Дан Лебэл - Homo Ludens. Начало
— Не хочется, тратить на то, что сама потом узнаю, но интересно, просто жуть: давай говори свой второй класс. Нет, стой, не так. Расскажи мне все, что знаешь о своём втором классе.
— Ионик. Есть скилл Искра — маленький разряд током. Всё, — закончил я.
Не веря, что Система зачла ответ, Ласка смотрела на меня.
— Это как так? — с недоумением сказала она.
— Вот так, — разводя руками ответил я, и продолжил, — Полную версию расскажу, может быть. Как‑нибудь потом. — Почему ты была так близко от меня, когда я задавал свой первый вопрос? — прозвучал мой третий вопрос.
— Мне пришло сообщение от Енисея, быть в определенной точке, в определенное время. Без объяснений, — ответила она.
Система не признала ответ за полный, немного подождав, она продолжила: — Объяснять в принципе и не надо было. Он в курсе нашей проблемы и помогает иногда. Почему не знаю, честно. Понятно, что он преследует свои цели, но я не знаю какие.
Вот теперь ответ стал полным. И что мы после всего этого имеем? Кукловода с непонятной мотивацией? Как всё сложно‑то. Мне и других проблем хватает, а тут ещё с этим разбираться придется. В том, что съехать с темы не получиться ясно говорила проснувшаяся интуиция. Не о том я сейчас думаю. Моя самая главная проблема в чём? Митр, будь он неладен. Пути решения как я их вижу два: либо надавить, чтобы отстал, понятно, что не мной надавить, а силу имеющими личностями. Или полное обнуление. Его обнуление. Оба пути силовые, но та же самая интуиция подсказывает, что мирно мы не разойдемся.
— Какие ещё особенности у тебя по сравнению с другими Игроками? — не давая мне уйти в себя, спросила Ласка.
Самый тяжёлый для меня вопрос. Назвался груздем, полезай в кузов?
— Качаются статы, сам открываю скилы, некоторые, по крайней мере, вопросы оператору каждую неделю, — закончил я перечисление, но вопрос оставался не зачтённым. — Еще могу сам выбрать себе главную специализацию, — теперь зеленая лампочка загорелась.
— Ахренеть! Тебе срочно надо лет на пять потеряться в тихом, спокойном, укромном месте. После тебе никакой ПК — шник не страшен будет. Есть пара миров, куда тебя можно засунуть, если ты, конечно, согласишься, — и посмотрела на меня.
— Нет. Родных моих ты тоже в другие миры отправишь? Этот вопрос вне договора, — добавил я.
— Зачем? — удивилась она.
— А вдруг, этот чёртов Митр, после моей пропажи на них отыграться решит?
— Не получиться у него. Родные Игроков защищены от посягательств других Игроков. Даже если он наймет киллеров из простых людей, Система не даст причинить вред твоим родным. Это закон, — пояснила она, еще одну игровую особенность, о которой я не знал.
— Всё равно — нет, — ответил я. — Не дело это убегать, хотя как план Б или скорее С, держать можно.
— О, кей. Тогда давай на скорую руку обсудим еще один вопрос. Давай продадим твои вопросы оператору? Как посреднику мне 10 процентов, всё по честному без обмана, у волшебника Сулеймана. Давай? — кот из Шрека позавидовал бы этому взгляду.
— Так — то можно. Только не каждую неделю, — внёс я свое рацпредложение.
— Ты Олежек головой‑то начинай думать уже, а? Какое, не каждую неделю. Продадим два вопроса и в кусты. И то под большой легендой, типа мы с тобой такие копили и не продавали и тут решили вместе продать, ты сейчас я через неделю. И продавать будем одному разумному — скопом, вернее одному клану. Иначе за нами придут и придут очень быстро. И это будет не один жалкий ПК — шник, а целый клан или их объединения. Такой куш никто упускать не захочет! Ферштейн, май диа френд? Причем по последним данным, очень дорогой.
— Соу дес каа, — отозвался я, чем заработал удивленный взгляд от Ласки. — Ты мне поможешь с моей проблемой? Я про Митра, — озвучил я свой четвёртый вопрос.
— Да. Хотя лобовое столкновение мы с тобой не выдержим. Предположительно у него девятый уровень и не нам с тобой с ним тягаться. Хотя может быть и ниже, а может и выше. Если получится грохнуть первый раз, то шансы наши конечно вырастут, но это уже будет война. До обнуления. Если честно, то хочется этого избежать. Нам нужны прочные тылы чтобы никто нам не мешал, а война это война. И ничем кроме неё заниматься не получится. Идеальный вариант — собственный клан, но это не достижимо. Не трать вопрос, сама потом расскажу почему. Остальные варианты, тоже все кислые. Мне Енисей говорил, что вы скоро встретитесь. Вот после разговора с ним и вернёмся к этой теме. Согласен?
Я кивнул и снова задумался. Вернее не задумался, а снова по кругу гонял мысли о сотрудничестве. Решение я принял, и как это часто бывает, всё равно сомневался. Из раздумий меня вывел голос Марины.
— Я не буду задавать последний вопрос, все, что хотела я уже узнала. Остальные вопросы давай без надзора Системы? — попросила она.
— В принципе можно, давай просто поговорим, — согласился я. Ты сможешь мне помочь с огнестрельным оружием?
— Есть некоторые ограничения, а так да помогу. Если мы будем работать в команде, конечно, — лукаво улыбаясь, ответила она.
— Будем, Марин, будем, — отозвался я. — Но ты уж меня извини, но клятву я с вас возьму.
— Не проблема. Всё правильно, — тихо сказала она, и продолжила уже бодрее — Что‑то наши голубки задерживаются, нет? Я тоже в баню хочу, не попарите девушку, молодой человек? — облизнув губы спросила она.
Распаренные и умиротворенные мы с Мариной сидели в предбаннике, и пили пиво. В смысле я пил, Марине от бати досталась стойкая неприязнь к пиву. Настя с Димкой укатили в город, на осмотр достопримечательностей, сообщив, что будут завтра ближе к обеду. Вот мы и расслаблялись, ведя неспешную беседу.
— Рассказывай, что за операцию ты затеял, — спросила, потянувшись, Ласка.
— Мне нужны взрывчатые вещества, и где их взять очень быстро я знаю — в шахте. Но одному, за один раз мне не вынести то количество что мне нужно. Вынести надо одним заходом, пришли — ушли..
По мере рассказа мы обзавелись пишущими принадлежностями и уже рисовали план. Вносили коррективы и прорабатывали детали.
— По способу проникновения всё понятно. Поговорим о наказании Системой за кражу. Любое серьёзное противоправное действие, без веских причин, влечёт за собой наказание — понижение репутации с Системой. Вариантов как минимизировать наказание много, всё зависит от самой ситуации. Есть у тебя какие мысли по этому поводу?
— А разве нельзя снизить репу, а потом набрать? В том же хосписе? — предложил я свой вариант.
— Если репутация не уйдет в минус, можно. Но где гарантия, что совершенные нами действия не приведут к этому? Тут примерно как с уголовным кодексом, чем меньше нанесенный урон пострадавшему, тем меньше дадут.
— Да какой там урон! — махнул я рукой. — Если сработаем чисто, то пропажу никто даже не заметит. Вернее заметит, но сильно кричать по этому поводу не будет.
— Поясни, — попросила она.
— Сколько мы максимально утараканим взрывчатки? Килограмм пятьсот? — дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — А в шахте за сутки тем или иным способом расходуется две — три тонны. И полтонны на этом фоне не слишком большая цифра. Спишут. Даже бучу поднимать не будут.
— Ты в этом уверен? — недоверчиво поинтересовалась Ласка.
— Да. Вот представь себе забой, — и глядя в не очень осознающие о чём речь глаза, поправился. — Идёт под землей туннель. Длинный и …эээ. длинный. Приходят бурильщики, бурят дырдочки в монолитной массе и уходят. Потом приходят взрывники и в эти самые технологические отверстия вставляют взрывчатку. И после этого одновременно дают сигнал на подрыв всех шашек вставленных в монолит. Понятно объясняю?
— Вроде да. Ты продолжай.
— А теперь представь, что таких туннелей много и они находятся очень близко друг от друга или это один большой туннель. И тогда взрывчатки используется очень много и как следствие некоторая часть взрывчатки не детонирует. Причины бывают разные, все они называются одним словом — отказ. И вот эти самые не взорвавшиеся шашки просто утилизируют, без взрывателя они не опасны. Точных цифр утилизации я не знаю, но абсолютно уверен что, обнаружив пропажу, никто заявлять в органы не будет. Менталитет у нас такой, проще скрыть, чем расследовать. Это если говорить про уголовный кодекс. Если про моральный аспект этого дела, то пошли они все в пень. За все года, что я на них горбатился, они мне должны. Не только мне, конечно.
Сказал и замер. Это я что на жизнь жалуюсь? Да сроду такого не было, а тут, нате. Или это просто оправдание перед самим собой перед, как не крути, преступлением? Совесть, ты ли это? А произошли ли уже необратимые изменения в моей психике? Типа, по праву сильного, ловкого и умелого. Не сказать, что я всю свою жизнь провел в праведности, но и не косячил крупно. А вот теперь планирую преступление, которое по российским законам тянет на полновесную семёру. Вот и прёт из меня словесный понос. Мандраж? Точно, нет. Тогда что? Оправдание, скорее всего. Хотя с другой стороны мне теперь только один закон по жизни — Система. И не Раскольников я, чтобы голову ломать над вопросами этики и морали. Всё, закрыли тему.
