Виктор Зацев - Drang nach Osten по-Русски. Книга вторая
Разумеется, никто из «польских товарищей», включая Острожского, не догадывался об истинной цели похода магаданских вояк в составе армии. Версией прикрытия было собирание книг и летописей, весьма ценных в шестнадцатом веке. Ради того, чтобы версию принимали всерьёз, Николаю пришлось долго торговаться с королём, выговаривая себе монопольное право на книжные трофеи, с выплатой Баторию десятой части стоимости с каждой трофейной книги. О жадности магаданского книголюба слухи распространяли им же нанятые люди, ещё в Гродно. Несколько обронённых ординарцами майора фраз также играли на эти слухи, в результате, Кожин получил славу чудака-книголюба. А его отряд оперативников и разведчиков, после такой несложной комбинации, мог беспрепятственно говорить с любыми людьми и отлучаться в любое время.
Польская армия двигалась вслед солнцу на запад, сбивая редкие турецкие отряды. Шляхтичи обрастали обозами, замедляя неторопливое течение времени. Длинное, бесконечно длинное и пыльное, южное лето подходило к концу. В августе воевода Острожский достиг берегов Дуная, развернувшись вдоль побережья на северо-запад. Туда, в Плоешты, стремился и Николай. Он давно узнал, где и в каком объёме, можно добывать нефть, которую румыны веками черпали из колодцев. Оставалось добраться до источника топлива, получить его в собственность, и начать перевозку нефти в Новороссию. Пусть и не в собственность, однако, наладить поставки нефти на остров нужно именно сейчас, пока владельцы нефтяных земель не определились. Потом, чьими бы не стали эти нефтяные колодцы впоследствии, от звонкой монеты за никому не нужное земляное масло никто не откажется. Народ в шестнадцатом веке практичный, а, будут задирать цены, найдутся рычаги влияния на короля Стефана.
— Ну, давай прощаться, что ли, — два друга неловко обнялись. Затем постояли, глядя в землю. Наконец, Евсей Лыков, командир гарнизона Форт-Росса, надел шапку на голову, посмотрел Кудиму Баскому в глаза, и, выдохнул. — Может, с нами пойдёшь?
— Нет, — неловко улыбнулся, разводя руками, старый друг. — Куда я от хозяйства денусь? Мельница, мастерская, да и детей восемь душ, сам знаешь. Да не волнуйся ты за меня, буду пересылать весточки, с новым радистом уже договорился, парень, вроде, нормальный.
Бывший уже комендант, неторопливо, взобрался на коня, ещё раз оглянулся на ставший родным городок Форт-Росс, и толкнул пятками своего жеребца. Последний магаданский гражданин покидал крупнейший на Урале промышленный центр, переданный Руси вместе с крепостью Ёбургом нынешним летом 1584 года. Решение о передаче магаданских уральских владений Московии назрело давно, слишком хлопотным стало поддержание производства на Урале. Продукция на крупных заводах Западного Магадана и Новороссии выходила значительно дешевле уральской по себестоимости, платину, золото и алмазы, магаданские рудокопы на разведанных приисках всю выбрали. Доход давали только поступления пушнины, которые на фоне потока мехов из освоенных лесов Северной Америки стали малозначительными. Ещё бы, из американских острогов товар доходил до Новороссии за месяц-другой, а с предгорьев Урала меха везли добрых полгода.
Тем более, что биологи Королевца под чутким руководством Алевтины Сусековой третий год разводили соболей, песцов и черно-бурых лис в питомниках, пытаясь поставить производство ценного меха на промышленную основу. И, через пару лет обещали выкинуть на рынок собольи, песцовые и лисьи шкурки дешевле охотничьих. Нет, обрушивать выгодные для Руси цены на меха, магаданцы не собирались, свой товар они будут поставлять по близким ценам. Но, необходимость в поставках пушнины из уральских лесов отпадала. Кроме прагматических целей, передача металлургического и промышленного комплекса Руси носила и прогрессорский характер. Магаданцы крепко стояли на ногах, пора помогать родине не только кавалерийскими лихими набегами и захватом земель.
За последние годы в Форт-Россе магаданские мастера воспитали и обучили новшествам, неизвестным в шестнадцатом веке, полсотни молодых парней. Часть из них разбрелись по Приуралью, пытаясь наладить своё производство, но, большинство осело в Форт-Россе, работая на себя. Где ещё они найдут возможность работы без всяких налогов, не считая небольшого отчисления на городское хозяйство? Кто открыл свои мастерские, кто работал на магаданских заводиках. Русские мастеровые свободно наладили производство стекла, как оконного, так и изделий из него. Пытливые умы экспериментировали с добавками, пытаясь освоить изготовление цветного стекла, хрусталя. Металлурги освоили выплавку легированных сталей, выплавку чугуна с принудительной подачей воздуха, повышавшую качество стали. Цементирование стали, как и литьё чугуна в опоки, считалось нынче вполне привычным делом среди молодых русских металлургов.
Примитивные токарные станки на «гужевой тяге», прессы и штампы «на водяных колёсах» никого из русских мастеровых в Форт-Россе не удивляли. Более того, молодые русские оружейники придумывали новые способы удешевления производства ружей и патронов, экспериментируя на вырубных формах штампов. Принцип поточного производства достаточно прост, особенно при обилии неквалифицированных помощников, все русские мастера его усвоили. Понятие себестоимости тоже оказалось вполне доступным мастерам-оружейникам, творчески перерабатывавшим конструкцию ружей. Секреты производства, переданные магаданскими мастерами своим русским коллегам, имели все шансы сохраниться долгие годы, в уральской глуши.
Строгановы, особенно старший брат Яков, за годы общения с магаданцами поняли всю важность сохранения полученных технологий. Все мастера, направленные ими на обучение в Форт-Росс, были местные, русские. Либо жители Прикамья, либо вывезенные из Тулы вместе с семьёй в Строгановские владения. Учитывая отдалённость Приуралья от границ Руси и малочисленность местного населения, шансов пробраться промышленному шпиону в Форт-Росс не было никаких. Да и мастера были не лыком шиты, понимали ценность полученных знаний и навыков, и всю важность их сохранения втайне от чужаков. Так, что, передавая заводы и станки в руки русских мастеров, более того, в частные руки Строгановых, магаданцы надеялись сохранить за Русью промышленное превосходство над странами Европы и Азии лет на пятьдесят, не меньше.
После недолгих переговоров, весной 1584 года представитель Магаданской торговой кампании продал Якову Строганову за символическую цену в десять тысяч рублей все владения Западного Магадана на русской земле, включая остроги и заводы. Характерно, что пушки продавали отдельно, выручив за сотню с лишним орудий вдвое больше денег. Все средства, естественно, пошли Западному Магадану, поскольку при разделе имущества Магаданская торговая кампания стала собственностью Королевца. Людей, оставшихся жить на проданной территории, Яков Строганов поклялся не кабалить, и, написал о том две грамоты. Одну передал представителям Королевца, другую отдал старшему из остававшихся на Руси бывших магаданских граждан.
Да, две трети мастеров и крестьян, проживавших на магаданских землях, решили остаться под рукой Строгановых, жаль было бросать нажитое имущество, весьма богатое, по меркам остальной Руси. За долгие годы жизни «под магаданцами» люди привыкли к свободе, отсутствию налогов и барщины, к возможности хорошо заработать при желании. Молодёжь просто не знала, как живётся народу на Руси, старики жалели бросать нажитое имущество. В результате, в Новороссию и Западный Магадан отправились немногие, в основном, дружинники и молодые искатели приключений, не нажившие семей и хозяйства. В течение трёх месяцев все уезжавшие продавали имущество, которое не могли забрать с собой, да уходили караванами в Холмогоры. Последним покинул Форт-Росс его комендант, Евсей Лыков, сдерживая слёзы на глазах.
Бывший охотник, двенадцать лет, назад поверивший Николаю Кожину и связавший свою судьбу с магаданцами, покидая Форт-Росс, не мог предположить, что через полгода отправится из Петербурга командиром флотилии в двенадцать кораблей. Отправится на другую сторону земного шара, основывать первую русскую колонию в Южной Африке. И не возникнет никакого Капстада, потом Кейптауна, в этом мире, а обычный русско-магаданский острог Южный станет опорной базой магаданским торговым и военным кораблям, направляющимся в Индийский океан. И поплывут с Лыковым его старые знакомые по уральской жизни, старатели и рудознатцы, металлурги и оружейники. Чтобы выстроить на юге Африки одну из богатейших новороссийских колоний, в которой через три года обнаружат золото с алмазами. К этому времени оружейники Южного выпустят свои первые ружья и наладят линию по производству патронов из местного сырья.
А ещё через три года процветающая южноафриканская колония выстроит себе новую столицу вдали от побережья, поближе к золотым рудникам, назвав её Красный Яр, за красный цвет плодородных африканских земель. Население её к этому времени достигнет шести тысяч взрослых, не считая многочисленной детворы. Именно тогда виноделы, присланные Петром Головлёвым за три года до этого из южной Франции, соберут первый южноафриканский виноград, чтобы через полгода порадовать себя и друзей молодым африканским вином. К этому времени две трети золота и алмазов Новороссия будет получать из Южной Африки, отправляя туда многочисленных искателей приключений, осваивать бескрайний и богатый континент. Всё это ещё впереди у Евсея Лыкова, который осядет в Красном Яре окончательно, женится на дочери знакомого старателя, выстроит себе дворец и нарожает семерых деток. Но, не знает об этом пока бывший комендант Форт-Росса, прощаясь с друзьями и родным Приуральем.
