Сергей Бунеев - Мир доктора Ярцева
Вот не хватало на ночь только психологических дебатов. Накипело, видно, у Андрюши, да и день тяжелый получился. А какой день в этом мире легким был для меня? Что ни сутки, то по краю. Хоть и понимаю, что это виртуальный мир, но – это же именно тот мир, который откроет мне доступ домой, к жене и дочери. Так что он мой, родной, мир этот. И решение о превращении всех желающих в вампиров (считай – в виртов) я принял осознанно, хотя немного и трясет от одной мысли о создании своих клонов. Спасу людей – значит спасу себя. Спасусь сам – спасу этого нелепого ИИ.
Да, кстати. Верить ли ему, верить ли в его отношение к человеку? Ведь и правда – если он может перепрограммировать любого НПС и вставить в него чистую копию человеческого разума, то зачем тогда нужны будут люди? Вдруг это именно ИИ необходимо выход из этого мира, а вирус стойко этому противодействует? Тогда надо помочь вирусу? А если это будет ошибкой и захват корпорацией своего изобретения приведет к вырождению человечества? При любом варианте вывод напрашивается один – я должен уничтожить ИИ, он не может, и не будет существовать в человеческой истории. Так как именно он – будущая причина гибели цивилизации. Вот тебе и помощник человеку в его дальнейшем развитии. Осталось понять, как уничтожить нематериальный разум, половина которого сейчас уже захвачена вирусом и помещена в информационное поле виртуального мира, а половина рассеяна по всему этому миру в неизвестных НПС.
Короче, половину ночи паранойя моя прогрессировала и под ручку с шизофренией строила планы по уничтожению величайшего изобретения цивилизации.
Размышления были прерваны, как обычно, внезапно.
- Папа? – Тихий голос взрослой женщины в моей голове, немного похожий на голос Алины, заставил встрепенуться. – Ты меня слышишь?
Подумать? Сказать?
- Да, слышу. – Все-таки решил общаться мысленно, а то вдруг и правда – шиза косит наши ряды. – Наташа, ты?
- Хм, а у тебя есть другая дочь? Вот маме будет интересно узнать! Папа, папа, папочка, я тебя тоже слышу! Как же я рада!
- Дочка... Взрослая уже, да? Где ты? И где я?
- Папа, я-то сейчас в клинике, подключена к тебе через интерфейс коннектома, а вот что у тебя твориться? Тебя подключили к виртмиру клиники, была хорошая надежда на выздоровление, а мир теперь заблокирован. Что происходит?
- Что-то вообще мутное... Почему ты, вы там, не знаете, что случилось? У вас же там компьютеры и врачи самые лучшие?
- А ты откуда знаешь про врачей? Действительно – лучшие, Виталий – гений в своем деле. Почему к тебе в мир нет доступа?
- Говорить ей...? Тут такая ситуация, Няшка...
- Ты мне не доверяешь? Почему? Это же я...
- Ну как ей сказать... Наташ, ты помнишь, как я тебя называл, кроме как Няшкой?
- Так и скажи, что не доверяешь, только почему? Обаяшкой ты меня звал, у меня сейчас ник такой в Энеме.
- Точно, и это можно узнать... Что знаешь ты, что можем знать только мы вдвоем? Больше никто, даже мама... Подумай.
- Уммм... А помнишь, как у зайца лапа оторвалась и мы ее пришивали? Маме тогда ничего не сказали? Она и сейчас этого не знает, а заяц у меня до сих пор сохранился. Нитки тогда только белые нашли, желтых под его цвет не было.
- Точно. Слушай. Я в каком-то мире, очень похожем на наш город, только людей в нем почти нет, одни монстры страшные. Наверно, не так все должно было быть, но, дело в том, что этот мир взломали. То, что я знаю, – в него проник вирус, захватил управляющие ИПИ. НПС теперь просто растворяются в воздухе после смерти, электричества нет, зато колдовать можно. Вирус тут для того, чтобы вычислить и захватить помещенный на сервер искусственный интеллект, это такая особо умная программа.
- Ого. ИИ? И откуда ты это знаешь все? И еще – ты можешь расшифровать слово ИПИ?
- Искусственный псевдоинтеллект. А все это мне рассказал этот самый ИИ, познакомился я тут с ним немного, только он... Няш, что происходит-то? Как там ты, как Алина?
- Пап, нормально все у нас... Смотри, есть всего пять минут, потом отключат нас, нельзя дольше. Тебе надо выполнить квест, то есть задания там такие...
- Я знаю что это, в процессе сейчас. Ты мне вот что скажи: тебе говорит что-нибудь такое словосочетание, как “корпорация “Виртгейм”?
- Ооп-па... Говорит, и очень много. Они сейчас вокруг нашей клиники стаей кружат, из корпорации эти... У нас тоже подозрение, что в систему что-то от корпорации сбежало, но мы думали, это вирт, а ты – ИИ. Круто. Ладно, пап, тут таймер тикает... Я тебя люблю. И мама тоже. Возвращайся.
- Я вас тоже люблю. Об ИИ он просил молчать. Еще, дочка... Узнайте там, только аккуратно, без корпорации, кто такой Вилли Стафхейм и что с ним. Кроме того, скажи, я же в коме больше четверти века, наверно, даже ходить не смогу, да? Ты у доктора поинтересуйся насчет моих перспектив о жизни в реальности, будь добра. Мне надо...
Я сразу понял, что связь между нами прервалась. Выскочило сообщение о повышении уровня синхронизации до 68%. В голове такая гнетущая пустота образовалась, что слезы выступили. Реально... Дочка.... Уверенный ровный голос, понимание проблем, ирония прикольная. Взрослая уже, красивая должна быть, ух! В свои шесть лет только с бантом на голове соглашалась на улицу выходить, а сейчас, наверно, и того получше.
Во время разговора голос ее был вполне искренним и озабоченным, хотя и сыграть можно. Верить ее словам про зайца – вроде можно, было такое дело, не стали расстраивать Алину, вот только если это не мои же воспоминания, скопированные ИИ. Ааа, черт, не проверишь никак ничего! Надо выйти отсюда, из этого мира и цифровой нереальности, тогда только можно будет что-то решить про дальнейшие отношения с ИИ.
О следующей связи не договорились. Хорошо бы, если б также, ночью. И про Перевозчикова надо было разузнать, интересный тип. Интересно, я там еще дедом не стал? А то с дочкиной самостоятельностью – легко можно оказаться и с внуками на коленях в свои тридцать пять.
За окном посветлело, новый день настойчиво звал решать свои новые заботы. Кстати, удобное тут местечко, вполне подошедшее для установления точки возврата. Пока шнуровал обувь и набрасывал экипировку с броней, услышал шорох за стеной, нарочитый грохот шагов и стук в дверь. Вошедший Андрей смущенно произнес:
- Стас, за вчерашнее, это, просто. Погорячился я, был неправ. – Он вскинул на меня глаза, смотря с вызовом и надеждой.
- Да без проблем. – Похоже, именно этого он от меня и ждал. – Понимаю. Так что, “стирать” или спасать?
Его улыбка была лучшим ответом. И мы пошли спасать.
У ворот монастыря нас уже ждала почетная делегация. Петрович, возглавлявший ее, профессор Ольховский, настоятельница монастыря, уже известная нам как матушка Евдокия, еще двое неизвестным нам человек и Толик Перевозчиков, скорее всего приглашенный по причине моего интереса к нему. Все молчали, только некоторые ошарашено уставились на гигантских Скроша и Тони, сопровождавших нас.
- Ну что, честной народ, какие мысли? – Может, мой игривый настрой и не к месту, но смотреть на их постные физиономии тоже желания не было. – Что надумали?
- Надумать-то, Стас, надумали, только вот... – Бранцев явно был смушен. – Матушка, что там у тебя?
Настоятельница Евдокия, плотная как ртуть и такая же быстрая, скользнула между мужчинами вперед. Ее взгляд, казалось, лучился, настолько светлыми были ее голубые глаза. А не проста матушка, ой как не проста – с такими-то глазами вести огромное хозяйство монастыря.
- Здравствуй, Стас, храни тебя Господь. – Она быстро перекрестила меня, внимательно вглядываясь в глаза. – Рассказал нам Виктор Петрович, что вампиром ты назывался, парень. Нехорошо это, нечисто. Так ли это? Не можем мы тебе довериться, коли злое что удумал. Не ври только, Господь мне силу дал видеть ложь и обман.
Несмотря на то, что не чувствовал я за собой никаких грехов, в груди все равно шевельнулось чувство вины. Ведь фактически я предлагал людям полное переосмысление всей прежней жизни, революцию основ бытия, не меньше. Вон как Андрея вчера колбасило, это спецназовца с определенной психологической подготовкой, а что говорить про простых людей. А уж для монашек это вообще будет равносильно отказу от веры. И как убедить людей, думающих о спасении души, что мои действия направлены на их спасение, если я спасаю даже не их тела, а программную оболочку от уничтожения и форматирования, я не знал. Вот и я не знал. Ведь, если в практической стороны мое предложение этим людям действительно спасет жизнь, то с моральной и этической – его принятие должно быть личным выбором каждого.
- Понимаете, матушка... – Такое обращение легко слетело с языка. – Тут могу сказать только одно – я не собираюсь причинить вам зло, никому из вас. Доказать это не могу, да и какие могут быть доказательства. Да, я вампир: не люблю солнечный свет, если долго буду на освященной земле – умру, кровь мне придает силы. Но это не значит, что я безлунными ночами пью кровь у безмятежно спящих людей и сплю потом в гробу. Что касается веры: крестик нательный всю жизнь ношу, не снимая; церковь, правда, посещаю редко, не сказать, что почти не бываю, но редко; в трудные минуты и помолиться сумею, как могу. Я же не заставляю никого, только предлагаю такой вот оригинальный путь к дальнейшей жизни.
