Лилия Курпатова-Ким - Побег из Эдена
Профессор Борисов был левшой. Свою правую руку он постоянно держал в кармане пиджака и перебирал там довоенные монетки. Временами, когда он над чем-то глубоко задумывался, вытаскивал их на стол и начинал раскладывать. От такой длительной эксплуатации монетки стерлись настолько, что разобрать их достоинство и происхождение уже не было никакой возможности.
— Гхм, — Макс кашлянул в кулак. — Здравствуйте.
Профессор едва обернулся, не прерывая своего занятия.
— Здравствуйте, ученик Громов, — сказал он быстро и чуть сердито.
Макс сделал шаг вперед и остановился посреди большой пустой лаборатории в нерешительности. Борисов не оборачивался, ничего не говорил и, казалось, вообще забыл о присутствии Громова.
Тот некоторое время перетаптывался с ноги на ногу.
— Может, мне зайти в другой день? — спросил он наконец.
— Можете, — коротко и сухо ответил Борисов.
Максу стало еще неуютнее.
— Может... я думал... как-то... Может, вы хотя бы скажете, с чем я должен ознакомиться? — выдохнул он, чувствуя, что щеки просто пылают от неловкости. — Поскольку доктор Синклер направил меня к вам... А я, честно говоря, даже представления не имею о проекте. Как же я буду работать... гхм... то есть принимать участие в работе группы, если... если...
Тут Максим окончательно смешался и замолчал.
Борисов обернулся, сложил руки на коленях и уставился на Громова долгим немигающим взглядом, исполненным тоски.
— Вы были у меня на уроке? — спросил он ровно, без эмоций, как говорил обычно.
— Да, — кивнул Макс.
— Тогда вы знали, что должны делать? — глаза Борисова превратились в два горящих уголька.
— Ну да... — Громов замялся, не очень поним
ая, куда клонит профессор.
— Что? Объясните ход вашей мысли. — Борисов вроде бы смотрел на Макса, но с таким выражением, будто Громов прозрачный. Было чувство, что профессор сосредоточенно разглядывает пятна на двери за спиной Максима.
— Мы выполняли задание в виртуальной среде, — начал вспоминать Громов, — была выведена из строя система городского водоснабжения. Требовалось перегруппировать ее узлы, соединить с уцелевшим источником энергии и написать новую программу управления получившимся комплексом.
— Вы поняли это сами? — в голосе Борисова впервые появилась тень заинтересованности.
— После того как через нейролингву поступили базовые знания о софт-инжиниринге гидротехнических систем, — кивнул Громов.
— Но алгоритм действий был вам интуитивно понятен, не так ли? — профессор усмехнулся.
— В общем да, — согласился Макс.
— Так вот, ученик Громов, — Борисов вынул из кармана монетку и принялся перекатывать ее по костяшкам руки, — в этом состоит суть моего метода. Никому ничего не объяснять. Если человек в состоянии понять что-либо — я ему не нужен. Если нет — от меня тем более никакого проку. Моя задача — создать вам те трудности, для решения которых требуется мой предмет. Чем больше неожиданностей и нестандартности, тем лучше. Понимаете, к чему я веду?
Громову осталось только развести руками.
— Вы не станете вводить меня в курс дела по проекту, так? — сказал он.
— Именно, — кивнул профессор. — Обычно я сам отбираю участников для своей группы. Очень редко, в виде особенного исключения, могу рассмотреть чью-то кандидатуру по рекомендации ее давних участников. Но в отношении вас, ученик Громов, все иначе. По каким-то причинам доктор Синклер считает, что вы идеально подходите для «Моцарта». Мне бы тоже хотелось узнать, что это за причины... Поэтому вам предоставляется полная свобода. Можете приходить в назначенное время, можете не приходить, берите любые материалы, изучайте, пытайтесь участвовать — но сами. Я палец о палец не ударю, чтобы вам помочь. И никто этого не сделает. Хочется увидеть, на что вы способны самостоятельно.
Борисов криво улыбнулся.
Громов вздохнул. Его внезапно охватила злость. Хотят увидеть, на что он способен? Прекрасно!
«Надеюсь, система безопасности записала этот разговор», — мстительно подумал Макс, представив, какое лицо будет у профессора, если Громов в одиночку сделает то, над чем вся его хваленая группа бьется несколько лет без особого результата.
— Хорошо, — сказал он, отступая назад, — если так... Ладно. Меня устраивает. Мне нужна история проекта и все промежуточные результаты. В форме, подходящей для нейролингвы. У вас здесь есть точка входа?
Профессор молча показал ему на самый дальний угол лаборатории, отгороженный архивными сейфами.
— Точка входа там. Всю интересующую информацию можете запросить у Дженни.
Макс вздрогнул, словно Борисов дотронулся до его уха чем-то горячим.
— У кого? — переспросил Громов.
— У Дженни, — повторил профессор.
— Кто это? — Громов механически потер кисть, чувствуя, что по ней пополз неприятный холод.
Борисов обернулся. На его бесстрастном лице возникло некое подобие саркастической улыбки.
— Вы не знаете Дженни? — усмехнулся он и продолжил совершенно серьезно: — А еще собираетесь работать над «Моцартом»... Стыдно, юноша! Я должен бы немедленно отчислить вас со своего факультета за такую некомпетентность.
Тут профессора перебил ровный голос интеллектуальной системы Эдена. Он тоже звучал довольно насмешливо:
— Профессор Борисов, я вынуждена напомнить вам о третьем параграфе пятого пункта правил Эдена. Вы не должны использовать угрозу отчисления в разговоре с учеником, даже если этот разговор ведется в шутливой форме, — произнесла она. — Незнание моего прозвища не является основанием для отчисления с факультета софт-инжиниринга.
— Ох, Дженни, — со вздохом ответил ей Борисов, — я настолько восхищен твоим совершенством, что с радостью выполняю все твои капризы. Обещаю не упоминать в разговоре с учеником Громовым возможность отчисления до тех пор, пока таковая не станет реальностью...
— Профессор Борисов, — перебила его Дженни. — Доктор Синклер еще пять лет назад добавил мне модуль понимания двусмысленности и скрытых подтекстов человеческой речи. Мне кажется, вы только что попытались задеть ученика Громова еще раз, хотя формально правил не нарушали.
Борисов приложил руки к груди и замер в почтительном поклоне.
— Снимаю шляпу перед твоим создателем, Дженни, — сказал он.
В ответ не было ни звука. Похоже, система посчитала, что разговор исчерпан.
— Интеллектуальную систему Эдена зовут Дженни?! — выпалил потрясенный Громов, продолжая растирать стремительно леденеющую кисть. — Но кто ее создал?!
Борисов уставился на него столь красноречиво, что никакие слова уже не были нужны.
— Послушайте, ученик Громов, — сказал он, — я только что дал обещание не произносить этих страшных слов даже в шутку. Но вы меня просто пугаете. Или это у вас шутки такие? Я даже представить не могу, как можно поступить в Эден, да еще на мой факультет и не знать, что первую, а ныне самую совершенную интеллектуальную систему комплексного управления жилой средой создал доктор Синклер. Он назвал ее «Дженни» — в честь своей дочери.
— Ах да... — Громов судорожно схватился за висок, где внезапно забилась мигрень. Вроде той, что одолела его во время Посвящения. — Я вспомнил. Я знал, но забыл. Переволновался... Ну я, пожалуй, подключусь к нейролингве. Вы не против?
— Делайте все, что вам угодно, ученик Громов, — равнодушно ответил Борисов, отворачиваясь.
В следующую секунду профессор уже снова глазел в монитор, не обращая на Макса никакого внимания.
* * *
— Хорошо, — беззвучно, одними губами ругался Макс, подсоединяясь к эденской нейролингве, — сам так сам... Сейчас просмотрю историю, структуру, список задач... Ладно. Не хотите помогать — не надо. Так даже лучше. Открытие всегда делает кто-то один. Думаете, я вам не нужен? Ошибаетесь. Это вы мне не нужны.
Им овладела беспокойная нервность, какая всегда появлялась перед какими-то очень важными делами. Руки мелко подрагивали. Мысли лихорадочно прыгали. В таком состоянии было трудно сконцентрироваться на чем-то одном, но если уж получалось — мозг работал так быстро, четко и ясно как никогда.
Из ящика рядом с точкой входа Громов взял стерильный одноразовый набор силиконовых контактов. Разумеется, в Эдене к его главному детищу — нейролингве — подключались совсем не так, как во всем остальном мире. Технопарк жил в будущем.
Макс наклеил ушные контакты. Они были самые маленькие и помещались в едва заметной впадинке за мочкой уха. Затем вынул пластинку с контактами для пальцев. Последовательно приложил все десять к нужным силиконовым кружкам. Последними надел линзы. Откинулся назад в кресле и провел смарт-картой по замку.
— Ученик Громов, вход, — скомандовал он системе.
Перед глазами быстро понеслись строки загрузочных команд. Возникло главное меню. Макс выбрал поиск и произнес:
— История проекта «Моцарт».
![Стивен Хокинг - Теория всего[Происхождение и судьба Вселенной]](/uploads/posts/books/272156/272156.jpg)
