Виталий Пищенко - Укус скорпиона
— Быстрей! Быстрей! — надрывался лейтенант, облаченный в бронескафандр. — Хаанские корабли в зоне! Да побыстрее, дьявол вас раздери! Если через минуту вы не взлетите, то уже можете никуда не спешить. Недоделки, вы же станете частью ядерного гриба!
Я несся сломя голову по длинному мерцающему голубым светом коридору вместе с десятком перепуганных парней. Никто из них на меня не набрасывался, да и не походили эти топорно сработанные матрицы на рэйверов. А я уж было подумал, что цэрэушники загнали меня в эту игру преднамеренно.
Само начало игры не очень-то меня и вдохновляло. Впрочем, я все еще был жив, так какая разница, куда бежать? Наконец мы оказались в огромном ангаре, служившем посадочной площадкой для доброй сотни маленьких космических истребителей, ощерившихся жерлами пушек. И лейтенант, сукин сын, принялся выкриками, а то и пинками загонять нас в эти летающие гробы.
— А я не хочу туда лезть, — нагло заявил я этому придурку.
«Выхода из игры нет», — предупредил компьютер, принявший реплику на свой счет.
Тем временем лейтенант, не говоря ни слова, расстегнул громадную кобуру на поясе и выволок на свет божий черт знает что за пакость. Впрочем, после сообщения компа мне совершенно расхотелось пререкаться, и я полез на приставную лесенку, ведущую в крошечную кабинку космолета.
— Ну и правильно! — крикнул лейтенант. — От деструктора болевой шок такой, что волосы дыбом встают. А утром…
Что он там еще говорил, я так и не понял, потому что прозрачный фонарь кабины автоматически закрылся, как только я уселся в противоперегрузочное кресло.
Пульт управления истребителем состоял из нескольких кнопок, под тремя из них светились надписи: «Пуск и остановка двигателя», «Взлет», «Катапультирование». Под остальными вообще не было никаких надписей, только иконки, расшифровать которые могли разве что создатели этой игры.
Особенно впечатляли педали наподобие автомобильных, выступавшие из пола. Сцепления, правда, недоставало, а вот «газ» и «тормоз» наличествовали. Похоже, программисты вдоволь повеселились, создавая подобное «чудо космической техники». Даже руль они сделали круглый, с «бибикалкой» посередке и с поперечной рукояткой, чтобы удобнее крутить его на поворотах.
Через прозрачный купол кабины я увидел, что почти все кораблики стартовали и, вырывавшись из открытой пасти ангара, затерялись на фоне черного, почти беззвездного неба.
«Ага, реактивные струи программисты прорисовать забыли, — подумал я. — А как же противника обнаружить? Этих, как их там… хаанов, что ли. Ну да ладно, разберемся», — и одновременно нажал на кнопки включения двигателя и взлета.
Взлетел… Честное слово, взлетел! А я грешным делом думал, что корабль — полная туфта, антуража ради. Ладно, посмотрим, как он меня будет слушаться. Я аккуратно нажал ногой на педаль газа, и истребитель пополз вперед.
Лейтенант забирался в соседнюю машину, и я, решив ему посигналить, шмякнул кулаком по «бибикалке», но вместо сирены заработали пушки.
— Вот это да… — затаив дыхание, пробормотал я.
Половина стены ангара исчезла, будто ее и не было; только громкий скрежет разнесся окрест, просочившись даже сквозь герметичный купол кабины.
Я видел, как лейтенант, повернувшись в мою сторону, машет кулаком. Потом он включил радиосвязь, и его голос прорвал наступившую тишину.
— Идиот! Ты что делаешь? — орал этот олух. — Хочешь разнести вдребезги базу?
— А чего ты так волнуешься? — усмехнувшись, спросил я. — Небось фанат этой игры?
— Я системный оператор, кретин! Возись теперь, восстанавливай программу… Ничего, фирма проследит, с какого «саркофага» ты вошел, жди счет на свой адрес!
«Ага! Размечтался».
Но вслух я ничего не сказал, а лишь вдавил педаль в пол до упора. Истребитель резво рванулся вперед, петляя, словно перепуганный заяц. Не так-то просто управлять космическим кораблем, крутя автомобильную баранку. Ничего, приноровлюсь, главное, что я пока еще жив, и цэрэушников по-прежнему не видно. Готовят ловушку впереди? Возможно, но непонятно, чего выжидают. Давно можно схлопнуть игру и меня вместе с ней. А может, дурацкая эта программа не свернулась, как остальные, независимо от желания моих бывших коллег? Почему? Даже я, со своими познаниями в области виртуальности, ответа на этот вопрос дать не мог.
Раньше все было понятно, раньше залез себе в «саркофаг», вышел в «виртал» да и гуляй, где душа пожелает. И даже если тебя невзначай там где-нибудь и грохнут, отделаешься болевым шоком, а то и вовсе синяком — так это ж мелочи! Теперь же все перепуталось в бедной моей голове.
Я ощущал себя мужем, неожиданно вернувшимся с работы и заставшим жену с любовником. Он так ей верил, так верил, а теперь стоит на пороге и, разведя руки в стороны, вопрошает:
— Что здесь происходит? Я вас спрашиваю, что здесь происходит?..
Между тем мой истребитель давно уже выбрался из ангара и двигался сам по себе. Наверное, работал автопилот, неся меня к слабым всполохам впереди.
«Ага, — подумал я, — там, наверное, и идет бой. Но меня, признаться, туда абсолютно не тянет».
Я крутанул баранку и одновременно потянул рулевую колонку на себя. Это означало, что корабль должен пойти вправо и вверх. Ничего подобного, автопилот и не думал менять курс. А как его отключить, кто бы мне подсказал? Хотя… Можно выключить сам двигатель. Битва — вон где, пока меня донесет туда по инерции, может, и воевать не с кем будет.
Я так и сделал. Отключил движок и, откинувшись на спинку не очень-то уж мягкого сиденья, блаженно сомкнул веки. Спать по-прежнему хотелось неимоверно, я ведь практически и не отдыхал последние двое суток…
— Отлыниваешь, гад?!
А, черт! Это вездесущий сопер-лейтенант подлетел на своем истребителе почти вплотную, и его дребезжащий голос разрывает мои перепонки:
— А под трибунал? А гальюны драить на тюремном транспорте? А из крысиного помета баланду жрать? Включай движок и марш на позиции. Нечего в окопах отсиживаться!
С окопами он, конечно, переборщил, но в общем-то был прав. Коль залез в игру — следуй ее правилам, выкрутасничать будешь дома, а здесь война, здесь приказы, которые надо выполнять. Не нравится — тогда забудь о боевиках и стратегических играх. Иди в бордель и наслаждайся вседозволенностью.
Но разве мог понять этот ограниченный системный оператор, что здесь я не играю, а нахожусь ради спасения собственной шкуры? А тут еще комп упорно долбит одно и то Же: «Выхода из игры нет…» Может быть, стоит пройти этот Уровень, авось дело и сдвинется с мертвой точки?
— Ну и черт с вами, — вздохнул я, "включая двигатель. — Хотите войны — я ее вам дам!
И я рванулся в самую гущу боя. Я крутился там, как волчок, я вертелся, как чертово колесо, я вращался, как мельничные жернова, я кружился, как вальсирующая пара, и все бил и бил кулаком по «бибикалке», расстреливая боезапас по дисколетам противника.
Потом в меня попали. Утлое суденышко вздрогнуло и затихло, обесточившись подчистую. Мне даже стало интересно, что придумали программисты при таком исходе дела. Наверняка арена битвы сдвинется куда-то в сторону и тут же появится команда спасателей, которые отбуксируют меня на базу. Увы, побоище продолжалось в той же точке виртуального пространства, где находился мой кораблик. А потом в меня попали вторично…
Очнулся я в какой-то грязной дыре, с трех сторон окруженной стенами, истекающими мутной жижей. С четвертой стороны стены не было, а шел длинный коридор с такими же нишами, в какой находился я сам. Чего только в этих нишах не было: и груды костей с человеческими черепами, венчавшими это «великолепие», и тлеющие трупы и даже печально взирающие на меня заморенные спрайты в форме космических сил Земли.
Да, создавая эту мрачную программу, программисты веселились вовсю. На гвозде, вбитом в стену, болтался встроенный в программу графический объект, подвешенный за шиворот форменной куртки Стеклянными глазами он смотрел в пространство, а язык высунул почти до пупка. Говорят, у повешенных язык всегда вываливается наружу. Не знаю, не видел. Но не зря же они так четко прорисовали висельника.
Я пошевелил руками, затем ногами. Они не болели и не были связаны, как я предполагал. Это обнадеживало. Я мог попытаться выбраться из тюрьмы, ибо предназначение коридора и ниш не оставляло сомнений в том, что я нахожусь в узилище. Правда, я совершенно не помнил, как сюда попал, но в общем-то какая разница? Надо было выбираться отсюда.
— Нет, не отсюда. Надо выметаться вообще из этой игры, — пробормотал я и в очередной раз обратился к компьютеру: — Есть выход в реальность?
«Нет».
— Черт! — взвыл я. — И что же мне делать?
Вопрос был чисто риторический, и я его задавал не компу, а скорее себе. Но компьютер ответил:
— Единственная возможность — пройти этот игровой уровень до конца.
