Крис Сэкнуссемм - Зейнсвилл
— У нас есть определенные обычаи и правила, — ответила Арета Найтингейл. — Белуах по собственной воле отказалась от своего поста и богатства. Она может уйти, когда пожелает.
— И куда же она пойдет? — спросил светловолосый, когда судья исчезла между помятой тележкой для кренделей и развороченным «доджем».
Арета не нашлась что ответить и испытала облегчение, когда они подошли к большой военного вида палатке. Там их встретила женщина с длинными темными волосами и очень красными губами. Высоко на ее обнаженной левой груди красовалась татуировка с множеством Мандельброта[9].
— Это Натассиа, — представила ее глава сатьяграхов.
Стены у палатки были из какого-то полимера, и большую ее часть занимали внушительный компьютер и батарея каких-то медицинских приборов. Все было стерильным, как в лаборатории, впечатление портила лишь полка с фиалковым латексным вибратором и початыми бутылками бренди и бенедиктина.
— Покажи ладони, — велела Арета.
Кожа у светловолосого была на удивление гладкой. Одну за другой ему велели положить руки на сканер дентина. Затем темная женщина с яркими губами подкатила сканер сетчатки глаза и заставила светловолосого опустить лицо к нужному месту. От ее кожи исходил пикантный аромат халапеньо. Она заметила явную припухлость у него в паху.
— Просто открой глаза и расслабься.
— Еще мы сосканируем шрамы у тебя на спине, — сказала Арета.
Внутрь просунул голову худой парнишка по прозвищу Широкая Частота. В образовавшуюся щель поплыло позвякивание индонезийских ксилофонов.
— Порядок, можете включать.
Арета кивнула Натассии.
Светловолосый стянул через голову толстовку. Настроив разрешение сканера, женщина запустила его, и все трое повернулись к главному монитору. Через несколько секунд по экрану побежали ярко-белые буквы, режущие глаз высоким разрешением. «ЛИЧНОСТЬ ЗАЩИЩЕНА… УРОВЕНЬ ДОПУСКА… ЧИСТ».
— Твоя личность под защищенным паролем, — сказала Арета. — Попробуй подняться на уровень выше, Насти.
На прозвище женщина как будто обиделась, но просьбу выполнила.
«ЛИЧНОСТЬ ЗАЩИЩЕНА… УРОВЕНЬ ДОПУСКА… ЧИСТ».
— Попробуй еще на один, — попросила Арета.
Мелькнули те же слова. ЧИСТ…
— Как насчет Засекреченной Информации?
— Вот черт, — присвистнула Натассиа, когда те же слова появились снова. — Что теперь?
— Время связи истекает. Попробуй Неограниченный Доступ.
Устройство «Телепат» издало низкое, усталое гудение. Двадцать пять секунд, тридцать. Минута.
— Пять секунд! — проорал из-за полога Частота.
Экран вспыхнул белым, потом погас — и остались лишь гореть слова: «…ЧИСТ».
— Выключай! — приказала Арета, и Натассиа повиновалась. Но даже с оборванной связью буквы оставались на экране, столь же холодные и неподатливые, как абсолютный ноль.
— М-да. — Арета перевела взгляд с экрана на увечье светловолосого. — Мы только что узнали, что ты очень важная персона.
— То есть?
— Твоя личность держится в строжайшем секрете, и у тебя доступ уровня администратора.
— Не понимаю.
— Ты можешь зайти в «Витессалит» в Миннеаполисе или в любую другую международную штаб-квартиру культпорации. И в Пентагон тоже. И в «Эфрам-Зев Фармацевтика».
— Но я даже имени своего не помню.
Арета вновь вперилась в одинокое белое слово на экране, потом опять поглядела на символы, безжалостно вырезанные на спине светловолосого.
— Пока не вспомнишь… мы будем звать тебя… Чистотец.
— Чист… Отец?
— Для начала сойдет. Но готова поспорить, у тебя есть пароль, может, даже серия паролей, с которыми тебе любая система раскроется.
— Но я их не помню. — Светловолосый со вздохом потер лоб. — Только отрывки из песни. Одной песни.
— Не пой. Просто слова произнеси… И по возможности без выражения. Погоди! Насти, тащи сюда Частоту и Хеймдаля.
Натассиа убежала и вернулась с парнишкой-панком и пожилым мужчиной без ушей. Там, где полагалось быть ушным раковинам, темнели два гнезда портов из дерьмовенького пластика.
— С Частотой ты уже познакомился. А это Хеймдаль, — сказала Арета. — Глава нашей службы безопасности. Слушайте внимательно, вы двое. Валяй, брат. Только помедленнее.
— Я истинный образчик… современного генерал-майора… Информацию получит любой заказчик… будь то животное, минерал или флора…[10], — продекламировал светловолосый.
В палатке воцарилась тишина. Потом с криком «Зараженные данные!» Хеймдаль вдруг упал на колени.
Арета поморщилась.
— Что ты слышала, Насти?
— Что-то про то, как Тутанхамон охотится на золотого гиппопотама, который отождествляется со злым богом Сетом.
— Странно, — пожала плечами Арета. — А ты, Частота?
— Quand nous ne sommes plus enfants, nous sommes deja morts[11], — ответил Частота и, разбрызгивая слюну, зашелся дребезжащим смехом.
— Проклятие! — крикнула Арета. — Насти, неси пифагорейский комплекс. И горячее какао!
— Не замай священное — оно освещает! — закричал безухий.
— Все хорошо, — утешила его Арета. — Не волнуйся, пожалуйста.
По счастью, какао принесли быстро. И дозу транквилизатора. Десять минут спустя Частота вспомнил, что не знает французского. Хеймдаль тоже начал успокаиваться, и его речь и дыхание вернулись к норме.
— Нейрологическое программирование, — вынес вердикт безухий, окончательно оправившись. — Криптолингвистика. Где ты этому научился?
— П… по… понятия не имею, — пробормотал Чистотец. Мир поистине сошел с ума.
Арета, умевшая улавливать перемены настроения, позаботилась, чтобы у Чистотца было достаточно какао. Кем бы ни был этот светловолосый, он не походил ни на одного из бомжей, изгоев или шпионов, с которыми сатьяграхи сталкивались раньше.
— Пора к доктору Будь-Здрав. Действие твоего лекарства кончается.
— Ты не сказала, что сама слышала, Арета, — заметила Натассиа, когда трансвестит уже подошла к пологу на молнии.
— Я услышала слова «Стремись воссоединить бога в себе с Божеством во Вселенной», — ответила бывший юрист. — И это до чертиков меня напугало.
Глава 2
Украденный орган
Чистотца отвели в другую часть лагеря: здесь тоже обитали увечные, но на сей раз полулюди-полумашины.
— Почти на месте, — сказала Арета, радуясь, что Флип-Флоп и Толстый идут за ними по пятам.
Они миновали двух эфиопских мальчиков, охранявших чаны для замешивания теста под пончики: в одном извивались угри, другой как будто кишел пресноводными крокодильчиками размером не больше сардины. Из темноты притащился и проворчал что-то пес.
— Большой Бой Бвау! — рявкнула трансвестит этому дряхлому ротвейлеру, чья голова пряталась под стальным намордником, охватывавшим весь череп.
Одну из передних лап твари заменяла клешня робота, задние лапы были встроены в каркас на колесах, взятый от старой тележки для гольфа. Опустившись на колени, Чистотец погладил мокрые от слюны брылы, но тут вдруг прибежал худой белый человек, опутанный новогодним дождиком и в странном головном уборе из антикварного лотерейного колеса (внутри которого еще подпрыгивали несколько лотерейных шаров из слоновой кости) и завопил:
— Повезло! Повезло! Повезло! Повезло! Каждый тянет за себя!
— Тебя предупреждали не отпускать этого монстра одного, Гроди! — одернула его Арета.
— Еще не тащил, еще не тащил! — пискнул Гроди и запрыгал на месте, от чего в колесе застучали шары.
Чистотец заметил, что, так сказать, головной убор Гроди загадочным образом походил на намордник пса.
— Зачем вытягивать шар?
— Повезло, повезло, повезло… Каждый тянет за себя! — ответил Гроди и встряхнулся, так что зашуршал дождик и загремели шары.
— Ты же видишь, на шарах нет номеров, — прошептала Арета. — По нему не скажешь, но когда-то Гроди был превосходным нейрохимиком, пока не подсел на так называемые «усилители интеллекта».
— Он любит пса, — пробормотал Чистотец, когда худой человечек, по-прежнему громыхая и шурша, исчез среди теней, а Большой Бвау заскрипел следом.
— Пойдем, — поторопила Арета. — Пора познакомиться с доктором Будь-Здрав.
Еще через несколько шагов они оказались у дверей машины «скорой помощи», выуженной изреки Гарлем. Корпус машины проржавел и был прошит пулями, но его подлатали (с изрядной долей воображения), и на крыше красовалась дорогая спутниковая тарелка и мудреное оборудование «Беспроводной Информационной Системы Передачи Интегрированных Данных», в просторечии называемой БИСПИД.
— Что внутри? — поинтересовался Чистотец.
— Мир знаний, — отозвалась Арета. — Уйма глупых идей. Как шляпа Гроди — лотерея. Но, возможно, мы поймем, как тебя лечить.
