Дэвид Джонсон - Робокоп III. Буллит
— Ты не будешь сообщать об убийстве в отдел? Ты что, лейтенант?
— Пока не буду, — повторил Клэнси.
— Но как ты собираешься скрыть такое дело, лейтенант? — Капроски чуть не хныкал. — Ты же сам сказал, что Чалмерс сегодня утром пришлет другого врача для присмотра за ним.
— Да, верно… — Клэнси затянулся сигаретой и задумчиво уставился на выпущенное изо рта облачко дыма. Он повернулся к побледневшему практиканту. — Доктор, у вас тут есть морг или холодильник, где можно будет подержать тело… сутки?
Доктор Уиллард облизал губы.
— У нас нет… нет морга как такового, но есть складское помещение, которым мы иногда пользуемся в таких целях. Там стоит кондиционер…
— Ну и хорошо. — Клэнси затушил сигарету в пепельнице. — Туда он сейчас и отправится. В этот склад заходят?
— Почти никогда, но… — Молодой практикант оглядел присутствующих удивленным взглядом. — Мне это совсем не нравится. Я не хочу рисковать головой. А что я скажу врачу, которого пришлет Чалмерс, если тот попросит показать пациента?
— Вы просто скажете ему, что сегодня утром лейтенант Клэнси пригнал частный санитарный фургон и забрал вашего пациента. А поскольку лейтенант Клэнси полицейский, вы ничего не могли ему возразить… — Он помолчал, раздумывая. — …И разумеется, вы понятия не имеете, куда его отвезли.
Молодой врач изумился такому предложению.
— Но почему? Почему я должен ему лгать?
— Слушайте, доктор, — сказал Клэнси. — Я Чалмерса знаю очень хорошо. Он изжарит заживо меня, вас, весь персонал этой больницы и всякого встречного, если узнает, что тут у вас приключилось. — Он устремил взгляд на врача. — Если бы этим занимался кто угодно, но не Чалмерс, я бы сам первый доложил ему о случившемся. Кстати, для вашего сведения, раньше я ничем подобным не занимался. Лейтенанты полиции так себя не ведут. Но вот теперь наша единственная надежда на спасение — это попытаться во всем разобраться прежде, чем у Чалмерса появится шанс взять свое замшелое весло и взбаламутить воду. В этом случае нам только останется отбрехиваться от его обвинений, и ни у кого не будет времени искать убийцу. — Он замолчал и добавил: — А меня как раз это и интересует.
Капроски торжественно покачал головой.
— Право слово, лейтенант. Ты лезешь на рожон.
Клэнси взглянул на него. Он уже принял решение.
— Ну, это же я лезу. Ты мне лучше скажи: разве сейчас я уже не вылез на такой рожон, какого свет не видывал?
Врач все еще недовольно хмурился.
— Не нравится мне все это…
— Послушайте, доктор, — обратился к нему Клэнси. — Я беру на себя всю ответственность, если что. И должен вам заметить, что это единственная возможность отвадить беду от вас и от этой больницы. Вы Чалмерса не знаете. — Он помолчал и передернул плечами. — Вы же его видели. Он возложил на вас ответственность за жизнь Росси. Если он сейчас сюда заявится, нам всем не поздоровится. Этот прокуроришка такой мстительный тип…
— Только на одни сутки?
— И ни часом больше. Максимум — сутки. Мне памятник можно будет поставить, если я так долго сумею скрываться от него. А если поднимется буря, обещаю вам: я помогу вам остаться в стороне.
— Ну ладно! — Голос молодого практиканта звучал без всякого энтузиазма. — Надеюсь, вы сами знаете, что делаете, лейтенант.
Клэнси изобразил торжествующую усмешку.
— Ну, значит, нас двое, доктор.
— Трое, — сказал Капроски.
Клэнси задумчиво окинул взглядом рослую фигуру детектива.
— И ты со мной, Кап?
— С тобой, лейтенант. Это же все из-за меня. Если бы я не опростоволосился в «Фарнсуорте», ничего бы такого не случилось. — Он мотнул головой в сторону молчащего полицейского в форме. — А как Фрэнк?
— Наш Орлиный Глаз? — кисло улыбнулся Клэнси. — Фрэнк позволил убийце проникнуть в палату, которую охранял. Он будет с нами — это уж наверняка. Не правда ли, Фрэнк?
Барнет вымученно улыбнулся.
— Кто, я? Конечно, я с вами, лейтенант. — Он нервно кашлянул. — Черт, я же всегда выполняю ваши приказы. Разве нет?
Клэнси не ответил. Он уже лихорадочно обдумывал свой план. Затем повернулся, решительно стиснув зубы.
— Ладно, вот наша программа, доктор. Вы постарайтесь перенести труп в складское…
— Ключ…
Клэнси залез в карман, достал ключ и продолжил:
— …и смотрите, чтобы вас никто не видел. Ребята вам помогут. Силушка-то у них есть. И не прикасайтесь к трупу руками. Вам ясно? Ничего не трогайте — только перенесите. А потом ты, Капроски, перетряхни эту лечебницу вверх дном.
— А что искать, лейтенант?
Клэнси фыркнул.
— Белый халат, марлевую маску, перчатки, конечно. Неужели не ясно? И еще — каким путем убийца мог сюда проникнуть и выйти? Разузнай также, не заметили ли ночные сестры кого-нибудь незнакомого. И откуда мог взяться этот нож! — Он обернулся к патрульному. — Барнет, когда закончишь помогать доктору, доложишь в участок. Скажи сержанту, что я перевел Росси в другую больницу и снял тебя с дежурства. Свяжись со Стэнтоном и попроси его подскочить ко мне в отель «Фарнсуорт». Хотя нет. На углу Бродвея и Девяносто третьей, в паре кварталов к востоку от отеля, есть кафешка. Скажи, пусть ждет меня там. Я пошел завтракать. Он взглянул на часы.
— Пусть будет там через полчаса. — Потом повернулся к практиканту. — Когда придет человек из окружной прокуратуры, доктор, вы знаете, что ему сказать. — Он нахмурился. — А что это за сестра, которая дежурит сегодня внизу?
— Я с ней поговорю, — сказал молодой врач. — Она… ну, мы с ней как бы обручены…
— Хорошо. — Клэнси задумался, анализируя свои действия, потом взглянул на практиканта. — А, доктор? Где мы сможем вас найти, если вы понадобитесь?
— Меня? Да я живу здесь. Когда не сплю, то работаю. И наоборот.
— Ну и славно. — Клэнси встал. — Поехали, ребята.
— Право слово, лейтенант, — сказал озабоченно Капроски. — Я надеюсь, что ты…
— Я знаю, что делаю, — закончил его мысль Клэнси и улыбнулся. — Ну, тогда нас девять.
Суббота. 8.45Клэнси отодвинул тарелку, отпил кофе и поставил чашку на столик. Он вынул из кармана сигарету, закурил, глубоко затянувшись, и выпустил струю дыма над грязным прилавком. Потом обернулся к сидящему рядом Стэнтону.
— Ну, вот такая ситуация. Только не говори мне: «Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь».
— Ну, тут ты прав, — сказал Стэнтон. — Я очень надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Вот и все. — Он взял свою чашку и уставился в нее, точно разгадка какой-то величайшей тайны покоилась в кофейной гуще на дне. — Значит, наш «голубок»[3] откинул лапки.
— Наш «голубок»? — переспросил Клэнси.
— Ну да. Он мне в джин продул шестьдесят с мелочью. Играли под честное слово. Во всяком случае, мы собирались уладить финансовые отношения до вторника. — Стэнтон допил кофе и поставил чашку, едва не грохнув ею об прилавок. — Надо было раньше понять, что слишком уж все хорошо складывается, чтобы так вот закончиться.
Клэнси горестно покачал головой.
— У каждого свои печали, — саркастически заметил он.
— Да-а. — Стэнтон отнесся к своей неудаче философски. — У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу, лейтенант?
— Ни одной ясной, — нахмурился Клэнси.
— Кто бы ни стрелял в него в отеле, он или они знали, что не промазали и что его забрали в больницу. Если, конечно, они крутились там все это время. Тогда они могли узнать, в какую больницу его увезли, прочитав название на санитарном фургоне. Вопрос же в том: кто знал, что он находится именно в этом отеле? Только менеджер. — Он задумчиво взглянул на сержанта. — Вчера звонил кто-нибудь?
— При мне никто. И без меня никто.
Клэнси передернул плечами. Он допил кофе, бросил окурок в кофейную гущу и соскочил с табурета.
— Ну, поехали в отель — запустим маховик.
Они вышли из кафе, погруженные в собственные мысли, свернули на Девяносто третью и быстро зашагали по людному тротуару, торопясь приступить к работе. Светофор на углу Вест-Энд-авеню задержал их на несколько секунд. На зеленый они перешли улицу и подошли к отелю. На этот раз они вошли через главный вход и оказались в полутемном вестибюле. Здесь они на мгновение замедлили шаг, давая глазам возможность привыкнуть к полумраку, потом прошли по вытоптанному ковру к стойке портье. Старик с копной снежно-белых волос улыбнулся им. Он сидел в кресле-качалке за стойкой. Он кивнул в знак приветствия и попытался было выбраться из качалки. Наконец ему это удалось, и он воззрился на них, положив руки на обшарпанный деревянный прилавок.
— Артрит, — объяснил он извиняющимся тоном и вздохнул. — Где моя молодость? Было время…
— Да, — грубовато оборвал его Клэнси. — Мы бы хотели видеть менеджера.
