Arbalet - Под адским солнцем Рая
— Поясни, — тогда мне показалось, что сейчас снайпер просто истину сглаголит (пусть и слегка заплетающимся языком), так что я весь обратился во слух. Но подливать тоже не забывал.
— Все просто, мой юный падаван, — Люц опрокинул очередную рюмку рома, закусил куском черного хлеба с какими-то морепродуктами. — Сейчас ты какую проблему можешь решить?
Я задумался. Надолго.
— Никакую? — мозги работали со скрипом, и, честно говоря, путей решения ни одной из своих проблем я не видел.
— Ладно, попробуем по-порядку, — перестал надеяться на мою догадливость снайпер. — Наливай!
Я налил. Почему бы и нет-то?
— Итак, — продолжил Люц, задумчиво жуя какой-то листик салата. — Начнем. Первое. Твои терки с Балалайкой. Сейчас-то у тебя с ней вообще все чики-пуки и никаких проблем нет, так? И еще не известно, будут ли? Это ты себе надумал, что она заманивает тебя в ловушку, соблазняя вкусными контрактами, а вообще: фиг знает, может, ей просто не к кому больше обратиться? Или она хочет иметь запасные каналы поставок, если вдруг основные накроются? Или еще чего? Может, поэтому она хочет вести с тобой дела, потому что ты, вроде как, независны… незавимисный… тьфу!.. Независимый! Во! Независимый поставщик. Тут в городе… Что скажешь?
Я только открыл рот, чтобы возразить, но Люц меня и слушать не стал:
— Ничего лучше не говори, опять глупость сморозишь, сейчас!
Я обиделся. Ну, правда, обидно ведь!
— Так что проблем с Балалайкой у тебя нету, — припечатал снайпер, не обращая внимания на мою обиженную рожу. — А когда… и если будут, то… то решать их будем потом. Сейчас-то нету проблем? Так? Так, я тебя спрашиваю? Так! Идем дальше… Наливай!
Я налил. Чего уж там?
— Второе. Твои проблемы с реализацией алмазов. Херня вопрос: давно бы к Минами обратился, у нее есть человек надежный… Нечего париться. А то, что ты деньги потерял на первой партии… ну, друг мой, не ты первый, не ты последний. Все где-то теряют, где-то находят. Хоть что-то получил — уже хорошо! Зато у тебя есть выгодный клиент, который держит в напряжении весь регион, и там все вооружаются. И, им можно выгодно продать всякий хлам, который в цивилизованных странах никто уже не купит! А? А! Круто?!
— Ну-у-у… — с сомнением протянул я, но тот не дал мне себя сбить.
— Круто! Нет у тебя с этой стороны никаких проблем! И точка, — Люц достал сигарету, закурил. Я последовал его примеру.
В принципе, может, он и прав, надо проще смотреть на вещи. А я сам себя загружаю. Может, и правда, перестать забивать себе голову своей неудачей и ждать подвоха от Балалайки?
— Теперь третье, — снайпер состроил мрачную гримасу. — Эда. Ага. Это проблема.
Я кивнул. Ну, хоть что-то. А то мне уже действительно начало казаться, что у меня нет никаких проблем. А это как-то… странно.
— Но, эту проблему ты можешь решить, — заявил Люц. — Вот прямо сейчас. Пойди и поговори с ней!
— Я еще не сошел с ума, — покачал я головой, от чего в ушах поселился приятный звон.
— А че сложного? — изобразил непонимание снайпер.
— Надо спланировать разговор, он слишком важный, понимаешь? — я сделал очередную затяжку. — Нельзя просто с бухты-барахты прийти, и пригласить ее на «поболтать за жизнь».
— Почему?
— В смысле?
— Почему нельзя-то, — развел руками Люц. — Иди и поболтай. Чего сложного? В любом случае, ты что-то получишь. Если она тебя выставит, ну и ладно, туда ей и дорога, Минами и мы тебя в обиду не дадим. В крайнем случае, я просто пристрелю ее и все…
— Эй-эй, — честно говоря, такая честность меня испугала. И отрезвила. Слегка.
— А что такого? — равнодушно пожал плечами снайпер. — От моей пули она не уйдет.
— Угу, — несогласно покачал я головой. Нет, такая забота о моей скромной персоне со стороны Люца, и его убежденность в том, что Минами меня не бросит, была мне приятна. Но сама мысль о том, что Эда может пострадать вызывала во мне просто колоссальное отторжение. Не знаю почему. — А если кто попытается расследовать ее убийство, м, Люц? Если на следующий день, тут появятся ее друзья и начнут разнюхивать: кто, где и сколько? М?
— Друг мой, это Роанопур, — усмехнулся снайпер. — Этот город их переварит и выплюнет.
— В любом случае, я не хочу подставлять вас, — после недолгой паузы, я снова покачал головой. — Да и себя заодно.
Особенно себя, если честно.
— Как хочешь, — пожал плечами Люц. — В любом случае: чем дольше ты тянешь, тем хуже для тебя.
Я кивнул. И налил еще. Чего уж.
Вообще, в словах снайпера был смысл. Я усугубляю ситуацию с каждой минутой ожидания. Ведь основная проблема даже не в том, что я хочу сохранить с ней отношения, а в том, что я не хочу терять расположение резидентуры ЦРУ в Роанопуре. Но, даже если я это расположение потеряю, не думаю, что Эда будет считать меня врагом ЦРУ и своей страны. А даже если и будет — то пристрелит просто на месте, и все. Никаких проблем.
Мда. Положеньице.
Все-таки третью бутылку мы начинать не стали, и, пошатываясь, разбрелись в разные стороны. Мне надо было погулять, подумать, и протрезветь. А Люцу… Люцу просто надо было домой и отоспаться. Его, в общем-то, особенно не мучили никакие тяжелые думы.
Ноги привели меня к дверям Церкви Насилия, перед самым рассветом. К тому моменту, я был абсолютно уверен, что снайпер прав: с Эдой поговорить надо было давно. Клирику уже все равно, это вначале он обижался, а теперь, вроде бы, даже рад, что я не пошел выяснять отношения с монашкой сразу же.
В любом случае, я прошел известным мне маршрутом, открыл калитку и вскоре наткнулся на одного из послушников. Тот рассказал, что Эда должна быть в главной зале Церкви.
Я понятия не имел, что она там может делать (то, что монахиня может там молиться, мне в голову не пришло), но послушно поплелся туда. Пройдя через черный ход, я почувствовал, как внутри меня нарастает тревога. Кровь отхлынула от рук, разум заволокло страхом. В коленях поселилась дрожь. Каждый шаг давался мне тяжелее предыдущего, но любопытство и беспокойство за монашку оказалось сильнее, и я, пересилив себя, заглянул в зал.
И тут же мне стала понятна причина страха.
За столом, в который был превращен алтарь, рядом с Эдой сидела Реви.
Девушки пили. Очевидно, пили не первый час, потому что пара пустых бутылок уже валялись в углу.
Надо было уходить. Я понимал это с ослепительной четкостью, ибо серьезного разговора с Эдой, когда она в таком состоянии, а уж, тем более, в такой компании, явно не получится. Я стал пятиться, стараясь скрыться в темноте коридора, но Реви вдруг совершенно неожиданно повернула голову в мою сторону.
— О! — блеснула четкостью мысли Двурукая, указывая своей собутыльнице в мою сторону. Эда проследила за ее взглядом, увидела мою бренную тушку. За какую-то секунду выражение ее лица сменилось несколько раз: от досады, до предвкушения.
— На ловца и зверь бежит, а, Реви?! — радостно осклабилась монахиня, и я стал медленно отступать. — Эй, куда это ты собрался, дорогой мой?
От ее голоса мое сердце ушло в пятки, с огромным трудом я заставил себя улыбнуться, изменить направление движения, подходя ближе к алтарю:
— Привет, девочки.
— Привет-привет, — елейным голоском произнесла Реви, и посадила меня на стул, рядом с собой. Страх от близости Двурукой скрутил кишки так сильно, что я почувствовал приступ приближающейся тошноты.
— Выпить хочешь? — спросила Эда, и, прежде чем я успел ответить, уже наполнила свою рюмку и поставила ее передо мной.
Жест был слишком красноречив, чтобы его игнорировать, и я, стараясь не смотреть на Реви, быстро проглотил бурую, почти коричневую жидкость, надеясь, что от этого станет легче. Легче не стало.
— Обычно ты более разговорчив, — Эда приблизила свое лицо к моему. Ее дыхание обжигало. — Скажи, я ведь тебе еще нравлюсь, да?
Блин, что на нее нашло? Моя интуиция бесилась, требуя, чтобы я немедленно убирался как можно дальше.
— Молчишь? — добавив в голос обиженных ноток, произнесла Эда. Я заметил в ее глазах искорки смешинок, но меня это не успокаивало. Ни капли. — Может, тогда так?
Она нежно коснулась моих губ своими. В любом другом случае такой поцелуй вызвал бы во мне целую бурю эмоций, но не сейчас. Не в присутствии Реви.
Двурукая легонько качнулась в сторону, и это движение затопило сознание безудержной волной ужаса. Мне показалось, что сейчас она нападет из-за спины. Я дернулся, стараясь не упустить ее из виду, и, конечно, прервал поцелуй, который, впрочем, длился не больше двух секунд. Обычно наши поцелуи с Эдой длились гораздо дольше.
— Видела? — радостно усмехнулась Реви, с превосходством глядя на монашку.
Эда кивнула. Недовольно.
Я захлопал ресницами, стараясь понять, что сейчас произошло.
— Не расстраивайся, подруга, — Двурукая хлопнула блондинку по плечу. — Просто я — лучше. Признай это.
