Пол Уиткавер - Вслед кувырком
Джек прибавляет скорости, крутит педали стоя, но без толку: резкий старт Джилли уже ни честными, ни нечестными средствами назад не возьмешь. Он ищет внутри себя ту силу, но в очередной раз ничего не находит. Она действует вслепую, в ответ на угрозу – или можно научиться пользоваться ею как инструментом, как оружием?
Сидя верхом на велосипеде, Джилли демонстративно подавляет зевок, когда он влетает на пустой передний двор (заодно и парковку) «Наживки и снастей» Амбар. Он резко тормозит, отворачивая переднее колесо в сторону, чтобы юзом подъехать к сестре, рассыпая струи песка и гравия. Она даже глазом не моргает на это театральное появление, но когда пыль оседает, улыбка уходит с лица Джилли.
– У тебя кровь из носа идет, – говорит она деловым тоном.
Прикосновение это подтверждает. Джек смотрит на мазок крови на тыльной стороне правой руки. Так он все же включил свою силу? Или она действовала независимо, отбивая очередную атаку? Чем сейчас отличается мир от того, каким он был минуту назад?
– На, возьми.
Всегда готовая ко всему, Джилли протягивает ему бумажную салфетку.
Джек берет ее онемелыми пальцами. В тот же миг распахивается с грохотом входная дверь за спиной Джилли, и из обшарпанного беленого дома, который служит хозяйке жилищем и конторой, появляется Амбар. Эта женщина едва ли выше близнецов, хотя намного-намного шире: складки кожи на руках и подбородках трясутся на ходу, как и жировые валики, скрытые канареечно-желтым балахоном. Ярко-красные ногти на ногах сверкают из-под розовых шлепанцев, взбрыкивающих на каждом шаркающем шаге: движется она так, будто ноги у нее скованы невидимой короткой цепью. Над головой парит облако редеющих рыжих волос. К груди она прижимает, как младенец мягкую игрушку, тявкающего той-пуделя Флосси.
– Я вам говорила, чтобы у меня во дворе на велосипедах не гоняли? – перекрывает Амбар визгливую злость Флосси. – Вам тут не спидвей!
Красивые синие глаза смотрят с такой злостью, будто во дворе полно дорогих и хрупких вещей: антикварные статуэтки, хрустальные бокалы, младенцы.
Джилли прислоняет велосипед к специальной стойке возле темно-синего мусорного ящика, морщит нос от рыбного запаха помойки, вокруг которой пьяно жужжат мухи и пчелы.
– Извините, миссис Эмбер.
– Вот разобьется кто-нибудь когда-нибудь, – бурчит она, сжимая собачку, как волынку, отчего та замолкает, вывалив розовый язык между белыми зубами, а налитые красные глаза смотрят на Джека и Джилли со злобой идиота. – Поздно будет извиняться.
Все знают рассказы миссис Эмбер о том, как она работала медсестрой в отделении «Скорой» в Селбивиле, пока однажды, десять лет назад, санитары не вкатили ее мужа, искалеченного в автомобильной катастрофе. Это, как она поведала Пегги, а Пегги рассказала Биллу, а Джек и Джилли подслушали, заставило ее понять, что весь мир – отделение «скорой помощи». Сейчас она, подозрительно щурясь, глядит на Джека, промокающего нос салфеткой.
– Опять подрались?
– Нет, мэм, – отвечает он. – Просто у меня кровь носом пошла.
– Вот прямо так? Сама по себе? – Вскинув голову, Амбар подходит ближе.
Джеку, сидящему до сих пор на велосипеде, деваться некуда. Сделав глубокий вдох, чтобы не так оглушал аромат лавандовых духов, он пытается не вздрогнуть, когда миссис Эмбер протягивает руку (ногти того же цвета, что на ногах). Но тут Флосси дергается к нему с тявканьем, Джек вскрикивает, отскакивает от щелкающих зубов, велосипед мешает. Он опрокидывается назад.
Рука Амбар смыкается у него на руке и не дает упасть. Эта женщина быстрее, чем кажется, и сильнее.
– Тихо!
Джек не сразу понял, к кому из них двоих она обращается. Флосси самодовольно пыхтит в своей постели из руки хозяйки. До чего же Джек не выносит эту псину! Есть одна вещь, которую он точно изменит, если научится управлять своей силой.
– А теперь, – говорит Амбар, выпуская руку Джека, – посмотрим, что там с твоим носом.
– Да все в порядке, – протестует он, но бестолку. Ему уже приходилось испытывать на себе ритуалы сестры Амбар. Он запрокидывает голову. – Видите? Уже не течет.
– Сколько пальцев я держу?
– Один.
– Хорошо. Теперь, не поворачивая головы, следи за моим пальцем.
Она поводит указательным пальцем влево-вправо перед глазами Джека, будто благословляя его, и глаза ее следят за его глазами, а Флосси приподнимает ушки и вертит головой туда-сюда. Тем временем Джилли высунула язык и строит рожи за спиной Амбар.
– Джилли! – предупреждает Амбар, не поворачиваясь. Потом: – По-прежнему только один палец видишь, Джек?
– Угу.
– Ты засыпаешь, – гудит Джилли голосом какого-то трансильванского гипнотизера.
– Джилли, брось, – говорит он.
– Тихо оба. – Наконец Амбар отступает, опускает руку, гладит Флосси. – Такие вот внезапные носовые кровотечения могут быть признаком чего-то более серьезного. У тебя оно уже не первое?
Он пожимает плечами, собираясь соврать, но Джилли его выдает:
– У него их много последнее время было, миссис Эмбер. Его несколько дней назад стукнуло волной, может быть, он голову ушиб.
– Ну, аномального расширения зрачков у тебя нет, других признаков сотрясения тоже. Движения глаз в порядке, нистагма нет, удвоения нет. У тебя было так, чтобы двоилось в глазах в каком-нибудь из этих случаев?
– Нет, мэм, – врет он. К счастью, об этом симптоме Джилли не знает.
– Приступы головокружения?
Он мотает головой, грозно глянув на Джилли. Та молчит.
– К врачу ты, как я понимаю, не обращался.
– Нет, мэм.
Зряшная потеря времени: он знает, что с ним – врачи такое не лечат. Кроме того, он и не хочет, чтобы его вылечили. Не врач ему нужен, а учитель.
– А очень стоило бы. Твои родные знают?
– Их здесь сейчас нет. С нами тут дядя Джимми.
– А он знает?
– Вообще-то нет, – ежится Джек.
– Ты ему скажи. Тебе в самом деле надо врачу показаться.
– Я не болен.
– Нет, правда? И когда же вы получили диплом, доктор Дун?
Джилли втихаря хихикает и тут же замолкает, поймав недовольный взгляд Амбар, а та продолжает:
– Дети всегда думают, что они бессмертны. Поверь мне: это не так.
Для меня – так, думает Джек, подкатывая велосипед к стойке и ставя его рядом с велосипедом Джилли. Или могло бы быть так.
Любое чудо будет ему доступно, когда он поймет, как подчинить собственную силу собственному сознанию. Где-то между моментом, когда Джилли вызвала его на гонку, и моментом, когда он въехал вслед за ней на парковку, сила эта включилась, но в ответ на внешнюю атаку, или потому, что он сам этого захотел, неизвестно. Если второе, то желаемый эффект явно не был достигнут: гонку он проиграл. Но какой-то эффект все же должен быть: пока что по крайней мере бывал всегда. Даже если основное назначение этой силы – самосохранение, она делает больше, чем просто возвращает его к жизни: она меняет его. И мир вместе с ним. И всегда (опять-таки, до сих пор) благоприятным для него образом. Но верно также и то, что в прошлом он не узнавал сразу эти перемены, как будто его ум еще шагал в колее прежнего импульса, словно призрак, который продолжает думать, что он все еще жив. И разве не таков он в самом деле в этот момент, думает он с содроганием, – призрак прежнего Джека, живущий в теле нового?
– Я пойду подготовлю каноэ, – говорит Джилли, поворачиваясь спиной к стойке велосипедов. – Жду тебя там.
Она ныряет за дом раньше, чем он успевает ответить, оставляя его наедине с Амбар. В чем дело? Почему она не достала поддельную записку?
– Ты обязательно скажи дяде, Джек, – говорит тем временем Амбар. – И вот что запомните: чтобы у меня во дворе на велосипедах не гонять!
При ее словах печать на памяти отлетает прочь. В этой реальности Билл разрешал им с Джилли брать каноэ все лето.
И записки нет. Она не нужна.
* * *Тело в массивных руках Халцедона не проявляет признаков сознания. Ленты пота испаряются на голой коже салмандера, исчерканной сложной паутиной кипящих линий – тонких шрамов давних разрезов. При взгляде на него Чеглоку приходит на ум паззл, распадающийся по швам.
– Он такой и был, когда я к нему подошел, – говорит Халцедон. – Боюсь, эти блядские нормалы его чем-то инфицировали. Вот почему он столько жара качает – тело пытается выжечь вторгшийся вирус.
– Какова бы ни была причина, а температуру надо сбить, и быстро, – говорит Полярис. – Внезапный ее скачок может испепелить нас всех.
– Это я могу. – Для Чеглока просто отвести тепло из водного пузыря, созданного Моряной, во внешнюю атмосферу, где его тут же развеют завывающие ветры.
Мицар! – думает он тем временем. Что с ним такое? Это тот вирус?
Похоже на то. Сперва Полярис, теперь Феникс. Такое впечатление, что новый вирус бьет по псионическим способностям. Ты себе представь, какая была бы катастрофа, если бы заразилось достаточное число мьютов – например, население Многогранного Города.
