Александр Тюрин - Точка уязвимости
– Да, никаких шансов, – согласился Тугаев. – Хотя прогресс налицо, ты почти такой же, как я. Но все-таки не я. Это у тебя в руке электронный глаз, что ли? Ну, заправь его обратно, терминатор ты наш свежеиспеченный, а то видок немножко тошнотворный.
Шрагин послушно вставил микрокамеру в киберглаз.
– Хочешь, наверное, с ней поздороваться?– спросил Тугаев. – Сейчас открою, как-никак до цели ты дошел. Почти.
Тугаев приложил левую ладонь к едва заметной панели на стене, замок приветливо щелкнул.
– Ни с простым электронным ключом, ни с отмычкой его не открыть, дорогой друг, тут автоматика похитрее. А сейчас толкни дверь от себя, лакеев-то у нас нет. И, кстати, никаких резких телодвижений, я уж теперь знаю, что с тобой надо быть аккуратным.
Шрагин повернулся к двери и по свербению в позвоночнике определил, куда направлен сейчас ствол, затем вошел в подвальное помещение. Следом перешагнул порог и Тугаев.
Девочка поднялась со стула, отчаянно моргая из-за возникшего вдруг света.
– Привет, Аня, – сказал Шрагин. – Мы с тобой уже однажды встречались. В электричке. Ты с папой ехала. И ты подарила мне…
– Ага, гриб!– воскликнула девочка. – Вы – дядя Сережа. Я вас запомнила, потому что вы смешной, в отличие от моего папаши. Мы сейчас поедем домой, да?
– …Нет, наверное, придется немного подождать.
– Ага, следующего трамвая…– хмыкнул Тугаев. – Тут они редко ходят.
– Отпусти ее, – выговорил Шрагин несуразное, ощущая, как мысли уплывают из головы.
– Ага, и ты умрешь с чувством исполненного долга, с улыбкой на устах. Да отпущу, отпущу. Только никакой твоей заслуги в этом нет и подвиг твой был совершенно бессмыслен, как и все остальные подвиги на свете. Игра завершена. Мы учли, что мамаша Шерман готова к сотрудничеству с нами. К примеру, в Дюссельдорфе она даже помогала тебя ловить, ну а другие подробности тебе ни к чему. Короче, мы снизили сумму, так сказать, штрафа, мамаша Шерман поскребла по сусекам, обзвонила десяток друзей и наковыряла пару миллионов зеленых. Бабки должны прибыть сегодня. И сегодня же произойдет обмен, после чего я отправляюсь на Багамы, девочка Аня домой, не вышло из нее Анны Франк, мальчик Шуля получит на анашу и новый компьютер. Тебе на первый взгляд повезет несколько меньше, чем другим. Придется нюхать редиску снизу, как выражаются наши немецкие друзья. Да еще и грехи наши тяжкие с собой прихватишь. Ты ведь официально числишься злодюгой-киднеппером. Но, в принципе, все там, на вечном отдыхе, будем. Так что особо не расстраивайся.
«У меня осталось лишь несколько минут». Время съеживалось вполне физически, стискивая Шрагина, передавливая ему дыхание и кровообращение.
– Меня-то ты не обманешь, – решительно сказала Аня Шерман Тугаеву. – Я тебя из-под земли достану.
– О, узнаю суровые интонации старика Андрея… Нет, дитя мое, сейчас тебе сделают укольчик, и ты все забудешь. А если и не все, то мама тебе объяснит, как себя должна вести пай-девочка. В любом случае, еще полгода под наблюдением опытных врачей-психиатров, и энграмма окончательно сгладится.
– А фиг тебе сгладится. – Аня Шерман уверенно показала фигу Тугаеву… и на правой руке у нее были все пальцы.
– А теперь покажи мне свою левую ручку, – попросил ошарашенный Сережа, подзабыв даже о черной дыре, нацелившейся на его позвоночник.
– Пожалуйста, – несколько удивленно отозвалась девочка.
У Ани Шерман были все пальцы на месте, все без исключения. Кому же тогда отрезали пальцы? И если Андрей Шерман так и не врубился, кому принадлежит присланный детский палец, то Рита этого не могла не узнать. Хотя бы по анализу ДНК. На момент разговора в Дюссельдорфе она точно знала, что оба пальца не Анины, но говорила, что Анины. Значит, она хотела вызвать у него психологическую зависимость, она прекрасно разбиралась в его комплексах.
– У кого вы резали пальцы? Кто это был?!
Ненависть коротким замыканием пробила страх, и получился крик.
– А, пальцы, больная тема…– довольно мирно отозвался Тугаев. – Да не знаю и не хочу знать. Пальцы мы заказывали у Вахи Абдуллаева, у него там детишек много. Неужели ты думал, что хоть один волосок упадет с головы драгоценной олигархочки Анны Шерман? Она же вся из золота. Хотел бы я быть этой девочкой. Может, косички отпустить? Вдруг поможет? Ладно, чего я отвлекаюсь, у тебя, можно сказать, свидание с вечностью, а ты вынужден всякие глупости слушать.
Ствол «грача» перестал покачиваться и однозначно направился в сторону шрагинской головы. Шрагин забыл о дыхании, пол стал уплывать у него из-под ног.
«Прощайте, люди, мне плевать теперь на вас, но все же не будьте лохами». На этой дурацкой фразе завершалась жизнь.
Неожиданно в подвале появилось еще одно действующее лицо. Даша.
– А, наша общая знакомая, – хмыкнул Тугаев. – Ну, моя будда, хочешь сказать Сереже, что в следующей жизни он родится ослом?.. Она ведь тебя тоже кинула, дорогой. Кстати, в следующей жизни тщательнее выбирай подружек. Она зачем-то поскандалила с красавчиком Энгельманном и за это получила по попке. После чего раскаялась и подала на помилование. По нашему заданию сопровождала тебя сюда, привела почти за ручку в эту мышеловку, где в роли сыра выступала юная миллионерша. Да, с этими бабами ничего ведь не поймешь, Серега.
– Как ты могла, Даша? Почему у тебя такое омраченное сознание, ты же ведь буддистка? – Шрагин задал очередной нелепый вопрос.
– Могла, – просто отозвалась Даша. – Ничего ему не сделается, сознанию-то. Потому что все омраченные дхармы попросту иллюзорны. Нету ни этого подвала, ни этого Тугаева…
– Да я в этом практически ничего не понимаю, – остановил ее Тугаев. – Ты мне потом как-нибудь разъясни, красавица. И ладно, хватит Сережу мучить. Пора уже ему на упокой.
– У Энгельманна другое мнение насчет «пора», – сказала Даша как бы невзначай.
– Ну и что? Я же не Йошка Динст, чтобы во всем его слушаться… Ах да, чуть не забыл.
В левой руке у Тугаева появилась маленькая фотокамера, которой он сделал несколько кадров. Аня Шерман и Сергей Сергеевич Шрагин вместе.
– Это финал. И на финальных кадрах предстали рядышком маленькая беззащитненькая жертва и грозный одноглазый психопат-похититель. И на кой хрен мне сдался сейчас живой Шрагин? То есть этот противный Тугаев? Смотри, у него даже мускулатура стала как у меня, и никакого интеллигентского жирка в области гениталий. Я теперь буду душка Шрагин. – Тугаев надел очки академического типа. – И программированием, пожалуй, займусь. А вот этому одноглазому монстру хватит уже злодействовать.
– У тебя могут быть очки Шрагина или там трусы Шрагина, но никогда не будет его головы, – сказала Даша и слегка постучала костяшкой пальца по ближайшей деревяшке. – У тебя голова сообразительного зверя, а у него – умного человека. Энгельманн, наверное, захочет дать ему работу.
– Я вырос на передаче «В мире животных», так что, сравнив со зверем, ты меня не обидела. Зверь, Антихрист, Архивраг – это все для меня комплименты… Да, возможно, наш якобы гуманист и истинный красавчик Энгельманн хотел бы еще помариновать Сережу. Возможно, он даже не стал бы его сразу потрошить, а попробовал бы использовать как программного аса. Я ведь в курсе уже, что Сережа трудился в команде у этого супер-дупера Сарьяна. Энгельманн тоже может это узнать и посадит Шрагина программировать биочипы для своих трупаков. Но Антуан никогда уже не выпустит Сережу из тесной шарашки, три на три квадратных метра. Для пущей надежности ему оттяпают руки и ноги, оставив клевать клавиши носом. Поэтому я и избавляю Сережку от многолетнего плохого питания и мрачной обстановки, которые все равно приведут к потере человеческого облика и летальному исходу, причем гораздо более мучительному, чем сегодня. И, если хотите, я против использования Шрагина даже теоретически – ведь энгельманновские зомби и мои варвары рано или поздно сойдутся в бою, вот я и хочу помочь своим.
– И ты думаешь, я скажу Энгельманну, что Шрагин убился сам, поскользнувшись на банановой кожуре?
– Почему сам? Убит при попытке к бегству – это классика. И ты ведь, Дашенька, не настолько любишь педерашку Энгельманна, чтобы преданно содействовать всем его изысканиям.
Тугаев навел пистолет на лоб Шрагина. Все, с последним громом сейчас разлетится мир. Надо бы о чем-то подумать, вспомнить за одну секунду всю жизнь и дать морально-нравственные оценки всем ее этапам. Но вместо этого Шрагину не удавалось вспомнить даже то, как он здесь оказался. Затухает пульс, организм сдает дела, перед смертью мало у кого получается закричать или заплакать. Он заметил только, что плачет Аня. Ей и так досталось, а еще на ее глазах разлетятся мозги у дяди Сережи. И…
Тугаев упал лицом вниз. Все так быстро случилось. Кажется, Даша, оттолкнувшись от трубы, в прыжке захватила его за шею сразу двумя ногами и крутанула. Сейчас она уже сидит на Тугаеве, как на пуфике, и ствол ее пистолета приставлен к его затылку. Тугаевский же «грач» отлетел в сторону.
