Ник Трой - Машина Ненависти
Волошин ощутил нечто вроде облегчения. Практически гений в своем деле, он никогда не отличался страстью к болтовне.
-- Сына моего помнишь? Старшего, Виктора? Ну вот, из-за него ты здесь. Натворил дел гаденыш. Дело на него хотят завести.
"Почему бы не решить все простым звонком?" -- подумал Волошин с удивлением, но вслух ничего не сказал.
Впрочем, Хозяин счел нужным пояснить:
-- Дима, -- он вздохнул, -- я сейчас в трудном положении, рисковать мне нельзя. Кое-кто под меня копает, я сейчас на виду. А довериться другому -- не могу. Сам знаешь, какие люди меня окружают. Такие как мы с тобой -- реликты. Молодые не знают слова "верность".
Волошин кивнул.
-- Что он сделал?
-- Да, в общем-то, ничего особенного. Так, побаловался с дружками немного. Хотели прижать одного пацана на улице, -- и чем он их задел? -- а этот кретин заистерил.
-- Что з-значит "заистерил"?
-- С крыши сбросился, мутант.
-- Н-насмерть?
-- С шестнадцатого этажа. Конечно насмерть!
Новый кивок.
-- Могут б-быть осложнения?
Хозяин передернул плечами, резанул:
-- Тебе лучше знать. В любом случае, действуй очень мягко и аккуратно, понял? И, -- чтоб ни одна зараза!
Отвечать Волошин не стал, да и не нужно это Хозяину. Для него главное -- результат, а не слова. В этом он и вправду реликт.
Глава 4
Исполнитель желаний
Королев, 1 октября
Чистое нижнее белье... подумав, Даля отложила любимый комплект Victoria's Secret и выбрала черный кружевной, с бюстгальтером пуш-ап Wonderbra. Ее мальчиковая фигура в отражении зеркала сразу преобразилась.
Дезодорант и капелька духов, джинсы с заниженной талией, коричневый пуловер, просвечивающийся совсем чуть-чуть. Любимый плеер -- на пояс; айфон и кредитные карты -- в сумочку-клатч.
И никакой косметики. Это принципиально.
Подхватив с полочки ключи от машины и сумку с ультрабуком, Даля вышла из квартиры. Заперев дверь, она спустилась на этаж ниже. Остановилась у двери, обитой потертым дерматином. В ответ на ее звонок раздался щелчок замка, и дверь приоткрылась
-- Виктория Павловна, здравствуйте, -- улыбнулась Даля. -- Вы бы так сразу не открывали, знаете же, что сейчас это небезопасно. У вас же цепочка есть.
Иссушенная старостью и пенсией старушка мелко закивала:
-- Да забываю, Далечка, забываю.
-- Я в белокаменную еду, -- Даля всеми силами старалась не отводить глаз. -- Вам нужно что-нибудь?
Почему-то при разговоре с Викторией Павловной она всегда стыдилась. И сама не могла понять чего: ну не молодости же, в самом деле? Может быть того, что ее внуки не могут обеспечить старость, а она, Даля, теперь на себя взвалила обязательства перед чужим ей человеком?
Пару месяцев назад Даля случайно заглянула в местный супермаркет. Как раз после завершения работы, с весьма приличным гонораром на карточке, ради которого другие трудятся по полгода. Заглянула, и сердце екнуло. В стороне от кассы, захлебываясь беззвучными старческими слезами, рыдала сгорбленная бабушка. Подслеповато перекладывала в ладони копейки, мелко дрожит в руке затертый пластиковый пакет.
Обычно вот такой же стыд охватывает Далю, когда она подает милостыню, а ее благодарят. Вроде бы доброе дело совершила, а как-то гадко становится на душе -- у тебя кусок пластика на поясе стоит полштуки баксов, а тут за сто рублей благодарят. И трудно потом бывает перебороть это чувство, чтобы снова оказать кому-то помощь. Гораздо чаще проходишь мимо, трусливо пряча глаза...
Даля переборола. Не стыдясь насмешливых и брезгливых взглядов, утешила старуху, незаметно сунула ей в карман единственную из наличности пятитысячную купюру. А остаток вечера провела в бегах по аптекам и рынкам. Оказалось, еще бы неделю, и отказал бы организм Виктории Павловны. Узнав об истощении от врача, Даля сперва не поверила. Разве в современном мире еще умирают от голода?!.
-- Ничего не нужно, -- засмущалась Виктория Павловна. -- Что ты все носишься со мной, старой?
Даля поняла, нужно действовать решительней:
-- Мясца взять? На котлеты?
-- Только если чуть-чуть, -- это уже почти беззвучно, в сторону.
-- Ага, -- обрадовалась Даля, -- тогда к вечеру ждите.
* * *
Даля вывела машину на трассу, сделала на магнитоле музыку тише. В айфоне голос сестры оборвал гудки:
-- Далька?
-- Привет. Слушай, какое мясо на котлеты нужно покупать?
-- Не могу поверить! Даля, ты, наконец, одумалась?! Слава богу, конец пожизненному веганству...
-- Я не себе, -- нахмурилась Даля. Засигналили остервенело, какой-то чудак пошел на обгон справа, прямо по обочине.
-- А-а, -- погрустнела Ася, -- ты все со своей бабкой возишься?
Даля промолчала.
-- Далька, у меня к тебе тоже дело есть, -- Ася, как обычно, не обращала внимания на такие глупые вещи, как паузы в разговорах или интонации. Если бы она не была художницей, весьма неплохого уровня, Даля бы назвала ее эгоцентричной эгоисткой. Именно так, с употреблением сразу двух синонимов. Ася одна из тех личностей, что искренне убеждены в собственной исключительности, а еще в том, что мир вертится лишь вокруг них.
-- Какое?
-- Я через пару дней улетаю в Нью-Йорк с одним приятелем, не могла бы ты за квартирой присмотреть?
-- А ты надолго?
-- На пару недель, может быть, -- больше.
-- Ладно.
Когда сестра все-таки соизволила дать бесполезную для вегетарианки информацию о котлетах, Даля быстро попрощалась. Тут же набрала новый номер, сверилась с распечаткой э-мэйла, и нажала вызов.
-- Ну?
-- Виктор Владимирович, -- отчетливо проговорила Даля, -- здравствуйте. Это Далия Верникова, вы оставляли заказ в "Синем Джинне"...
Секунду в трубке была враждебная тишина, потом излишне тягучий, будто пьяный голос обрадовался:
-- А, исполнитель желаний, точно, на.
-- Вы не против, если мы сегодня встретимся? Нужно обсудить детали.
Глава 5
За черными окнами
Москва, 1 октября
Информация никогда не исчезает бесследно, такова уж ее природа. Даже если похоронить человека, единственного, кто знал секрет, все равно возникнут некие слухи. Это закон. А умному, как говорится, и намека достаточно.
Данил откинулся на спинку кресла. Откуда-то в руках появился ингалятор, Данил глубоко вдохнул, потом еще. Сразу полегчало, но для полноты картины не мешало бы еще витамины выпить. Однако едва он снова взглянул на экран, мысль испарилась.
Упоминания в сети об Алексее Торомышеве он нашел с легкостью. Но вот беда: двадцать девятого августа он испытал на себе силу притяжения, и после лебединого полета с крыши шестнадцатиэтажного дома стал на сантиметров десять тоньше. И шире... нет, не шире, а круглее, что ли.
Это существенно ограничивало возможности лучшего из виртуальных сыщиков Neo_Dolphin'а. Объект, не вызывающий резонанса в интернете -- найти трудней.
За два часа поисков Данил узнал немного. Например, что двадцатишестилетний Торомышев нигде не работал после универа, но последние два года жил на очень широкую ногу. Интернет-магазин на его адрес отправлял только за последний месяц посылок аж на десять тысяч долларов. Все -- высокотехнологические гаджеты. Выяснить где он брал деньги, так и не получилось. У суицидника не было ни друзей, ни девушки, ни родителей. Вообще никого.
В задумчивости Данил захрустел аскорбинкой, тут же с недоумением увидел в руке баночку с витаминами. Когда успел?
Подумав немного, он пододвинул пауэрбук с Линуксом. Секунду полюбовался картинкой на рабочем столе, изображающей пингвина на кладбище, а рядом, на могильном камне, надпись: "FreeBSD -- R.I.P.". Потом вызвал окошко терминала. Начальный пласт сведений снят, теперь предстоит работа тоньше, а там и до вообще ювелирной недалеко...
Neo_Dolhpin замер.
-- А это что такое?
Кэш гугла невинно продолжал показывать "битую" ссылку на популярный новостной сервис, где когда-то была статья под названием "Золотая молодежь сбросила парня с крыши".
-- Значит, говорите, сбросила?
Заказ постепенно начинал вырисовываться в ином свете. Ребята из Internet Hate Machine, значит, не узнать все о Торомышеве хотят, а найти... кого? Убийц?
Стоп! Подождем с выводами.
* * *
К вечеру Данил уже не сомневался -- Торомышев не главный объект поисков. Интерес для Дикаря представляют другие участники событий. Это, конечно, не его дело, как они собираются использовать добытую им информацию, но по спине пробегали мурашки. Серьезные парни они, если и шутят, то так, что смешно только им. Вряд ли это обернется чем-то хорошим для упомянутой "золотой молодежи".
