Лапин Андрей - Капитан Го-Шан (СИ)
- Убит дружественным огнем из амеропейского пулемета.
- Подходяще. А вы что думаете, Го-Шан?
- Господа, я вообще не понимаю, в чем смысл этих рапортов, ведь все события протоколируются ЗУММом в специальных файлах. Я готов взять всю вину на себя...
Зигг с Бар-Касаром расхохотались.
- Да кто их читает - эти блоффовые рапорта. А ЗУММ пусть себе изучает свои файлы и искрит контактами - ему не в первый раз. Значит, договорились - во всем виноват тропический шторм!- Бар-Касар бросил окурок на пол и раздавил его носком ботинка,- Встретимся в небоскребе.
Зигг с майором начали подниматься на третий этаж, а Го-Шан направился по коридору к дверям своей комнаты.
Внутри все было по-прежнему - из жестяных банок торчали окаменевшие окурки, а пустые бутылки загадочно мерцали в неверном свете лампочки накаливания. Рядом со столом медленно вращался столб зеленого тумана. Капитан снял меховую куртку и бросил ее на кровать, а затем решительно шагнул во вращающийся вихрь.
Глава VIII.
Понтистан Љ 4.
Две недели после возвращения из боевого вирту Го-Шан провел в медицинской части экзо-резерва. Как оказалось длительное пребывание в боевом модуле имело негативные последствия для здоровья - мышцы теряли восприимчивость к сигналам головного мозга, а участки кожи, к которым подсоединялись датчики боевого костюма, отвердевали и покрывались безобразными наростами. Это состояние называлось "морской болезнью" и требовало прохождения специального восстановительного курса.
После того, как люк кабины открылся, и в проеме показалась защитная маска техника, Го-Шан не смог даже пошевелить рукой или ногой. Слушались только пальцы на руках, и рот мог издавать нечленораздельные звуки похожие на мычание. Вернувшихся резервистов извлекали из кабин специальными лебедками, а затем осторожно укладывали на транспортные платформы с красными крестами и перевозили в медсанчасть. Когда мобил с капитаном притормозила на одном из поворотов, он с трудом повернул голову на бок и увидел на соседней платформе тело лейтенанта Зигга. На бледном, как у утопленника лице отморозка отросла аккуратная белая бородка, а над натянутой кожей скул зияли фиолетовые провалы глазниц. Признаков жизни лейтенант Зигг не подавал.
Когда платформа, наконец, прибыла в медсанчасть, Го-Шан ничуть не удивился, увидев доктора Боля.
- Кого я вижу!- тараторил Боль. Бегло осматривая капитана, он умело срезал ножницами куски боевого костюма и бросал их в оцинкованный контейнер.- Да вы я смотрю молодцом! Ни одной царапинки! Отличная работа, капитан, - поздравляю! Кстати, Падишаху понравилась идея Бар-Касара с пальцем. Так что кроме выплаты боевых вам светит денежная премия из личного фонда Его Величества! Вы рады?
Го-Шан только мычал в ответ на болтовню доктора и вращал воспаленными глазами. Вскоре Боль еще раз подтвердил свою репутацию отличного специалиста - уже через два дня капитан начал сносно выговаривать простейшие слова и овладел своей правой рукой. Лечение, прописанное доктором Болью, заключалось в следующем - сначала отвердевшие участки кожи смазывались специальной мазью, а затем капитана погружали в ванну с токопроводящим соляным раствором. Когда доктор пропускал через раствор слабый постоянный ток, Го-Шан чувствовал неприятное покалывание во всем теле, а когда силу тока увеличивали, все мышцы начинали судорожно сокращаться. Для того, чтобы случайно не откусить язык, капитан был вынужден крепко стискивать зубы во время этих водных процедур. В такие моменты он снова начинал подумывать о заказе поминальных "четвертух".
В палате капитана, кроме ванны с соляным раствором и медицинского оборудования имелась также огромная плазменная панель, которая почти никогда не выключалась.
Однажды, подергиваясь под ударами электрического тока, капитан смотрел программу новостей, которая транслировала торжественные похороны Ва-Ви-Лоона. Как оказалось, Рыцарь Науки оставался верен себе во всем даже после окончания жизненного цикла и завещал свое тело для научных экспериментов, которые окончились только накануне. И вот теперь уже по настоящему бренные останки проектанта влекли по направлению к Центральному Мусорорасщепителю под душераздирающие трели китайского озерного рожка.
Антигравитационная платформа, покрытая черным бархатом со свисающими мохнатыми кистями, транспортировала по центральному проспекту Города Солнца совсем маленький металлический пенал с остатками тела доктора Ва-Ви. На крышке пенала лежали верные аргументы Рыцаря - гегель и ристотель. Перед платформой шло несколько блондинок в распоротых до пупа комбинезонах. Они несли на черных подушечках награды покойного - латунный значок "Заслуженный Проектант Китассии" и "Орден Скрещенных Электронных Орбит". Блондинки горько рыдали, стараясь изо всех сил не выронить награды. За платформой следовали ученики покойного в белых комбинезонах с плоскими шапочками, в костюмах химической и радиационной защиты и даже в огнеупорных скафандрах. Вероятно, на похоронах присутствовал весь цвет солнцегородской науки. Тем временем дикторша торопливо зачитывала приветственное обращение Ди и Младоди к участникам церемонии.
- Какого зеда загубили!- услышал капитан голос доктора Боли,- Какой был матерый проектантище! Мне по долгу службы приходилось иметь дело с ранениями, нанесенными БИБРами спроектированными в свое время безвременно усопшим. Это, знаете ли, было что-то невероятное...
Го-Шан боялся разжать челюсти и откусить себе язык, поэтому ограничился неопределенным мычанием.
- Доколе же будет продолжаться эта пляска мракобесия с топорами? Доколе, я вас спрашиваю?- Боль подошел к ванне и принялся рассматривать показания приборов,- Ничего, скоро мы применим новые аргументы и тогда посмотрим - как будут развиваться дискуссии на солнцегородских аренах. Как вы себя чувствуете, господин капитан?
Го-Шан снова издал несколько мычащих звуков.
- Да я и сам вижу, что неплохо,- сказал Боль и задумчиво потер подбородок,- Добавим, пожалуй, еще вольт сорок-сорок пять.
- Мму-ммыы, ыы-ых!- ответил капитан
Доктор выдвинул пульт управления и начал стучать по клавишам пальцами, подкручивая боковую многоуровневую верньеру.
Го-Шан ухватился дрожащими руками за края ванны и бросил на Боль полный ненависти взгляд, что, впрочем, не вполне удалось - очень сильно дергались веки.
- Если процесс восстановления будет идти такими темпами, то дней через пять-шесть вы уже сможете гулять по Дну, причем на своих двоих,- сказал Боль и направился к выходу,- Я вас покидаю, Го-Шан. Вчера прибыл рейс из Понтистана Љ 4, там в последнее время творится что-то невероятное.
***
По окончании восстановительного курса Го-Шан получил двухмесячный отпуск и 20.000 тугров на расчетный счет. Из них выплата за участие в операции "Конверт" составила всего 5.000, а остальное добавило милосердие Падишаха Ди. Свой отпуск капитан начал с отдыха на даче. Большую часть времени он посвящал упражнениям в живописном искусстве. "Рассвет во внутреннем вирту" поправить не получалось, но зато Го-Шану удалась небольшая картина, которую он назвал "Жизнетрах". На полотне была изображена бегущая по пляжу смеющаяся молодая женщина, за которой гнались три огромных обезьяны, по виду - гориллы. Сюжет определенно был навеян посещением архипелага Бахамс и рисунком с обложки "Заибесты", но не только. Так бегущие обезьяны не могли приложить к голове кулаки с выставленными вперед указательными пальцами, потому что при беге опирались на передние конечности. Вместо пальцев на вектор перемещения указывали их гигантские репродуктивные органы, находящиеся в возбужденном состоянии. Особенно удался нежный желтый песок пляжа и безбрежная синева океана. Поразмыслив, Го-Шан несколькими штрихами обозначил на горизонте далекую рубку всплывающей подводной лодки.
Во время одного из посещений Дна, капитан зашел в художественный салон, в котором он обычно покупал принадлежности для рисования и показал оцифрованное изображение "Жизнетраха " владельцу заведения.
Седой старичок в очках с толстыми стеклами долго рассматривал картину, вращая ее и так и эдак под светом матового светильника, а затем, наконец, изрек:
- Ну, что же, недурно, совсем недурно, молодой человек. Вот только название ...
- А что не так с названием?
- Оно, как бы это сказать - не совсем отвечает китассийской художественной традиции. Впрочем, это можно легко поправить.
- Каким образом?
- Можно, например, подрисовать к правой руке мадемуазель пылающий факел и назвать картину "Китассия - вперед!".
- А если гранату, то - "Подвиг китассийки"?
- Или - "Отважный смех". Что скажете? В таком случае я бы взял эту работу для своего салона, ну скажем за 400 тугров.
