Александр Воробьев - Перс
Бронникова встретили шутками - очевидно, ребята перед его приходом обсуждали что-то забавное. Алексей кисло улыбнулся и неуклюже попытался пошутить в ответ, чем еще больше развеселил компанию. Иван, тем не менее, заметил, что визитер не в духе, и жестом опытного дирижера привлек внимание к себе, сказав:
- А вот еще один анекдот советских времен - про гвоздики в поезде. Его, кажется, Никулин рассказывал по ящику давным-давно. Значит, едут в купе случайные попутчики; за встречу, как водится, приняли по маленькой и давай байки травить. Трое внизу гогочут, а четвертый на полке уснуть не может. Слово за слово, мужики перешли на политические анекдоты; вот мужик наверху и думает: "Погодите, сейчас я вас проучу". Спускается, идет, типа, в туалет, а сам заходит к проводнице и просит ее ровно через пять минут принести ему чашечку кофе со словами: "Это вам товарищ майор прислал!".
- А-а, знаю такой! - Петрович безапелляционно махнул рукой. - Только я слышал версию про гостиницу и пепельницу.
- Погоди, Вовка, может, ребята не слыхали, - укорил брата Иван и повернулся к присутствующим с немым вопросом.
- Знаем, знаем; der alte Witz, - закивал Ильич; он и Алексей не прерывали рассказчика из вежливости.
- Кстати, вам вот смешно, вы тот период почти не застали... А мне довелось столкнуться с системой. Расскажу еще один анекдот, на этот раз из жизни. Перед перестройкой, еще студентом, лежал я как-то раз в гастроэнтерологии нашей сороковой больницы с подозрением на язву. И был у нас сосед по палате - ненамного старше меня, шебутной такой парнишка, со странностями... Как же его звали; то ли Паша, то ли Саша... Не помню, пусть будет Паша. У него не только с животом какие-то проблемы были, но и, видать, с головой, потому что он по большому секрету всем и каждому намекал, что имеет отношение к КГБ. Ему, конечно, не верили, списывая на шизофрению. И вот этот Паша однажды, когда я подобные анекдоты стал рассказывать, серьезно так говорит: "Ты что, мол, треплешь языком-то? Не знаешь, что ли, что у нас практически все прослушивается, и на каждого человека с рождения заводят специальное досье, куда все заносится - где, когда и с кем... Я, говорит, лично все эти базы данных видел у нас в специальном отделе". Я его, конечно, на смех поднял - ну, невозможно же за всеми абсолютно следить! Если, говорю, ты и вправду можешь информацию про кого угодно найти, то разузнай что-нибудь про меня. Он, мол, время сейчас неудачное, между четырьмя и пятью у них как пересменка... А я давай подначивать, мол, насвистел ты все и сознаваться не хочешь.
- Ну, и раззадорил его на свою голову, - продолжил Иван, переведя дыхание. - Спустились мы с ним со второго этажа к телефону-автомату в вестибюле, он какой-то номер набрал и говорит пароль. Как сейчас помню, вместо здрассьте-привет: "Золотая рыбка". А потом уже по существу; вот, мол, нужно одного человека пробить. Ему там - дескать, пересменка же у нас, а он извиняется, но настаивает, говорит, что срочно надо. Уболтал там кого-то, назвал мое имя и фамилию, подождал минутку... А потом подзывает меня и сует трубку к уху. Я прислушался - а там незнакомый голос читает про меня всю подноготную, начиная с детского сада: как звали воспитательницу и учителей, с кем дружил, о чем говорил тогда-то и тогда-то... Верите или нет, мне тогда жуть как страшно стало; весь кураж куда-то пшик - и исчез. Я тихонько так трубку повесил, и язычок-то свой прикусил.
- Да уж, суровые были времена, - посочувствовал Ильич.
- Почему были? - старший Комаров хитро улыбнулся, словно опытный тролль - так в сети называли специалистов по провоцированию собеседников на жаркие, эмоциональные споры. - Сейчас почти то же самое. Только техника шагнула вперед; вместо гвоздичек в вагонах и пепельниц в гостиницах - Интернет.
- А что Интернет? - удивился Бронников. - Если сам себя не назовешь, то фиг узнают, кто ты и откуда. И потом, кому сейчас-то нужны данные на простых обывателей? Устанешь собирать. По-моему, с развалом СССР и КГБ все это накрылось медным тазом.
- Наивный, - всплеснул руками Иван. - У нас в стране ничего бесследно не пропадает. А что до сбора информации - так люди сами поставляет все нужные сведения. Все эти "Одноклассники" и "Вконтакте" - это же просто лафа для агентов. Без шума и пыли; сиди хоть у себя дома на диване и бери фотки, записывай, кто с кем когда куда ездил, о чем болтали... Если сам не светишься в социальных сетях, так всегда найдется тот, кто сольет нужную информацию - жена, одноклассник, коллега, ребенок. Анонимность в Интернете - тоже фикция, любого в два счета вычисляют по IP и MAC-адресу компьютера. И это только верхушка айсберга, которая на поверхности; я уже молчу о специализированном софте, который есть на любом компе и при необходимости стучит о тебе куда надо...
- Да у тебя паранойя, Вань, после того случая в больнице, - со свойственной ему язвительностью захохотал младший Петрович. - Ерунда это все; какие нафиг программы? А на что тогда антивирусы и файерволл? Зачем, спрашивается, нужны proxy? Анонимность в Интернете - это не миф, иначе не было бы многочисленных хакеров, которые тырят миллионы со счетов в банках
- Нет, здравое зерно тут, конечно, есть, - вступил Годин. - Но я тоже думаю, что невозможно и, главное, нецелесообразно вести тотальную слежку за подавляющим большинством инертных пользователей сети.
- Это у тебя легкомысленная беспечность по поводу окружающих реалий, - Ваня, видимо, частенько полемизировал с задиристым братом по самым различным вопросам. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: младший Комаров спорил всегда и со всеми, истово отстаивая свои убеждения. - Я бы сказал даже, поза страуса; ничего дальше своих камушков под носом не видишь. Как будто в прошлом веке живешь! Ты сам-то используешь прокси? Чистишь кэш и куки? Юзаешь FreeBSD вместо насквозь дырявой Винды? То-то же... Вот, например, твоя игрушка - думаешь, оттого, что ты не заполнил данные о себе, совершенно никто не с курсе, что за твоим персонажем скрывается Владимир Петрович Комаров из Института Геологии и Географии в Екатеринбурге?
- Да я уже давно в нее почти не играю, - огрызнулся младший Петрович. - К тому же наши сисадмины уже позаботились о личной безопасности сотрудников и прикрыли доступ из Института к социальным сетям и развлекательным ресурсам. С твоей подачи, наверное?..
- Постой, - вскинулся Бронников. - Что ты сказал? Как прикрыли?
- А ты не заметил? - повернулся к нему Годин. - С сегодняшнего утра с институтских компьютеров нельзя зайти на "Одноклассников", в Twitter, в Facebook, на bfl и Youtube... Типа борются с фигнестраданием на рабочем месте; уж не знаю, кто им такую идею подкинул. А как именно они это сделали - у Потапова спроси. Скорее всего, тупо забанили блэк-листом по IP, да и все.
- Я заметил, - растерянно промолвил Алексей, - но я подумал, что это сервер игры упал...
- Да все у них работает, только нам кое-куда доступ запретили, - мимоходом бросил Володя Комаров и вернулся к полемике с братом. - Ну и что с того, что меня сосчитали за онлайн-игрой? Придут теперь и арестуют меня за безделье?
- Не увиливай! - одернул спорщика Ваня. - Речь шла вовсе не об этом, а о принципиальной возможности идентифицировать любого в сети и при желании организовать сбор информации личного порядка...
Бронников был настолько потрясен известием, что не стал слушать завязавшуюся дискуссию и вышел, даже не попрощавшись. Мысль его лихорадочно заработала. Во-первых, сегодня обязательно надо известить Дениса о готовности к походу на башню и обговорить детали стратегии. Во-вторых, неужели завтра после встречи с одноклассниками придется возвращаться домой? Очень нежелательно; Алексей по целому ряду причин предпочел бы играть из Института. Может, подойти к Боре? Нет, это не годится...
Ни о какой работе, конечно, не могло быть и речи, надо срочно бежать домой. Алексей прошел в свою двадцать третью комнату и поспешно снял халат, не заметив даже, как из кармана выпал и залетел под стол многострадальный кусочек газеты с карандашной надписью.
---
Марина очень удивилась и обеспокоилась по поводу того, что муж так рано вернулся с работы - не случилось ли чего? Алексей же в ответ на участливые расспросы только нетерпеливо пробурчал что-то невразумительное и немедленно засел за компьютер. Когда же супруга увидела на экране до боли знакомую заставку игры, она закатила глаза и, махнув рукой на отключившегося от окружающей действительности Бронникова, занялась дочкой. Та, обрадованная приходом отца, подползла, встала рядом на ножки, обняв его колено ручонками, и стала что-то лопотать на своем загадочном языке. Наверняка ей о многом хотелось рассказать папе, но тот, сильно занятый своими делами, лишь морщился от этой досадной помехи, вперив неотрывный взгляд в монитор.
Денежки благополучно дошли до игры; Бронтозавра встретило сообщение, что его кошелек пополнился сорока диамантами. Быстренько пробежавшись по нужным местам, он закупил все необходимое; Знак Земли, по совету Славы, взял желтый, за четыре диаманта, и еще один пришлось заплатить Потапу за работу. Markuss накануне долго объяснял различия и предназначение разных типов Знаков, но Алексей слушал вполуха, и мало что понял и запомнил. Раз глава посоветовал именно желтый, как оптимальный по соотношению цены и эффекта для ловкача в лазури, значит, так оно и было.
