Михаэль Драу - Точка Возврата
Он занёс левую, механическую руку и сжал пальцы в кулак. Один удар — и он пробьёт грудину напарнику байкера насквозь, наверное, даже вмятина в стене останется. Всё происходящее уложилось в пару секунд. Байкер оглянулся только тогда, когда Блисаргон, присев на одно колено, уже собирался убить его подельника. Но тут Дидж крикнул:
— Блис, не трогай его! Это свой!
В ту же секунду хозяин мотеля, воспользовавшись тем, что байкер отвлёкся от него, схватил со стойки дробовик и, заорав, выстрелил. Байкер успел нырнуть вниз, и дробь едва не угодила в плечо Блисаргону.
Тот резко поднялся, шагнул к стойке, на ходу стягивая перчатку с левой руки, металлические «кости» которой зловеще блеснули в тусклом свете холла. Пока хозяин, шумно и сипло дыша перекошенным ртом, судорожно пытался перезарядить дробовик, Блисаргон приблизился, вырвал из его рук оружие, после чего манерно отхлестал по щекам перчаткой и рявкнул:
— Хам! — и двинул ему кулаком в челюсть. Хозяин рухнул под стойку.
Поняв, что ситуация резко изменилась, несколько постояльцев попытались вскочить на ноги и выхватить оружие, но тут Блисаргон развернулся к ним, выставив вперёд механическую руку. В пару секунд она перестроилась в тяжёлый штурмовой пулемёт-автомат.
— Лежать всем лёжа, я сказал, — проговорил он томным голосом и показал зубы в хищной улыбке. Никто не посмел перечить киборгу.
Через пару минут все четверо: Вин, Медведь, Дидж и Блисаргон, — убегали из мотеля, прихватив «теневые» кредитки и оружие, сколько смогли утащить. Вин всё-таки заставил одного из посетителей расстаться с высокими армейскими ботинками, но надевать их времени не было, и потому он просто тащил их под мышкой.
— За мной! — крикнул Блисаргон, взбираясь по пожарной лестнице на крышу и постукивая по ней штурмовым пулемётом, который не успел вернуть в прежнюю форму руки.
— Зачем туда? Всё равно твой флайер сломался! — крикнул Дидж.
— А вдруг постоял, остыл и заработал? — ответил Блисаргон.
Он уже бежал к машине, когда увидел, что щиток, который был закрыт, теперь болтается на ветру, и из-под него летят снопы искр. Он сразу понял: двигатель теперь испорчен на самом деле. Но кто это сделал?!
Размышлять времени не было. Блисаргон развернулся и кинулся обратно, крича на ходу:
— Поправочка! Ничего не заработало!
Потеряв несколько драгоценных секунд, четвёрка едва ушла от разъярённой толпы местных, высыпавших, как горох, из дверей мотеля и принявшихся поливать неудачливых грабителей огнём из различного оружия. Блисаргон развернулся к ним лицом и ответил несколькими очередями. Преследователи быстро отстали.
Только через пару кварталов компания смогла остановиться и перевести дыхание. Прислонившись к стене, Блисаргон приподнял ногу, изогнувшись, чтобы посмотреть на каблук.
— Вот чёрт! Набойкам хана! — пробурчал он с досадой.
Потом выпрямился, отряхивая руки, сдул со лба выбившуюся прядь, выкрашенную в ярко-синий цвет, и непринуждённым тоном с лёгкой улыбкой спросил:
— Дидж, дорогуша, может, ты объяснишь, какого хрена ты мне под руку крикнул? Кто это такие?
— Это байкер по прозвищу Медведь, — отозвался хакер, мучительно пытаясь отдышаться. — А это киборг по имени Бехард. Они не враги. Наверное…
— Наверное! — огрызнулся Медведь. — А ты кто такой, кибер?
— Меня зовут Блисаргон Баркью, — пробасил Блисаргон, протягивая левую, ещё не остывшую от стрельбы и трансформации руку, как будто для поцелуя. — Можно Папа. Извините за инцидент, но сами понимаете, неожиданно…
— Да уж! — горько усмехнулся Медведь, пожав руку странному киборгу.
— Вы Дэла не видели? — без предисловий сразу же обратился Дидж к Вину.
— Видели, — ответил киборг. — Он остался неподалёку от того мотеля, в одном из рефрижераторов на платформе.
— Потрясающее совпадение! — манерно ахнул Блисаргон, всплеснув руками.
— Так чего же мы ждём! Надо вернуться за ним! — горячо воскликнул Дидж и даже метнулся в ту сторону, откуда все четверо только что счастливым образом удрали. Блисаргон поймал его за шиворот и протянул:
— Постоооой-ка… Тебе не кажется, что это верх идиотизма, дорогуша? С Дэлом ничего не случится, даже если вся их толпа откроет по нему огонь. А вот ты можешь составить компанию моим безвременно почившим набойкам.
Дидж сник.
— Но… а…
— Без «но»! — не терпящим возражений тоном заявил Блисаргон. — Сейчас мы все дружно добываем где-нибудь средства передвижения, проверяем боеспособность, в идеале ещё и кидаем что-нибудь на зуб, а потом думаем, что дальше делать. В любом случае, теперь мы хотя бы точно знаем, где находится Дэл.
— Не факт, что он будет там находиться достаточно долго, — угрюмо произнёс Вин, присев и попытавшись втиснуть ногу в трофейный ботинок.
Заметив распухший рубец на ступне киборга, Блисаргон быстро сунул ему в руку маленький портативный регенератор:
— Держи. Сперва пусть рана затянется, а то нацепляешь всякой заразы.
Вин немного недоверчиво поглядел на собрата, который не так давно едва не сломал ему челюсть.
— Бери, бери, — улыбнулся Блисаргон, — в качестве извинения…
— Ну, спасибо, — пожал плечами Вин.
Пока он лечил ногу и обувался, остальная компания размышляла, как теперь действовать.
— Нужно немного обождать. Вернёмся к мотелю позже, — сказал Блисаргон, доставая портсигар с тонкими длинными сигаретами и мундштук. — Эта чернь вряд ли будет караулить нас до посинения. Им гораздо интереснее будет напиться поскорее. Но всё же лучше не испытывать судьбу.
— У меня есть идея, — сказал Дидж. — Я могу сходить за Дэлом и привести его сюда.
— Нет и нет, — сурово заявил Блисаргон. — Пока ещё рано. Местные только и ждут, чтобы кто-то из нас оказался на линии их огня.
— Я могу сделать всё так, что останусь в полнейшей безопасности, — Дидж, хитро прищурившись, показал маленькую «таблетку» голографической маски. — Они меня не узнают.
— Мне кажется, сейчас они будут стрелять в любого незнакомца, — угрюмо проворчал Вин.
— Я всё-таки рискну! — усмехнулся Дидж и аккуратно вставил в мнемопорт иглу-аппликатор.
Глава 28
Ни снов, ни мыслей, ни страхов.
Дэл абсолютно неподвижно сидел в рефрижераторе, обняв колени. Он такой же безжизненный, как заиндевелое нутро морозильной камеры. Ему никто не нужен. Он ничего не хочет. У него есть только задание. Очень простое задание, не требующее особых навыков. Но его выполнению мешает досадная погрешность.
Незначительное нарушение процессов.
Дэл тщетно пытался погрузиться в абсолютный покой, замёрзнуть, дать мозгу возможность отладить работу. Но никак не получалось.
По его следу идёт Корректировщик. Пока что эта тварь ни разу не попалась на глаза, она умеет прятаться. Но её присутствие Дэл ощущал так же явственно, как рыбы на дне озера ощущают приближение зимы. Если здесь Корректировщик, значит, все попытки отрегулировать процессы в мозге оказались тщетны.
Что-то меняется. То, что когда-то было душой Дэла, теперь разбито на ледяные осколки. И прежнее, прижизненное сознание, скрытое под толстым слоем льда нынешнего кукольного, марионеточного не-сознания, отчаянно пытается собрать мозаику из этих осколков. Когда два или три кусочка наконец ложатся вместе, вспыхивает искоркой какое-нибудь полузабытое воспоминание, будто бы озаряя тёплым оранжевым светом ледяную пещеру мёртвой души. Это похоже одновременно на оргазм, боль от выстрела и чудесный сон. Но криокиборги не видят снов, не испытывают оргазма, и выстрелы не способны причинить им вред. Ледяные осколки уносит бесшумным ветром, и они тонут в сизой мгле.
— Дэл… — шепчет эта мгла.
Просто мерещится. Пройдёт. Сейчас пройдёт.
— Дэл… Открой глаза, Дэл…
Криокиборг неподвижен. Но только Богу известно, каких усилий стоит ему сейчас эта неподвижность.
Голос. У мглы ЕГО голос…
Крепкие бледные пальцы осторожно стирают иней с белой скулы Дэла. Криокиборг резко распахивает глаза.
Первые несколько секунд — свет, такой ослепительный и невозможный. На нижних уровнях не бывает так светло. Это взрыв? Очередная атомная война? Сверхновая звезда? Обожгло. Прожгло до затылочной кости.
Потом мир снова становится тёмным, буровато-серым, зловонным, шумным. Нет никакой войны, и никакая звезда не взорвалась.
Дэл видит перед собой сперва силуэт, потом — чёткий образ, словно сотканный из той жемчужно-серебристой мглы, что звала его. Он слишком хорошо знает этого снежно-стального человека, изменившего его жизнь.
Дэл смотрит не отрываясь. Дрожит. Дрожь сначала мелкая, точно от озноба. Конечно, ему холодно. Ему очень холодно. Холод нестерпим, ещё чуть-чуть — и будет абсолютный ноль. Потом невидимые иглы пронзают мозг, и Дэл кричит. Он вываливается из ледяной утробы, беспомощный, мокрый, умирающий от боли — словно новорождённый. Он дёргается в конвульсиях, бьётся, как выброшенная на лёд рыба, хрипит, захлёбывается какой-то вязкой субстанцией, похожей на мазут. Мир со звоном распадается на ледяные осколки, которые кружит неслышный, неощутимый смерч. И на огромной скорости эти осколки вонзаются в его мозг, снимают лоскутами кукольное не-сознание, словно кожуру с фрукта, обнажая сочную мякоть его живых воспоминаний, его живой души, его настоящего «Я».
