Джефф Нун - Нимформация
Да, перспективы…
Мне никогда не забыть то утро, когда я, спустившись в гостиную, обнаружил там Жоржика, прильнувшего к экрану монитора. Он выглядел так, словно провел у компьютера всю ночь.
— Что случилось, Пусто-пусто? — спросил я его.
И он ответил:
— Они изменяются, Два-пусто. Изменяются!
Странники начали приспосабливаться к системе. Поймите, я описываю этот процесс фигурально. На самом деле некоторые из них просто сливались вместе, создавая одну мощную единицу. Агенты носились вокруг, сходя с ума от информационного взрыва. И именно Жоржик заметил тогда, что они похожи на крылатых насекомых.
Вспоминая то утро…
Оно открыло второй этап наших исследований. В течение года мы обнаружили около десяти новых видов виртуальных существ. О некоторых вы уже читали в моих статьях: авантюристы, казановы, воины, обольстители, картографы, шуты, овцы и пастыри, масоны и отщепенцы. Сейчас их имена звучат для меня как давно забытая поэзия. Каждая амальгама или видовая смесь имела свои уникальные качества, которые помогали странникам находить особые способы прохождения тех или иных путей. Через некоторое время виртуальные существа начали сражаться друг с другом за приз, находившийся в центре. Нас удивил такой результат эволюции. Хотя, оглядываясь в прошлое, я понимаю, что он был неизбежным. Мы создали мир внутри компьютера. Мир с собственной тайной динамикой, которая управлялась законами джунглей.
Кажется, следующий шаг нам подсказала Сьюзен.
Похоже, странников интересовали не только сражения. Некоторые из них увлеклись воспроизводством потомства. Мы предусмотрели этот вариант и ввели его как базовую функцию — некий аналог одноклеточного существа, которое делится на две однотипные части. Но наши странники никогда не порождали копии самих себя. К примеру, слияние масона и шута воспроизводило двух новых существ, однако они уже не являлись шутом и масоном. Мы получали новые подвиды. Это просто потрясающе. Помню, Сьюзен сказала:
— Мне кажется, они занимаются сексом.
И Мэлторп добавил:
— Точно! Они трахают друг друга!
А затем Сьюзен предложила:
— Давайте дадим им какую-нибудь ДНК.
Сказано — сделано. Так началась третья фаза. Никто из нас не имел познаний в данной области наук, поэтому нам понадобился период изысканий. Тем временем мы постоянно улучшали технологию и усложняли лабиринт. Нам удалось написать программу, которая копировала простейшую форму генетической структуры, привитой новому типу виртуальных существ. Эти странники быстро стали лидерами остальных обитателей. Эффект проявился за несколько дней.
И снова Жоржик указал нам на открывшуюся перспективу. Как оказалось, он отслеживал половые акты крошечных созданий. Насколько мне известно, Джордж был девственником. Наблюдение за странниками являлось для него своеобразной порнографией. Однажды он увидел, как обольститель и картограф слились в союзе тел и породили дитя — обольщающее картографическое существо, которое перемещалось по лабиринту, записывая каждый поворот пути и очаровывая других обитателей виртуального мира. Мы назвали это существо Колумбом. Почему я выбрал для него мужское имя? Потому что он проявлял себя стопроцентным самцом. Колумб вводил фрагмент своей ДНК другому существу — предположительно, самке, и та каким-то образом ассимилировала его сперму для воспроизводства новых особей. Извиняюсь, но я не могу найти адекватную замену всем этим неблагозвучным терминам.
Понимаете, Дейзи, мы не имели мануалов и учеников, с которыми могли бы консультироваться. Мы от крыли новый вид математики, основанный на сексе. Название для этой области науки придумал Жоржик, Однажды Сьюзен объясняла ему, каким образом информация передается через гены. Мэлторп указал на один из странников и назвал его маленькой маниакальной нимфой.
— Нимфа! — воскликнул Жоржик. — Информация! Они занимаются мерзкой нимфомацией!
Я описывал новые процессы с помощью математических уравнений. Эта нелегкая задача показала мне предел моих возможностей. Вот тогда к нам и присоединился ваш отец…
Проигрывай и играй— Он сказал мне, что вы использовали его, — прокомментировала Дейзи. — Это правда?
— Использовали? — переспросил профессор Хэкл. — Да, полагаю, это можно назвать и так. Мы нуждались в его знаниях. Он всегда превосходил нас в математике, несмотря на то что имел только среднее образование. Возможно, отсутствие академических шаблонов давало ему преимущество. Но когда я нашел его, он находился… в затруднительном положении. Ни реальной работы, ни хороших друзей. Он с радостью присоединился к нашей группе. Мы подыскали ему работу и жену…
— Жену? Вы имеете в виду мою мать?
— Да. Она работала в банке, куда Сьюзен пристроила Джимми. Мы дали ему цель дальнейшего существования. И ему нравились исследования, которые мы проводили. Они возбуждали его. Хэкл привел Дейзи в широкий проход, где предложил немного отдохнуть. Несколько слабых окрашенных ламп давали синюю подсветку сырому и холодному пространству. Профессор устало прислонился к стене, переводя дыхание после долгого рассказа. Дейзи отошла к противоположной стене. Она гадала, сможет ли найти дорогу в дом самостоятельно.
— Мой отец помогал вам разрабатывать уравнения нимфомации?
— Помогал? Он практически и описал весь процесс. Взял мой труд за основу и вывел его на следующий уровень. Он создал концепцию фрактального лабиринта — единого пространства с бесконечным количеством ветвящихся путей. Вот почему без его участия…
— …не было бы никакого АнноДомино?
Хэкл кивнул. Дейзи с трудом заметила во мраке этот жест согласия.
— Примкнув к нашей группе, ваш отец стал катализатором следующей фазы. И примерно в это же время Жоржик начал строить подземный лабиринт.
— Я думала, вы создавали его вместе.
— Начало положил Джордж Хорн. Он долго не рассказывал нам о своей затее. Парень часто уходил в подвал и проводил здесь какое-то время в одиночестве. Мы не тревожились, потому что он всегда возвращался целым и невредимым. Подвал был для нас ямой, набитой хламом. А Жоржик целый год строил тут перегородки и стены. Если вы пнете их ногой…
Дейзи так и сделала. Стена внутри оказалась полой.
— Когда сооружение приобрело определенный вид и достаточный уровень сложности, Джордж рассказал нам о нем.
— А он объяснил, по какой причине создавал его?
— Жоржик хотел сделать реальный лабиринт. Он так мне и говорил:
— Нужно протащить его в реальность, Макс! Пусть все это случится в нашем мире!
Сначала мы смеялись над ним, по старой привычке, которая сопровождала нас долгие годы. Но затем к нему присоединился Пол Мэлторп. Он всегда отличался физической силой и склонностью к тяжелым нагрузкам. Чуть позже мы со Сьюзен тоже подключились к этому проекту. Я даже придумал схему путей, которая соответствовала мечтаниям Хорна.
— Он хотел стать странником? — спросила Дейзи.
— В каком-то смысле, он уже им был. По жизни, так сказать. И мне кажется, он завидовал тем виртуальным существам, которых видел на экране. Особенно их сексуальной активности. Кто знает, какие порывы двигали им… Мы не говорили вашему отцу о подземном лабиринте. Он не жил в этом доме, и его субботние визиты имели отношение только к системе искусственного интеллекта. Но однажды я привел его сюда и ознакомил с реальным воплощением наших теоретических разработок. Он и здесь помог нам во многом. Благодаря его идеям мы придумали методику входа в систему. Это случилось в 1979 году. Мы подключили Жоржика к компьютеру — точнее, к одному из фрактальных странников.
— Вы подключили его к лабиринту?
— Я говорю вам правду, Дейзи. Вы хотите выслушать ее до конца?
— Продолжайте.
— Того странника, к которому подключился Жоржик, мы назвали Дубль-зеро. Сьюзен окрестила его Рогатым Джорджем. Все остальные обитатели виртуального мира имели номера — это позволяло агентам составлять на них персональные таблицы. Наши первые попытки были неудачными и ограниченными, но постепенно мы наладили прямую и обратную связь между реальным Жоржиком и Пусто-пусто на экране. С тех пор я часто выключал здесь лампы, настраивал систему и разрешал Жоржику бродить по проходам. Он знал подвал, как свои пять пальцев, однако смысл был в другом. Реальный лабиринт служил лишь символом, точнее, способом фиксации внимания. Нас интересовал эффект, который Жоржик оказывал на виртуальный мир странников.
— И такой эффект наблюдался?
— Еще бы! Он был просто потрясающим! Странник Джордж хозяйничал в лабиринте, как Минотавр. Нашему Жоржику всегда везло в играх шанса. Мне кажется, какая-то часть его ущербного мозга, какая-то вариация слабоумия и скрещенных генов вызывала особую реакцию на случайные события. Его странник стал безудержным Казановой, влюбленным в пути лабиринта.
