Майкл Суэнвик - Вакуумные цветы
– Ты, наверно, устал. Пошли, мой дом недалеко.
Борс загородил им дорогу. Он поднял голову и прищурился на Уайета:
– Вы еще не отчитались.
– Позже, – ответил Уайет. – Все в порядке, просто у меня ушло больше времени, чем ожидалось.
* * *
В доме измученный Уайет устало растянулся на каменной лежанке.
– Господи, солнышко, как хорошо, что мы снова встретились! У меня не хватает слов.
– Теперь успокойся и дай мне осмотреть твою ногу.
Ребел расстегнула его земную одежду и, отыскав плату с познаниями в медицине, подключилась к библиотеке.
Уайет странно на нее посмотрел:
– Это что-то новенькое.
– Я примирилась с этой заразой, – сказала Ребел. Потом, заметив выражение его лица, добавила:
– Это я, самая настоящая я. Эвкрейши больше нет. Я потом объясню.
Она окунула тряпку в таз с водой и стала нежно, неторопливыми движениями смывать с его тела дорожную пыль. Сначала она вытерла брови, при прикосновении влажной ткани Уайет закрыл глаза.
– Какое блаженство.
Теперь он выглядел лучше и стал больше похож на себя.
– Ну и где же ты пропадал все это время? – спросила Ребел без особого интереса.
– Шпионил. Изучал местность. Украл корабль. Если ты здесь, значит, тебе известен наш план.
– Нет, Борс не счел нужным что-нибудь мне рассказать, – легко пробегая пальцами по поврежденной ноге Уайета, ответила Ребел. На ноге все еще были шины. – Бедняжка. Но, кажется, заживает хорошо. Надо было взять с собой хорошую аптечку.
Она отсоединила контакты.
– Он тебе не рассказал? – Уайет попробовал сесть, Ребел легонько толкнула его в грудь. – Это опасно. Он не имел права втягивать тебя в это дело без…
– А он и не хотел.
Теперь она мыла Уайету грудь, худощавую, с крепкими мышцами.
– О, солнышко, лучше бы ты не ввязывалась… Это не обычный рейд. Ты помнишь заколдованные яблоки? Три ящика, которые я купил в орхидее? Ну вот, я выжал из них почти четыре литра сока. Мы хотим просочиться к комбинам, накачать их этой отравой и посмотреть, что получится.
Ребел напевала с закрытым ртом.
– Зачем?
– Репетиция Армагеддона, – голосом шута ответил Уайет. И продолжил уже серьезно:
– Это оружие оказалось действенным при борьбе с мелкими группами комбинов. Мы попробуем применить его против всей Земли. Посмотрим, как комбины будут защищаться. Если оружие сработает, республика Амальтея организует поездку на Тирнанног, отловит волшебника, который делает эти яблоки, и закажет еще партию... с направленной программой. Чтобы они не теряли силу через несколько часов. Кто знает? Может быть, нечто инфекционное. Надо подумать. Разумеется, надежды почти никакой, но мы хотим уничтожить Комбин.
– А-а. – Ребел провела тряпкой немного ниже и задержала руку. – И насколько опасным будет этот налет?
– Честно говоря, не знаю. Все может случиться. Но послушай, я уверен, что уговорю Борса переправить тебя на нижнюю станцию спусковой трубы. Здесь никто ничего не проверяет. Ты будешь в Гисинкфоре, прежде чем… – Он запнулся. – Я вижу, мне тебя не убедить. Я знаю этот взгляд.
– Ну-ну. Ведь мы же с тобой одна шайка, не разлей водой, да? – Ребел взяла его руку и крепко сжала. – Если ты думаешь, что тебе удастся от меня отделаться, то ты очень сильно ошибаешься. – Она наклонилась, чтобы поцеловать его. Уайет вздохнул, Ребел улыбнулась:
– Не надо?
– Нет, нет, очень хорошо, – быстро проговорил он. И сразу:
– Да, может, не надо. То есть я хотел бы, но у меня просто нет сил.
Ребел отложила тряпку:
– Лежи тихо, я все буду делать сама.
Она сняла сапоги и брюки, встала над Уайетом на колени, стараясь не задеть его сломанную руку. И помогла себе рукой.
– О-о, – протянул Уайет. – Как же мне этого не хватало.
– Мне тоже.
Через некоторое время Ребел лежала, прижавшись к плечу Уайета. Блуза задралась и собралась в складки у нее под мышками, но она не расправляла ее. Крошечные огоньки в стенах погасли. В сумраке она ощущала, как напряжен Уайет. Он молчал. Ребел чувствовала, что у нее внутри нарастает такое же напряжение и тихо сливается с его. Под конец она не выдержала и заговорила:
– Уайет!
– Гм-м.
– Не делай этого.
Он не ответил.
– Ты им не нужен. У них есть твой яблочный сок, они в курсе твоих планов, ты можешь рассказать им, что ты, там разнюхал. Но сам ты им не нужен. Мы можем вдвоем незаметно пробраться на нижнюю станцию, подняться по трубе и к утру быть на орбите. Мы исчезнем до того, как начнется налет.
В темноте стены дома сомкнулись возле них, словно чудовищное каменное чрево. Уайет прочистил горло, затяжной кашель звучал почти как стон, и сказал:
– Солнышко, я не могу. Я дал слово.
– Насрать на твое слово.
– Да, но мой долг…
– Насрать на твой долг.
Уайет весело рассмеялся:
– Я не могу спорить, если у тебя один ответ на все, что я говорю.
– А ты не спорь. – Ребел высвободилась из его объятий и села. – Я не хочу с тобой спорить, я просто хочу, чтобы ты сделал по-моему. Мне столько пришлось испытать, прежде чем я вернула тебя, что я не стану смотреть, как ты удираешь и тебя поглощает Комбин.
– Я тоже не хочу. Но пойми, я создал себя именно для этой борьбы. Это не только мой долг, это дело всей моей жизни. Это моя цель. И если я ее предам, чего я тогда буду стоить?
– Ну еще запой патриотические песни! – Ребел посмотрела на самоуверенное, довольное лицо Уайета, и ей захотелось его ударить. – Боже, как ты действуешь мне на нервы. Иногда я думаю, что Эвкрейша была права. Ей надо было стереть твою программу и начать все сначала. Тогда… – Она умолкла и вдруг задумчиво поглядела на Уайета. Потом подняла ладони к лицу, спрятав большие пальцы внутрь. – Раз, два, три, четыре…
– Что?
– Раскрывай-ка дверь пошире. – Ребел раздвинула руки так, что ее лицо выглядывало между ладоней, и сказала:
– Прыг-скок, прыг-скок, обвалился потолок.
Лицо Уайета расслабилось. Взгляд стал осторожным, спокойным, глаза не мигали.
– Ну что? – спросила Ребел. Он не отвечал, и она продолжала:
– Ты ведь соврал, когда сказал, что нашел предохранительный блок, который установила Эвкрейша, и удалил его?
Уайет кивнул:
– Да.
– Знаешь, я очень удивлялась, когда это ты успел так набить руку в программировании, чтобы перехитрить Эвкрейшу? Как я сразу не догадалась, что ты блефуешь! Черт с этим. Метапрограммер открыт? Каталог структур доступен? Связки основных ветвей свободны и не повреждены?
– Да, – ответил Уайет. И еще:
– Да. – И снова:
– Да.
Он лежал перед ней обнаженный и был целиком в ее власти. Она могла сделать с ним все, что пожелает, сделать его сладкоежкой, обожающим шоколад, или полностью перепрограммировать все четыре его личности. Она могла приказать ему оставить Борса с его налетом и уехать с ней к ближайшей станции спусковой трубы, и Уайет подчинился бы без колебаний. Если бы Ребел захотела, он бы даже думал, что сам это предложил. У нее хватило бы для этого умения.
Но Уайет смотрел на нее так доверчиво, что Ребел так поступить не могла.
– Закрой глаза, – сказала она, и Уайет послушался.
Это не помогло. Ребел нагнулась, чтобы убрать упавшую ему на лицо прядь волос, и вдруг выпалила единственный вопрос, который все время боялась задать. Потому что знала, что в таком состоянии он не солжет:
– Ты правда меня любишь?
– Да.
– Сукин ты сын, – сказала Ребел. – Спи.
И оставила все как было.
* * *
Утро оказалось туманным. Борс счел это добрым знаком, но бежать в такое утро по Буррену было ужасно трудно. Две «росомахи» несли Уайета на импровизированных носилках и довольно скоро достигли полоски берега, где он затопил глиссер. Уайет позвал, и корабль всплыл; из балластных резервуаров лилась вода. Пока Ребел программировала капитана и штурмана, остальные готовили судно к отплытию. Через полчаса они вышли в плавание. Разноцветные секторы крыши сомкнулись над палубой и, опираясь на длинную ногу, глиссер заскользил над водой.
Вскоре, когда они проходили через широкое устье реки, туман на мгновенье рассеялся. Около утесов показались из воды серые загадочные пресмыкающиеся. Больше десяти метров в длину с крошечными плоскими головами. Пока Ребел как одержимая искала в библиотеке знания по биологии, чтобы определить, что эти чудища собой представляют, сами чудища плавно выбрались на сушу. Плезиозавры. Судя по их размерам, вероятно, элазмозавры. Но, по данным библиотеки, эти существа вымерли миллионы лет назад, они населяли моря в мезозойскую эру.
– Глазам не верится, – тихо проговорила Ребел.
Борс стоял рядом.
– И знаете, что, по-моему, самое удивительное? – спросил он.
