Рэки Кавахара - Ускоренный мир 7: Броня Бедствия
— Н-ну, у меня оставалось мало здоровья… и я не был уверен в том, что если я умру на середине рва, то меня воскресит снаружи…
— Даже если бы ты воскрес внутри, ты очнулся бы с полным здоровьем. И уже после этого смог бы ускакать обратно!
— Э-э… д-да, здесь ты права…
Логика его партнёра не оставляла ему никаких шансов на победу в споре. Аватар опустил плечи и тяжело вздохнул. Следующего удара кулаком не последовало. Вместо этого, нежная ладонь медленно погладила его по шлему.
— Хотя… твоя решимость штурмовать замок и твоя внимательность, позволившая тебе дойти до конца и вернуться живым, достойны похвалы. Молодец, Фаль.
Нежный голос заставил его ощутить тяжесть в груди и поднять голову. Перед его глазами появилась очаровательная улыбающаяся маска Шафран Блоссом.
— С… спасибо, Фран, — прошептал он, глядя в бледно-голубые линзы её глаз.
Блоссом смущённо повела плечами, убрала руку и поднялась.
— Я сделаю тебе чаю. А, и в честь твоего возвращения поедим тортик. Я недавно купила его в магазине еды в Гинзе, он выглядел вкусно.
Фалькон проводил взглядом свою партнёршу, направившуюся в сторону кухонного уголка. Он ничего ей не ответил — сильные чувства словно запечатали его рот.
Они находились на неограниченном нейтральном поле, в районе побережья, в реальном мире это место соответствовало острову Одайба. Их домик находился на самом уголке острова, и ради того, чтобы купить его, они несколько лет (по меркам Ускоренного Мира, конечно) вместе охотились на Энеми. Если честно, Фалькон думал, что эти очки лучше вложить в новый уровень или новую экипировку, но в тот самый момент, когда они впервые зашли в новый дом, и он увидел радость на лице Блоссом, эти мелочные мысли моментально вылетели из его головы.
Ещё год они потратили на покупку мебели, и теперь эта комната казалось Фалькону роднее и уютнее, чем его дом в реальном мире. В своей квартире он был одинок — у него нет ни братьев, ни сестёр, а родители возвращались домой поздно. Но здесь рядом с ним всегда находилась Блоссом.
Почему она всё это время так настаивала на покупке дома?
Причину Фалькон узнал около месяца назад (по реальному времени).
Шафран Блоссом с самого рождения страдала от митохондриальной недостаточности. Болезнь эта наследственная, и даже самые современные нано-машины ничем не могли ей помочь. Пока что болезнь проявлялось лишь в утомляемости и головных болях, но со временем она должна перерасти в судороги и паралич. Врачи считали, что до совершеннолетия она не доживёт, так как клеточные мутации однажды доберутся и до сердца. Поэтому она с самого рождения носила только-только поступившие в продажу нейролинкеры ради того, чтобы врачи могли следить за её состоянием.
Всё это она рассказала ему, сидя рядом с Фальконом на той же постели, на которой он сидел сейчас. Тогда он тоже ничего не смог ей ответить. Улыбнувшись, Блоссом сказала ему:
«Не грусти так, Фаль. Если со мной что-то и случится, это будет лишь лет через десять, а может, и все пятнадцать. Кроме того, у нас с тобой есть Брейн Бёрст, правда? Я смогу прожить в Ускоренном Мире полноценную, хоть и чужую, жизнь. Куплю милый, аккуратный домик и буду жить в нём вместе с любимым человеком…»
Затем она вновь смущённо улыбнулась. Фалькон, не сдержавшись, спросил: «Ты про меня?», за что она его от души поколотила.
Он был счастлив. Но в то же время он боялся. Действительно ли она им довольна? Действительно ли Хром Фалькон достоин того, чтобы прожить с Блоссом её «жизнь»? Именно этот страх и довёл его до вчерашнего опрометчивого штурма Имперского Замка.
И именно поэтому он, вернувшись из замка живым и глядя на то, как его напарница готовила чай и торт, был вынужден посмотреть ей в глаза и спросить:
— Слушай… Фран. Всё-таки… почему я? У меня нет никаких примечательных способностей, и даже среди металлических аватаров я середнячок. Почему ты выбрала меня?
На лице Блоссом проскочило удивление, а затем она тут же надула губы.
— А-а, так ты уже забыл, Фаль?! Это ведь ты первым пригласил меня на командный бой! Ты стоял среди зрителей и сказал это так тихо, что мне пришлось несколько раз переспрашивать!
— Э… м, может быть.
Фалькон отчаянно раскапывал воспоминания, но с его точки зрения эти события случились целых пять лет назад. Он всё же смог найти то смутное воспоминание, и в нём Фалькон, действительно, заговорил с Блоссом сам. «И хватило же мне смелости…» — подумал он и ощутил на коже виртуальный пот. Блоссом поставила на место чайник, а затем подошла и положила руки на его плечи.
— А теперь спрошу я. Почему ты выбрал меня? Ведь у меня тогда не было ни единой техники, я была просто ходячей мишенью для дальнобойных аватаров. Почему я?
«Я не знаю, как это сказать. Я решил так в тот самый момент, когда впервые увидел тебя.»
Но эти мысли и чувства, наполнившие Фалькона, не смогли укрыться от взгляда Блоссом, долгие годы выступавшей с ним в одной команде. Солнечный аватар нежно улыбнулся, обхватил руками голову Фалькона и крепко прижал её к груди.
— И я… я тоже так подумала. Других причин нет, и я никогда не сожалела о своём выборе. Давай пить чай… а потом выйдем к морю. Сейчас активен «Закат», и снаружи должен быть великолепный вид.
Тьма.
Свет прожектора.
Кольцо белого света выхватило две жмущихся друг к другу фигуры. Одна — хромировано-серебристая, а другая — шафраново-жёлтая.
Зажегся свет, освещая бесконечно уходящий вдаль пейзаж. Тихое море, закатывающееся за горизонт солнце. Блики, пляшущие между волн. Цвет этих бликов удивительно похож на оттенки, которые аватары обрели в лучах заката.
Вид на закатную Токийскую Бухту, открывающийся с южной окраины Одайбы, а конкретнее, с побережья парка Акацукифуто, настолько красив, что невольно возникали сомнения в том, действительно ли его воссоздали на основе изображений с социальных камер.
Но, в отличие от реального мира, здесь не летали бесконечным потоком самолёты, кружа возле аэропорта Ханеда. Вместо них на фоне оранжевого неба парили похожие на птерозавров Энеми. И волны с горизонта в залив гнал не проплывающий кит, а плезиозавр.
Каждый раз, когда он стоял рядом с Блоссом и окидывал взглядом пейзажи неограниченного нейтрального поля, в его голове возникал один и тот же вопрос.
Для чего вообще создан этот мир? Что у него за цель, ради которой сюда приглашаются только маленькие дети?
Мозг младшеклассника не мог даже представить, сколько денег нужно на разработку и поддержку такой гигантской системы. И, в то же время, ни один игрок в Брейн Бёрст ещё не отдал за игру ни копейки. Ходили слухи о том, что эта игра служила экспериментальным исследованием одной из игровых компаний, и о том, что это своеобразный маркетинговый приём рекламных компаний, но все эти теории разбивались о простой факт: игроков слишком мало.
Год назад около сотни детей получили от неизвестного источника файл с игрой. Им дали особое право — становиться «родителями» неограниченное количество раз, но только после достижения второго уровня. Естественно, до него дошла лишь треть игроков: тридцать человек. Затем они начали распространять игру в сообществах детей-геймеров, и к сегодняшнему дню количество проживающих в Токио игроков доросло примерно до пятиста. Но любой серьёзной компании такая цифра показалась бы ничтожной.
Кроме того, условия, которые необходимо выполнить, чтобы начать играть в Брейн Бёрст, слишком суровые. Детей, носивших нейролинкер с рождения и имевших большой опыт фулл дайва, было не так уж и много. Вообще, у Брейн Бёрста есть модуль проверки на совместимость. Можно соединиться с желаемым человеком в проводную или местную сеть под предлогом передачи файла, а самому тем временем проверить, выполняются ли для него эти условия, но Фалькон за всю свою жизнь так и не нашёл ни одного человека, который смог бы пройти проверку. Поэтому к 5 уровню он совершенно забросил попытки стать «родителем».
Зачем? Для чего был создан этот мир с бесконечным временем и пространством?..
— Ты снова задумался, Фаль? — вдруг прошептала прижавшаяся к нему Шафран Блоссом.
Резко заморгав, Фалькон прервал свои мысли.
— А… угу… на обычных полях это ещё не так заметно, но когда я так смотрю на неограниченное поле, я всегда задумываюсь. Куда оно ведёт меня… всех нас?
— Это да… я понимаю, о чём ты… наверное. В последнее время, когда я разговариваю с родными и друзьями, они часто странно на меня смотрят. Я стараюсь вести себя, как обычно, но то и дело произношу слова, которые раньше не использовала и тому подобное… — опечаленно произнесла Блоссом и свесила голову.
Фалькон обнял её за плечо.
— Ну… ничего не поделаешь. Мы ведь пробыли… прожили в этом мире уже пять лет. За это время мы много чего увидели, много о чём говорили, много о чём думали. Наши души уже старше душ шестиклассников. Но… может, не всё так плохо. Не изменись я за эти годы, я бы постеснялся не то что говорить, а даже находиться с девочкой вроде тебя в одном месте.
