Маруяма Куганэ - Темный воин
— Что? Ты грезишь наяву? Твои боевые искусства смешны, думаешь, сможешь победить меня, великую Клементину? Меня это бесит.
— Когда слабый так шутит — это впечатляет.
Возмущённая Клементина хотела возразить: «И это говоришь ты?» — но успокоилась.
Его навыки воина были просто смешны, но он был ненормально силён. По тому, что она знала, он как раз находился под двумя небесными, «особыми» Чёрного писания, и капитаном. Он размахивал мечами хаотично, как ему заблагорассудится, если она ошибется и получит удар, точно умрёт.
Ведя себя как всегда, Клементина насмешливо ухмыльнулась:
— …Ладно, забудь. Согласна, мы должны закончить всё побыстрее.
В ответ воин Момон пожал плечами.
Клементина хладнокровно следила за позой этого человека. Его оборона была полна брешей, но это, должно быть, ловушка.
Но у неё не было выбора. Она говорила так, будто шутит, но она была серьёзной. Она могла сбежать с помощью костяных драконов, но не могла тратить время. Нужно стряхнуть с хвоста членов Писания Анемоны, она слишком много времени потратила на игры.
Клементина медленно присела и сжала покрепче эсток.
Закончить бой быстро. Если возможно, с одного удара.
Ведь движения этого воина становятся всё более согласованными. Лучше избавиться от него, пока он не стал ещё сильнее.
Сделав большой выдох, Клементина ринулась вперёд. «Скорость ветра», «Великое уклонение», «Ускорение способностей», «Великое ускорение способностей», она использовала те же четыре боевых навыка, что и прежде, чтобы нивелировать разницу в силе. Что бы Момон ни делал, она будет использовать больше боевых навыков.
В ускорившемся мире она могла улавливать движения врага идеально.
Он может вытянуть мечи из земли или применить боевые навыки, прибегнуть к рукопашному бою или скрытому оружию. Нет, возможно, он будет использовать метательное оружие.
Клементина подумала о десятках способов, которыми может сражаться враг. И она была уверена, что прорвётся через все.
Но все её догадки оказались не верными.
Противник не сделал ничего.
Тёмный воин просто развел руки, ожидая нападения.
По спине прошёл холодок. Это было за гранью её воображения. Страх неизвестного.
Следует смело атаковать или отступить и сбежать?
У неё было только два пути.
Может, Клементина и была жестокой и бессердечной, но она не была дурой. В эту долю секунды она быстро просчитала бесчисленные возможности и способы противодействия.
Последнее, что её подстрекнуло — уверенность в себе и гордость.
Когда-то она была членом сильнейшего особого отряда Слейновской Теократии, Чёрного Писания. Перед лицом неизвестного и неопытного воина Момона, такая как она не должна убегать, поджав хвост.
Когда она решилась, остальное встало на свои места. Без колебаний и со спокойствием первоклассного воина Клементина бросилась к груди Момона, она оказалась так близко, будто они собирались обняться.
— Умри!
Используя все мускулы тела, Клементина вонзила эсток в щели его шлема. И она прокрутила клинок, чтобы он вошёл глубже в мозг. Кроме того, она собиралась уничтожить его остальные органы, чтобы он умер наверняка.
Хотя руки в доспехах приближались, будто собираясь обнять Клементину, её это не заботило, она продолжала атаковать. Следуя мысли убить наверняка, она высвободила запечатанную в эстоке магию. «Молния».
Тело Аинза пронзила молния.
В оружии Клементины была запечатана магия. Как только заклинание высвобождалось, хранимая магия опустошалась. Но можно было запечатать разные заклинания, так что заранее можно было приготовить различную магию, чтобы потом действовать по обстоятельствам, это было удобно.
Окутанный молнией эсток пронзил череп. Точно смертельная рана.
Но…
— Я ещё не закончила! «Полный ход».
С помощью увеличенной скорости она достала ещё один эсток и высвободила «Огненный шар». Она представила, как тело Момона горит внутри, и подумала, что ощутила запах горелой плоти.
Но… Клементина была ошеломлена неожиданной сценой перед глазами.
— Хмм, ясно. В Иггдрасиле не было такого магического оружия. Я изучил нечто новое.
Хотя в оба глаза Аинза были воткнуты эстоки, он говорил, будто ничего не случилось. Это заставило Клементину осознать, что когда она ранее зацепила шлем, крови не было.
— Невозможно! Как такое может быть! Почему ты не умер?!
Она никогда не слышала о таком непобедимом боевом навыке. Или, может, у него есть какой-то способ защититься от колющих атак? Если это так, как тогда он защитился от последующих магических атак?
Даже Клементина, ветеран сотен битв, не могла ответить на этот вопрос.
— !
Клементину обняли, её тело прижалось к телу Момона, медали искателей приключений изогнулись.
— Позволь мне дать ответ.
Тёмная броня исчезла без следа, показывая ужасающее лицо. Череп без плоти и кожи. Над пустыми глазницами были защитные очки, пробитые эстоками, но не казалось, что Аинзу больно. Клементина поняла, что значит такая внешность:
— Нежить… Лич!
— ?.. Я о многом хотел бы тебя спросить, но забудь. Могу лишь сказать, что твои слова близки к истине. Что ж…
У такого монстра не должно быть никаких выражений лица, ведь нет ни кожи, ни плоти, но Клементина явно почувствовала, что он ухмыляется.
— Что ты чувствуешь? Сражаясь с заклинателем, использующим меч? Не в состоянии покончить со всем в мгновение ока, на что это похоже?
— Не, не смотри на меня свысока!
Клементина всеми силами начала вырываться, но она не двигалась, будто её сковали намертво.
Личи — могущественная нежить, искусная в магии, но физические данные у них не такие уж и большие. Потому у Клементины должно быть преимущество. Но…
— Почему, почему!
Она не могла вырваться.
Осознав, что невероятная сила — не магические эффекты доспехов, Клементина похолодела. В мыслях появилась сцена беспомощной бабочки, попавшей в паутину.
— …Вот почему я поддавался. Такой противник как ты не достоин моей полной силы, моей магии.
— Чёрт возьми!..
— Раз правда стала явью… прежде чем начнём…
С шипящим звуком лич вынул эстоки из глаз и откинул их в сторону. Пока он это делал, Клементина продолжала отчаянно вырываться. Но вся её сила была несравнима даже с одной его рукой. Она не могла вырваться из его объятий. После того как он вынул эстоки, пустые глазницы засияли злым алым светом, глядя на задыхающуюся Клементину, использующую все свои силы.
— Что ж, начнём.
Клементина опасалась того, что лич собирается делать, когда они и так ближе, чем любовники.
Послышался странный скрип.
Когда Клементина поняла, что лич хочет сделать, по спине прошёл ледяной холод.
— …Нет… нет, ублюдок!..
То скрипела её броня.
Он пытается меня раздавить.
Лич тоже пострадает от давления, но он, вероятно, каким-то способом упрочнил своё тело. Его тело было столь же прочным, как стена.
— Если бы ты была чуть слабее…
Лич вынул откуда-то короткий меч. Это был чёрный меч с четырьмя драгоценными камнями в рукояти.
— Я бы убил тебя этим мечом… но нет большой разницы в смерти от меча или перелома спины, так ведь? Ты всё равно умрёшь.
Клементина всё время дрожала.
Когда она услышала его шутку, давление увеличилось, грудь сдавило просто невыносимо. Медали, которые она забрала у убитых искателей приключений, не выдержали давления и попадали на землю. Первой упала серебряная медаль, которую она заполучила последней.
Дышать становилось всё больней и страшней.
Она ненавидела руки, которые её обнимали.
Она ненавидела себя за ношение лёгкой брони, чтобы увеличить подвижность, и за ношение медалей.
Зная, что мечи бесполезны, Клементина дико била лича по лицу, но это лишь ещё больше ранило её саму. Поскольку у неё не было времени чувствовать боль, она достала моргенштерн, чтобы ударить Аинза, но её положение было таким, что она ударила вместо него себя.
Она представила свою судьбу. Дышать больно, сжатый живот и раздавленная броня. Всё это сообщило Клементине её участь.
— Перестань вырываться. Я могу закончить всё быстро, изменив положение рук, но ты потратила много времени, убивая их, так что я тоже потрачу время, тебя мучая.
Клементина дико билась.
Она пыталась оттолкнуть его лицо, царапала, пока ногти не поломались, даже кусалась… но всё было тщетно, невыносимое давление продолжалось.
Как бы она ни старалась, она не могла освободиться. Но Клементина не прекратила вырываться, дышать было трудно и зрение сузилось.
— Танец смерти?
У неё не было сил слушать тихий голос.
Со звуком рвоты на Аинза вывалилось содержимое её желудка. Красный свет в его глазницах вспыхнул с отвращением.
