает!

— Очень рад, — улыбнулся я. — Ты прямо моя спасительница.

— Да я вижу, как ты тут с ума сходишь. Со зверюшками разговариваешь.

— Если я скажу, что самки белок могут телепатически общаться, ты ведь не поверишь?