Кирилл Луковкин - Цитадель
Потолочные светильники чуть притухли, но в Омикроне даже этот свет сочли бы за иллюминацию. Рик медленно шел по коридору, не разбирая дороги. Неподалеку играла музыка. Переливчатые аккорды ласкали слух. Он приближался к источнику звука и скоро очутился возле входа в небольшой зал, свет в котором был потушен. Освещалась только сцена. Там, на помосте, сидел человек и извлекал переливчатые звуки из огромного ящика на трех ногах. Это было так красиво и необычно, что Рик невольно остановился и стал слушать.
Музыка лилась, наполненная величественной печалью, словно долгий сон. Словно эхо чьей-то прожитой тысячи лет назад жизни. Это была музыка древних, и она полнилась таким потаенным смыслом, таким глубоким содержанием, хоть и лишенная слов, что Рик восхитился мастерством неизвестного композитора. Музыка что-то делала с ним, заставляя тонко звенеть какие-то внутренние пространства в груди, и Рик с тайным стыдом чувствовал наслаждение, волнение и радость узнавания. Кто-то передавал ему привет из глубины веков. Кто-то знакомый говорил ему: «Здравствуй! Вот мы снова и встретились!» Застыв как изваяние, не смея нарушать хрупкую гармонию нового чувства, выросшего в нем сейчас, Рик смотрел на сцену, где человек исполнял древнюю музыку, слегка раскачиваясь в такт.
На сцену лился мягкий серебряный свет из неведомого источника, и Рик почему-то вдруг подумал, что этот свет попадает сюда извне. Ощущение времени пропало. Казалось, прошли века, прежде чем величественная музыка закончилась и последние отзвуки замерли где-то под потолком. Человек замер. Свет, лившийся на сцену, погас. Рик в полной тишине пошел прочь, не смея оглянуться.
Он думал о древних.
Коридор привел его к балкону на расщелину между сегментами. Окна напротив были темны, за исключением одного-двух, и еще одна длинная полоса горела чуть ниже: там что-то происходило. Рик видел расхаживающие туда-сюда ноги, но не стал приглядываться. Просто положил локти на перила и уставился в пространство, предоставив мыслям течь в голове самостоятельно.
Ветер уныло завывал, гуляя по отвесным равнинам стен. А может, это плакала Мать-тьма, призывая к себе заблудшие души. Тихое завывание то усиливалось, то ослабевало, чтобы потом вновь вырасти и превратиться в свист.
Свист стал ритмичным. Рик не сразу осознал, что сквозняк на такие вещи не способен. И ощутил чужое присутствие.
В паре метров поодаль прямо на поручне восседал оранжевый прол по имени Фома. Черные линзы глаз с красными точками посередине неотрывно смотрели на него. Рик хотел что-то сказать, но прол мягко покачал головой и поднес палец к месту рта: «Тихо!»
Рик ждал. Тогда, по прибытии в эон, после исчезновения Фомы, они с Майей, не сговариваясь, сделали вид, будто никакого прола с ними не было.
«Следуй за мной».
Словно тень, прол соскользнул вниз и пошел по внешнему карнизу, который заводил за стену. Рик подошел к этому месту. Фома показал идти за ним. Рик взглянул вниз, и голова у него тут же закружилась. Прол упрямо делал ему знаки, несмотря на молчаливый протест. Рик оглянулся назад. Никого не было видно. И он решился – перелез через перила и, вцепившись в них, мелкими шажками пополз за оранжевым.
Так они преодолели с десяток метров. Рик переставлял ноги, стараясь ни о чем не думать. Знал: если посмотрит вниз, страх захлестнет и он больше никогда не сдвинется с места, вцепившись в поручни, пока судорога не скрутит его и он не упадет в попасть. Порыв ветра ударил в спину, и на страшное мгновение Рик потерял равновесие. Ладони вспотели. Левая рука соскользнула, Рик нелепо взмахнул ей, балансируя на краю, но Фома среагировал быстро и ухватил его. В стене оказалась ниша, и прол вытащил их обоих на небольшой выступ. Рик уставился в стену, дрожа всем телом. Фома нащупал небольшую дверь, надавил на поручень, и она отъехала в сторону. Они ввалились внутрь.
Пригибаясь под низким потолком, Рик следовал за оранжевым пролом по длинному тоннелю. Они повернули два или три раза. В отличие от нижних катакомб, здесь пахло чем-то неорганическим. Тоннель закончился. Они стояли в огромном помещении, напоминавшем склад. Повсюду громоздились ящики и шкафы в несколько человеческих ростов, с выдвижными полками и табличками на них. Некоторые шкафы имели стеклянные дверцы, и можно было разглядеть уставленные колбами полки. В колбах были пророщенные семена с надписями на двух языках. Рик шел мимо шкафов и читал надписи, выбирая наугад: «Кукуруза мучнистая (Zea mays amylacea)», «Яблоня домашняя (Malus domestica)», «Редис посевной (Raphanus sativus)». Шкафы с растениями кончились, вместо них Рик увидел стеллажи с тысячами колб, наполненных разноцветными жидкостями. Шкафы были плотно закрыты и источали холодные пары. Рик прочел пару надписей: «Лошадь домашняя (Equus ferus caballus): 10 000 эмбр.», «Окунь обыкновенный (Perca fluviatilis): 100 000 икр.».
Фома шел дальше, к столбу света, проглядывавшему между стеллажами. Рик решил не отставать и позже осмыслить увиденное. Они прошли несколько больших залов, соединенных между собой арочными проходами, пока не оказались в круглом зале, куда вели еще три таких же с других концов. Пол зала был инкрустирован барельефом, который изображал какую-то витиеватую схему, но при этом выполненную словно из рваных кусков материи. Ни одной прямой линии. Каждый лоскут был подписан, но эти надписи ничего не говорили Рику. Он прошел по самому малому с надписью «Австралия» и ступил на большой с надписью «Африка». На месте самого крупного объекта высилось большое кресло. Фома указал Рику, как бы говоря: «Садись».
– Как ты нашел это место?
Фома хранил молчание. Рик не спешил подниматься на помост. Он внимательно оглядывал пространство этого зала, словно роза ветров соединявшего в себе просторные галереи хранилищ растений и живности. Зал имел высокий потолок, круглые своды которого убегали на высоту в десяток-полтора уровней, образуя идеальную полусферу. Потолок также был расписан загадочными рисунками и схемами с надписями. Все пространство сводов пронзали светящиеся точки, соединенные меду собой линиями, а порой одинокие или образующие странноватые конструкции. Фронтоны покрывали большие буквы, которые тянулись по всему периметру и складывались в два слова.
– Се-вер-ное по-лу-ша-рие, – прочел Рик по слогам. Его взгляд скользил по надписям, жадно запоминая древние названия, смысла которых он не понимал, но чувствовал их важность. Вон там, похожее на половник: «Большая Медведица». Или вон то, словно червь из чаши с компостом: «Гидра». Вон та – «Орион». И та, вся перекрученная фигура – «Волопас». Он шевелил губами, бродя вокруг кресла с задранной головой и по нескольку раз читая одни и те же названия. Посередине тянулась мучнистая, неравномерно рассыпанная вязь светящихся точек, похожая на дорожку из песка.
Что все это значит?
Потом, ткнувшись спиной, он уставился на кресло. Посмотрел на прола, но тот замер, как статуя, и больше не подавал признаков жизни. Рик вскочил в кресло. Поднялось облако пыли. Он оглядел панель управления, поерзал, приноравливаясь к рельефу спинки. Кресло напоминало своего собрата в зале подле ускорителя частиц. Рик положил руку на экран.
Привычно заурчали сервомоторы, вдыхая в древнюю машину жизнь. Что-то пробежало от экрана по руке и всему телу Рика, словно слабенькая молния от боевого жезла. Это было даже приятно.
– Будущее не наступает мгновенно, – сказал кто-то.
Рик вздрогнул и увидел перед собой седовласого человека в сером костюме экзотического покроя. По телу мужчины пробежала едва заметная рябь, словно по поверхности чаши с водой, но потом это исчезло.
– Оно незаметно прокрадывается в настоящее.
– Кто вы?
– Я – Архитектор, – сказал человек, и на руках, ногах и туловище Рика автоматически закрепились зажимы, надежно фиксируя его тело и проникая в нервные окончания, заставляя чувствовать внутренний пульс огромного механизма, который простирался на без малого пять километров вниз и сотни метров в стороны от этого места.
– Приветствую тебя, далекий мой потомок.
– Вы живы до сих пор?
– Разумеется, я давным-давно скончался. – Мужчина слегка улыбнулся. – С тобой говорит моя интерактивная проекция. Иначе этого разговора между нами просто не состоялось бы. Не знаю, сколько прошло лет, сотня, две, тысяча или другая и ведете ли вы вообще летосчисление. Но поскольку ты здесь, это указывает нам на два факта. Первый: ты – носитель уникального генетического кода, который заложен в потомках рода Спанидис. То есть мой дальний правнук. Второй факт: Термополис готов к выполнению программы «Уран». Плод созрел.
У Рика мгновенно пересохло в горле.
– Что такое программа «Уран»?
– Это спасение для всего человечества. – Мужчина стал прохаживаться перед Риком маленькими шажками. – Это ковчег, который был создан задолго до конца света. Тебе знакома библейская легенда про Ноя?
