Сергей Антонов - 2 - Герой - 2
Аллах велик, и люди тоже, подумал старик. Спасибо, космонавт. Что-то жарко стало… Слава Аллаху.
НК вышли на дистанцию поражения в 20.09. В 20.13 Кавказ-2 был подвергнут кавитации огнем с трех крейсеров — со «стрючка», «губы» и «пятипалого»; четыре остальных обеспечивали энергетическую поддержку акции. Но уйти обратно к точке возврата им уже не удалось. В систему подоспели «Блэкмор» и «Кипарис». Бой при ЕН-1234 продолжался пять часов. Последняя «табуретка», пытающаяся уйти к спайке, была сбита назавтра, в соседнем секторе.
Северяне-пограничники потеряли «Кипарис», шедший без прикрытия, в авангарде. И девятнадцать патрульников «джип». И четыре «конвоя». Четыреста тридцать один человек. «Блэкмор» получил серьезные ранения, но сохранил ход и жизнь. Пришедшие в систему ЕН-1234 в разгаре боя «Непобедимый» и «Вертикаль» остались практически неповрежденными, а «Гиацинт» и «Перес» явились вообще к шапочному разбору, когда только и оставалось, что добить истребители.
19 марта, когда все здесь уже было закончено, произошли инциденты «Юг-1» и «Северо-Запад-1». Отбить у НК мир Колумбия (на Юге) удалось. На Северо-Западе НК выскочили неудачно, слишком далеко от обитаемых систем. Увидев, что обнаружены, и шансов проскочить сквозь оцепление нет, НК с боем отступили через не успевшую еще «осесть» активированную спайку.
Стало совершенно ясно, что НК возбудились к активности, и готовы, и начнут — широкомасштабную войну.
19 же марта по всеобщей сети выступил Президент Чандрагупта.
Старый, плоский «Sony» страдал слабым зрением, и лицо Президента, оливковое в натуре, было на экране телевизора ярко-оранжевым, а блики в очках горели ацетиленом. Фон был размыт. Нурминен прибавил звук.
— Граждане Галактики! Вынужден прервать ваши занятия, размышления, доброе настроение и счастливую любовь тяжелыми вестями: Галактика подверглась глобальной агрессии НК, применивших новую технологию проникновения на нашу территорию. Война началась одновременно на Севере, на Юге и на Северо-Западе. Фактор неожиданности был ими использован сполна, и мир Кавказ-2 ЕН-1234 — потерян. Очень мало утешает полное уничтожение армады… Тяжело, друзья мои… Война, локализованная сорок лет назад усилиями пограничников на Западных границах, внезапно перешла из вялотекущего пограничного конфликта в разряд войны отечественной… Новая технология НК, позволяющая им использовать для выхода в риман СМГ мертвые, безопасные до сих пор, «замыленные» спайки, отныне — основное зло для всех нас: никто, ни один мир теперь не может считаться тыловым. Прикрыть мощными заслонами каждую из более чем пятидесяти тысяч мертвых спаек, и поддерживать контроль участков пространства, физические характеристики коих указывают на возможность зарождения в них спаек Коула-Банча… наличествующими сейчас ресурсами ВКС мы не в состоянии.
Генштаб ВКС на протяжении последних лет разрабатывал план контратаки. Велись разведывательные работы, были достигнуты определенные успехи в установлении адреса пространства исхода НК. Но и неудачи тоже — имели место. Всего два месяца назад разведгруппа предприняла рейд на территорию противника… К сожалению, группа была захвачена и, видимо, после перевербовки, заброшена обратно. Только слаженная и творческая работа КГБ позволила раскрыть двурушничество неких Маллигана и Какалова и задержать их… Сейчас ведутся активные допросы и, как утверждают специалисты, информация, получаемая в ходе следствия скоро даст нам возможность организовать контратаку. Назрела настоятельная необходимость… нужно покончить с войной раз и навсегда. Остается только сожалеть, что в результате трагической… скажу даже — нелепой случайности… мы потеряли нашего опытнейшего и популярнейшего полководца — генерала Хелен Ларкин, Большого Шефа Запада… ты очень бы нам пригодилась, Мама Хелен…
Граждане Галактики! На протяжении десятков лет мы, избранные вами, мы делали все, все возможное, а часто — все невозможное… для того, чтобы вы спокойно жили, работали и любили… К моему стыду… я должен сейчас… сказать, что и… невозможных усилий оказалось недостаточно. Да, мы, облеченные вашим доверием, мы, обязанные защищать разум… жизнь и покой… величайшие достижения… свободу и целостность… не вполне справились со своими обязанностями… и мы готовы держать ответ перед вами, граждане Галактики. Но, как было сказано еще Первым Президентом СМГ Зурабом Цецетховели — мы вышли в большой космос, мы рискуем, мы должны рисковать, и мы выиграем риск — во что бы то ни стало… ибо человечество великой Земли не могло оставаться в колыбели вовеки — ибо это противоречит самому разуму… Мы выиграем и сейчас, граждане Галактики. Поэтому.
Граждане Галактики. Я, как Президент СМГ, Главнокомандующий Военно-Космическими Силами СМГ, властью, данной мне Конституцией… ввожу по всей территории Союза Независимых Миров — повсеместно — военное положение. Дальнейшие разъяснения прав и обязанностей добрых граждан при военном положении разъяснит после моего выступления Министр Обороны СМГ маршал Сухоручко…
Тяжело! Очень тяжело… Но с нами — боги, разум и Королева.
Заиграл гимн. Нурминен протянул руку с пультом по направлению к телевизору. Звук пропал.
— Конец Чандрагупте, — сказал Баймурзин.
— Конец Чандрагупте, — подтвердил и Нурминен. — Поделом.
— Ну и сволочь, — сказала Хелен Джей. — А? Как это он про власть, данную ему Конституцией?
Глава 10
ЗАБАВЫ И ЗАБОТЫ ПОСЛЕДНИХ МОГИКАН
— Мы с вами незнакомы, сударь? — спросил Монсур.
— Знакомы, — сказал маг.
Монсур задумался.
— А вы случайно не Петров? — спросил он с любопытством.
— Нет. Петров — псевдоним. Я магистр Кэр-Вэрг.
— То-то я смотрю… — сказал Монсур осененно. Потом он сказал с отвращением: — А-а, это опять вы!..
Сергей Жарковский "Сказка PRO"Вокруг, как говорится, расстилались бескрайние просторы. В виртуальность просторов не верилось никак. Хелен Джей ощущала даже пыль за языке, жару за воротником мундира и под мышками. Солнце, желтое, непривычное ей, космонавту, сквозь водянистую подушку тяжелой атмосферы пропущенное, полуденное, тяжелое, тягучее, неторопливо жарило на ладони пустыни гигантские клыки разрушающихся поперечно-полосатых ярко-рыжих гор, сухие кусты и мясистые кактусы, зеленые с прожелтью, единственное что напоминало здесь о воде. Хелен Джей облизнула сухим языком сухие губы.
— Хотите пить? — спросил Нурминен. — Представьте себе стакан в руке.
Хелен Джей подняла руку, устроила пальцы так, словно бы держала в них стакан и угрожающе подумала: "Воды мне!" Рука осталась пустой.
— Так, — сказал Нурминен. — Секундочку. — Он исчез, Хелен Джей почувствовала неприятное щекотание где-то в районе макушки, но пока она морщилась, щекотание пропало, а Нурминен появился.
— Еще раз, — потребовал он озабоченно.
— Ты где был? — спросила подозрительно Ларкин. — У меня в голове?
— Ну надо же нервы отстроить, — сказал Нурминен, разводя руками. — Сложная система. В голове я, кстати, не был. В сетапе — был. Но он не в голове у вас. У вас вообще нет головы. Представьте себе стакан.
— Не хочу, — сказала Ларкин и заерзала в седле.
Прямо посередине всего Нурминен устроил нечто, напоминавшее манеж для младенцев — без поддона. В манеже стоял черный, блестящий от пота оседланный конь с судорожно сложенными крыльями, на котором и сидела неловко Хелен Джей.
— Осторожнее, мадам, — заботливо сказал Нурминен. Он парил рядом над почвой, руки скрещены на груди, на лице непонятное выражение. — Ножку надо сюда, в стремя, поводья держите легко, но крепко. Спина прямая… Н-да. Слушайте, Шеф, а вы уверены, что крылатая лошадь — то, что вам нужно? Вы, например, сами летать можете.
— Я вообще ни в чем не уверена! — сварливо сказала Хелен Джей. — Тихо, животное! Просто я всю жизнь мечтала покататься на пегасе под жарким солнышком… Представить себе не могла, насколько это сложно и неудобно! Кроме того, ты сам сказал, что пока мне будет сложно без подсобных средств.
Нурминен пожал плечами.
— Насколько я знаю, раньше были в ходу так называемые дамские седла, — сказал он.
— Как это?
— Я не уверен, но, кажется, сидеть на них можно было как-то боком. Ноги на одной стороне.
Ларкин выругалась.
— Вот вы очень неудобно себя чувствуете, мэм. А ведь лошадь-то у нас — виртуальная, — продолжал Нурминен. — Спокойная. Можно сказать, выращена и взлелеяна специально для вас, Шеф… Чайник вы, мэм, вот и все. Слушайте, давайте-ка плюнем на это, и я научу вас летать.
— Нет, — сказала Ларкин. — Не хочу. Коли мне теперь всю жизнь жить здесь, лучше уж все трудности — и сразу. Как ты там назвал то, где мы?
