Александр Гарин - Я иду домой (СИ)
- Ни одной занавески.
Механика дернула плечом.
- Постой снаружи, - еще раз попросил Джонни, с нажимом глядя на девушку. Ему до дрожи хотелось скинуть с себя комбинезон и, встав под горячую воду, тереться жесткой губкой до тех пор, пока бы кожа не покраснела и не начала ныть. В почти стерильной душевой, он внезапно понял, насколько успел пропитаться запахом пустошей: его волосы, кожа, трещины на начавших грубеть кистях и ладонях впитали пыль, пот и жару целой недели. Судя по колючкам на щеках и подбородке, лицо тоже включилось в игру "стань своим среди разрухи". Беглец попытался вспомнить, когда последний раз брился. По всем подсчетам, выходило - за пару дней до ухода из Приюта. "То есть целую, если подумать, вечность", - решил про себя Хесс.
- Ой, святоша, - Механика фыркнула, удержавшись, чтобы не сплюнуть на пол. - С такой печальной рожей тебя согласится охранять целый полк солдат. Не то, что одна грязная, глупая девица, да? Хорош зубами скрипеть, мне твое достоинство ни к черту сдалось, - она круто развернулась на выход. - Плещись, дитя цивилизации.
Прихрамывая, Механика побрела к двери в душевую. Обернулась.
- Но, если что, кричи. У нас, наверху, говорят - не стыдно помереть с голой жопой, если в руках при этом ружье. Приятной помывки, Джон.
***
Встать под настоящий душ из чистой воды сейчас казалось просто верхом блаженства. Беглец из Приюта так и поступил. Он стоял и стоял под теплыми струями воды и получал ни с чем не сравнимое удовольствие. Раньше Джонни и подумать не мог, что такая обыденная рутинная вещь может приносить такую радость.
Мыло приятно пощипывало, и Джонни с остервенелым наслаждением намыливал и натирал губкой загрубевшую, местами обожженную солнцем кожу.
- Так-так, и кто же тут у нас? - совсем рядом от него вдруг раздался насмешливый женский голос. - Это же наш чистюля во всей красе!
Вздрогнув, Хесс обернулся, намереваясь высказать Механике все, что он о ней думает. И замер, увидев вошедших.
Вместо ожидаемой королевы всех свалок пустоши, в дверях душевой стояли два верзилы-мордоворота с короткими дубинками. Ухмылявшуюся между ними девушку с хищными чертами лица он узнал сразу - это была Красная Кейт. Та самая гроза всех рабов, что "купила" его в Сходке, и теперь, наконец, добралась до своего сбежавшего раба. Джонни совсем забыл о ней - слишком много событий одновременно обрушилось на него за последнее время.
- Я вижу, ты не особо рад меня видеть, - между тем под взглядом Джонни ухмылка медленно сползла с лица дочери работорговца. - Но это легко исправить. Смит, Иден - научите этого светлячка, как следует вести себя рабу! Для начала можете выбить ему зубы - чтобы ему ничего не мешало лизать мои сапоги. И... пожалуй, переломайте ноги. Пусть помнит, что ногами от Красной Кейт не убежать!
Работорговцы бросились на Джонни молча и слажено, как натасканные псы. Беглец пулей вылетел из-под льющихся потоков воды и, увернувшись от короткого взмаха дубинки, оказался у шкафчиков. Путь к двери ему преграждала Кейт собственной персоной. Взглянув в жестокие глаза дочери работорговца, Хесс не увидел там ничего для себя хорошего.
- Постой, подожди! - заорал он, скорее интуитивно почуяв, чем увидев взмах дубинки за спиной. Чудом увернувшись, он оказался зажатым в углу между шкафчиком и стенкой. - Не надо! Давай поговорим!
Хищная улыбка зазмеилась на тонких губах рыжей девушки, делая ее лицо еще более резким.
- У тебя еще будет возможность поработать язычком, Белоснежка. А пока тебя нужно научить себя вести. Ребята!
Оба работорговца шагнули к нему одновременно, занося дубинки.
- Подождите! Нет!!!
Дверь в душевую распахнулась. На пороге возникла взъерошенная Механика, сразу поймавшая на прицел живот Джонни.
- Что, святоша? Охучокнулся? Чего ты потерял там в углу? И чего ради ты так орешь?
Беглец диким взглядом поводил глазами с Механики на то место, где только что стояли работоргоцы. Теперь они исчезли. Кейт и двое ее подручных будто растворились в воздухе. Мигом позже Джонни вдруг осознал, что стоит перед Механикой в чем мать родила, и даже не пытается прикрыться.
- Б-будь добра, от-тввернись, я оденусь, - заметно стуча зубами, попросил он, хотя в душевой было горячо от пара. - Нет! Не выходи! Ну, пожалуйста!
Удивленная Механика повиновалась. Джонни спешно натянул комбез и, достав из шкафа свою двустволку, прижал ее к груди.
До лаборатории добрались быстро. Механика тащилась за Джонни, тяжело вздыхая.
- Сколько добра, и все мимо! - стонала она на ходу, едва поспевая за Хессом. Тот шел по коридору с такой скоростью, словно всерьез решился протаранить любую галлюцинацию, выскочи она из-за угла. - Нет справедливости на свете. Здесь наверняка что-то можно было бы найти...
Джонни остановился, пропуская девушку вперед.
- Можно, это верно, - согласился он. - Сумасшедшего со станковым пулеметом, работающие турели, и целый лабиринт комнат и коридоров, набитых спятившими бедолагами.
Механика тяжело вздохнула, но возражений, к которым Джонни приготовился, так и не последовало. С тем, что из Приюта нужно было выбираться, пока галлюциноген не успел проникнуть прочно в их сознание, она была согласна и сама. Оставалось только совершить это с наименьшими потерями для их раненого товарища.
***
Сотрясаясь всем телом, и держась рукой за сердце, Меллори добрался до двери медпункта. Стараясь не думать ни о чем, провернул ручку, впуская в пятый раз воспроизводивших условный стук Механику и Хесса. Ввалившиеся в медпункт спутники выглядели запыхавшимися и потрепанными. Впрочем, одного взгляда на торговца хватило, чтобы понять, что и у него что-то стряслось.
- Галлюцинации? - мигом забыв о долгой невозможности попасть в лабораторию из-за того, что запершиеся в ней не открывали, сочувственно поинтересовался Хесс. Торговец кивнул, пытаясь выпустить на лицо кривую усмешку.
- До вас сюда ломилась целая толпа диких обжарков, - так и не справившись с лицом, пояснил он. - Обжарки, чтоб их... И все дикие...
- А за нами три этажа гнались трое мужиков и одна баба, - сочла нужным уточнить Механика. - Самых, мать их, натуральных. Святоша заблокировал двери, но...
- Но надолго их это не удержит, - Джонни поставил ружье у стены и, подойдя к рукомойнику, дрожащими руками пустил воду и нервно ополоснул лицо. - Тут десятки людей - и все сумасшедшие. Бог знает, что тут у них произошло. Но чем дальше, тем больше это... это проникает и в нас. Нам нужно выбираться отсюда. Как можно скорее уходить.
- Я хотел вам это предложить и сам, - торговец мотнул головой в сторону спящего Райвена. - К чертям целый нетронутый Приют, если в нем можно тронуться мозгами. Уходить, и быстро! Только с ним вот что?
- Понесем, - Механика пнула ногой валявшиеся тут же носилки, которые никто не подумал убрать. - Лезть ни в какую дырку не придется. Мы со святошей бывали в его камере. Воздухохренительной. Там все нахрен наглухо заварено. Кароч, возвращаемся через двери в пещеру. Хапаем все, что хапается - и линяем отсюда. Пока мозги еще остались... хоть какие-то. И надеемся что выйдем. Хоть куда-то.
***
Турок, воин племени Песчаных Псов, растер между ладонями щепотку священного порошка. К церемонии он готовился с самого полудня. Щедро высыпал у алтаря горку черных огненных зёрен, воспламенявшихся от малейшей искры, умастил тело жиром землероя, и повесил на грудь рог когтерога. Выпил бутылку старинного снадобья, призывающего духов, и бережно положил пустой сосуд рядом с блестящей крышкой на колесе алтаря.
Всё было готово.
Турок не раз слышал рассказы старших шаманов. Говорили, здесь, у заброшенного алтаря, можно было услышать духов, томящихся под песками. Дикарь поднял глаза к солнцу, и глубоко и сильно втянул носом порошок с ладони. Остатки крупинок он, согласно наставлениям, втер в десны. Прислушался.
Кругом, насколько хватало взгляда, протянулись неровные просторы пустоши. Впереди торчали зазубренные осколки древнего монолита, недалеко от которого блестел под солнцем алтарь. Турок прислушался. Ему показалось, он слышит приглушенные голоса. Могучая ладонь крепче стиснула древко копья. Шаманы говорили, если воин храбр и достоин, то он может услышать, чего просят духи. Как гласили сказания, те обычно просили выпустить их наружу.
