Виктор Бурцев - Алмазная реальность
— Ну не томите, Мартин…
— Предположительно Лора Кудряшова собирается вступить в члены секты «Край»… По моим данным, именно там ее и видели последний раз.
— А информатор человек надежный? — спросил Леня и куда-то покосился.
Что-то происходит у него в офисе. Я ощущал чье-то присутствие, хотя это и запрещено. Доклад, согласно внутренним правилам, должен производиться с глазу на глаз.
— Что вы молчите?
— Информатор предположительно сам состоит в членах секты. Надежность его не может быть оценена однозначно.
Леня снова скосил глаза. Дернул щекой, а затем спросил:
— А что вы думаете о самой секте? Сможете проникнуть под видом желающего вступить?
Я уж было открыл рот… Но вот только… Мои чувства — это инструмент, который я тренировал долго и упорно. Если я не буду доверять своим чувствам, значит, впустую я так старательно тренировался.
— Скажите, Леонид Фомич, мы не одни? Кто у вас там?
Повисла пауза.
Затем он что-то пробормотал, и возникла вторая голограмма.
Однако. Это ж какие бабки вбуханы во все это мероприятие… Хотя если такие люди в деле, то ничего удивительного. Передо мной стоял мой недавний шеф. Куроплясов Альберт Олегович. Третий отдел. Контрразведка.
— Да это я, Мартин Александрович… Как бы… По старой памяти. — Альберт приветливо забормотал. За это ласковое бормотание его в отделе называли Альберт-Яга. Обычно именно после такого вот расслабляющего незадачливо-приветливого: «Да вот… Как бы… Это…», следовала команда: «На лопату и в печь!»
Но он мне теперь не указ.
Однако он теперь указ моему начальству…
— Чрезвычайно польщен.
— И я, и я… Очень… Давно мы не виделись, можно сказать, — Альберт-Яга не отходил от наработанной схемы. — А ведь многое, очень многое пройдено… Можно сказать, в едином ритме… В команде…
Мне пришлось его прервать:
— А вы, Леонид Фомич, что можете добавить?
— Я-то? — Леня смущен не был, — Я-то ничего… Вот, я думаю, тебе Альберт Олегович все расскажет. Введет в курс дела… И не надо строить из себя целку, можно подумать, вы и не догадывались, кто стоит за вашим текущим заданием.
— Почему же, догадывался… Очень рад, что мои догадки сегодня так успешно подтвердились.
— Ладно-ладно… — успокаивающе забормотал Альберт-Яга. — Чего вы, в самом деле, не стоит так уж… Дело-то не в этом, дело в другом… Это же неправильно, когда такие люди, занимающиеся такими делами, важными, не побоюсь сказать, государственными… Прекратите… В самом деле, как какие-то базарные… Я даже не знаю, что и придумать, чтобы вы…
Как ни странно, это сбивчиво-бредовое бормотание действительно сняло накал. И я, и Фомич как будто расслабились.
Куроплясов был не только отличный и жестокий стратег, но и великолепный психолог, умеющий не только держать под контролем самые сложные ситуации, но и вовремя разрядить их.
— Вот это уже совсем другой коленкор… — закончил паузу Альберт. — Итак, давайте к делу? Если никто не возражает, я бы хотел кое о чем дополнительно проинформировать Мартина Александровича. Так уж вышло, что он в процессе раскручивания одного затронул другое, и, чтобы ситуация не стала неуправляемой, лавинообразной, мы должны раскрыть кое-какие карты.
— Я весь внимание.
Альберт Олегович еще раз посмотрел на меня, затем на Леню, словно ожидая возражений. Возражений не последовало.
— Итак, эта история началась приблизительно около года тому назад. В тот период, когда небезызвестные события в Африке подошли к своему перелому. Через три месяца началась миротворческая акция. Неточность обусловлена тем, что, как нам кажется, уже нельзя полагаться на достоверность данных в электронных архивах.
Я поднял бровь, удивляясь.
— Да, именно так, — подтвердил Альберт. — Этой проблемой сейчас занимаются специальные службы, аналогичные Тьюрингу. Так вот, где-то в то время в наше поле зрения попал ряд новых религиозных сект. В частности, известная вам секта «Край» и другая аналогичная организация «Увидевшие свет». Интересным мне кажется еще и то, что эти две секты считают друг друга антагонистами. Хотя наши аналитики не смогли найти коренных различий в их идеологии, программах и принципах работы. Со стороны может показаться, что секты совершенно идентичны и являются только отделениями одного и того же движения. Однако сами представители этих организаций считают своих коллег сообщниками зла.
— То есть как, например, христиане и дьяволопоклонники? — спросил я.
— Не совсем так. Перед нами две секты, объединенные одной идеей, но отчаянно ненавидящие друг друга.
— Ну а криминал в чем?
— Криминала нет пока, — задумчиво ответил Альберт. — Просто есть странности, которые настораживают. Определенный тоталитаризм в построении организаций… Как вы, наверное, помните, «Закон о запрещении организаций тоталитарного толка» был принят в пятидесятых годах и с тех пор не нарушался почти ни разу. Кроме…
— Именно что почти, — пробормотал я себе под нос. — А «Белое Братство Ультра» было просто карнавалом… Альберт досадливо поморщился:
— Именно это я и хотел упомянуть. Вы лучше меня, Мартин, знаете, чем все это закончилось. Спецслужбы сработали тогда…
— Дерьмово, — оборвал я его. — Дерьмово сработали. Все пятьсот человек покончили жизнь самоубийством. Прихватив с собой еще несколько сотен ни в чем не повинных свидетелей. Отлично помню, как же… Наш лейтенант застрелился тогда, не выдержав зрелища, в котором был виновен не он. Ему просто не давали приказа до самого последнего момента.
По лицу Альберта было заметно, что он нервничает. Я знал, что он не причастен к тому жуткому бардаку, который произошел в Твери, но очень не люблю, когда к сути разговора подходят такими окольными путями.
— Я не собираюсь оправдывать тогдашнее командование, Мартин Александрович… Секты «Край», в зоне действия которой вы сейчас находитесь, и «Увидевшие свет» — это гораздо круче, чем «Белое Братство Ультра». Мне даже страшно представить, чем это может кончиться.
— Ладно, я понимаю. И что вы предлагаете? Разве нет возможности выловить какого-нибудь члена секты и растрясти его на полную катушку?
Альберт кинул осторожный взгляд в сторону Фомича. Леонид молчал, сосредоточенно поглаживая большим пальцем лацкан пиджака.
— Понимаете, Мартин, такой возможности действительно нет, — ответил Альберт.
Значит, кого-то уже растащили на запчасти.
— Все члены секты — киберы, — продолжал тем временем Альберт-Яга. — И это вызывает наш особенный интерес в связи с событиями, в которых вы принимали довольно активное участие…
Он посмотрел на меня со значением. Я никак не отреагировал, но в голове щелкнул маленький детектор, и я насторожился:
— А ближе к делу можно?
— Можно, можно, — успокаивающе заворковал Альберт Олегович. — Нашему ведомству очень хотелось бы, чтобы вы помогли нам ответить на следующие вопросы. Кто является верховным деятелем, руководителем секты. Кроме, безусловно, этого их безумного «Разума», который у них за Всевышнего. Кто он, где находится, и, буду говорить без виляний, нас интересуют возможные методы его устранения. Второе, каковы реальные подоплеки разногласий между сектами «Край» и «Увидевшие свет»? Третье, методы вербовки. Это очень важно. Особенно для нас. Ну и четвертое, каковы варианты устранения самих сект? От политических до силовых, — Он внимательно посмотрел на меня своими ангельскими глазами и добавил: — Нам нужен агент внутри секты «Край».
«А теперь полезай на лопату. Я проголодалась», — подумал я про себя, а вслух спросил:
— А Лора?
Альберт-Яга плотоядно посмотрел на Леню.
— Если будет возможно, — это уже сказал Леонид Фомич, — Лора Кудряшова должна выжить и вернуться к родителям.
Сука.
— Вас понял, — ответил я. — Сеанс можно считать закрытым?
— Можно… — начал Леня, но Альберт-Яга его перебил:
— Вы принимаете наши условия? Вознаграждение будет велико. По-настоящему…
Прежде чем я успел снять штаны и показать ему свою задницу, Леня оборвал канал связи.
Вот оно, значит, как, «если будет возможно…»
Добрые дяди. По-над пропастью во ржи.
Интересно, девочку принесли в жертву еще в самом начале операции или по ходу решилось?
9. НЕЗАВИСИМОЕ ВИРТУАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕИдентификатор: «Артем»Знаете, почему интересно иметь почти безграничные возможности? Не знаете.
И любые измышления по этому поводу будут бессмысленными, так как невозможно выразить свои впечатления от того, чего не имеешь и не имел никогда.
Так вот, иметь безграничные возможности просто интересно. Ни тщеславие, ни гордость, ни любое другое чувство здесь ни при чем. Безграничные возможности лишают вас чувств, как производной неудовлетворенных желаний. Какие могут быть неудовлетворенные желания, если вы можете все?! Или почти все…
