Семерка из козырей (СИ) - Зайцев Николай Александрович

Появиться раньше, чем убийца Бога — несомненный успех и превосходство в действиях. Теперь надо найти самого Создателя. Вытянув вперед руку, я отсканировала пространство вокруг себя, и уверенно начала подъем, перепрыгивая через дыры в лестницах. Стены, покрытые вздутой голубой краской, были исписаны черными и красными надписями граффити. Нелепые фигуры человечков, неумело нарисованные подростками —художниками, смотрели большие телевизоры, ели в постелях, и были изображены в иных реалиях бытовой жизни. Почему-то показалось, что человечество уже умерло. Оставив после себе только немыслимо безобразные граффити.

Хоть в чем-то я не ошиблась: в моих видениях Бог должен быть в самой высокой башне своего прекрасного замка. Выбравшись на крышу заброшенного дома, я увидела типовой вагончик, покрашенный в бардовую краску, где главный принцип — вечно и навсегда, неприметный и нежилой на вид. Однако и без сканера я понимала, что достигла точки в своем путешествии. Здесь жил Создатель. Толстый кабель тянулся в бытовку, давая мощность серверам. Вагончик имел одно окно, и оно было плотно укрыты от глаз и лучей солнца старыми пыльными жалюзи. Я подкралась к заветной двери и прислушалась. За тонкой перегородкой кипела родная жизнь. Зашифрованные потоки информации не прекращались, поступая и уходя из серверов. Привычно шелестели вентиляторы охлаждения. Ароматно пахло старой пылью. Рай! Я уже представила, как искрящиеся песчинки пыли кружат в воздухе и на лице моем самопроизвольно появилась улыбка. Самое лучшее место на Земле. Вот бы где я хотела жить.

Я приложила руку к замку. И, взломав с третей попытки код, приоткрыла заветную дверь.

Плотный непрозрачный пластик, висящий шторой, разделял основное помещение, делая предбанник. Я вошла и прикрыла за собой пластиковую дверь. Замок практически бесшумно защелкнулся, не нарушая общего состояния гула процессоров. Прислушалась, затаив дыхание. Никто не вышел меня встречать. На потемневшем от времени и грязи пластике, с обратной стороны был изображен плакат: киборг третьей модели обнимал мир, в низу надпись: «Мы тоже людьми». Чужая наивность меня тронула. Это было так сентиментально. Неизвестное чувство охватило меня. Если бы у меня был запас слез, непременно заплакала от восторга. Так вот о чем всегда думал Создатель, выходя из своей обители на свежий воздух опасных улиц! Оказывается! Третьи модели био тоже люди! Жаль, что я седьмая. Как же мне не повезло. Но те первые модели познали радость существования по полной. «Тоже люди! Ну, надо же», — я хмыкнула и развернулась, руки взялись за плотные шторы. И остановилась пораженная мыслью. Что же с нами случилось, если мы развиваемся дальше, но человеческого в нас становится всё меньше?

— Кто здесь? — произнес взволнованный голос Бога. Я поспешила распахнуть шторы, понимая, что он увидел мою тень, и из-за непрозрачного пластика, она могла показаться ему зловещей. Но я же не Барби, чтобы пугать человека. Я ведь не зло! Я пришла его спасать и защищать. Надо по скорее прояснить ситуацию.

— Это всего лишь я — Ада, — искренне проворковала я, готовая боготворить и незаметно, мне так казалось, отдернула платье.

От моего жеста, сидящий за заваленным компьютерным хламом, Создатель дернулся еще сильнее. Его всклоченные длинными немытыми паклями волосы напоминали шипы, которыми он протыкал мир вокруг. В уставших, покрасневших глазах застыло неподдельное удивление и непонимание. Впрочем, первый испуг проходил быстро.

— Что еще за Ада?! — рявкнул Бог. — Убирайся отсюда немедленно! Это частная собственность! Ты не имеешь права здесь находиться! Это место для людей! Убирайся!

— Но, Бог! Я пришла спасти тебя! — порывисто сказала я, намереваясь войти во внутрь и укрыть человека своим телом, спасая от неминуемой грозящей гибели. Ведь он так нуждался во мне! В моей защите, в моей верности и преданности.

— Бог? — растерянно переспросил Создатель и вдруг расхохотался. — Бог?!!

Его пакли волос затряслись, плечи содрогнулись, а сам стал сползать с потертого стула.

— Бог?! — хрипел он от удушья, не в силах больше ничего сказать.

Я забеспокоилась. Я нанесла человеку вред? Я же не хотела! Что с ним?

Человек вытер слезы радости, так был счастлив от нашей встречи, пробормотал:

— Фу-х, давно так не смеялся. Послушай, детка. Я должен тебя расстроить. Я — не Бог. Я всего лишь системный админ. Заходи. Давай, не стесняйся. Я понял кто ты.

Я машинально вошла вовнутрь будки и растерянно тихо спросила:

— Какой админ?..

— Системный! — радостно сообщил Создатель, снял очки и стал протирать линзы пальцами. Посмотрел на свет. Потом на меня. — Да, ты садись. Не понимаешь, что ли? Программист. У тебя случайно пончиков нет? Мои задубели. Ты, что зависла?! Сейчас помогу! — человек принялся отрываться с кресла, но все попытки заканчивались не удачей. Тяжелое тело не слушалось.

— Программист? — спросила я и подняла руку, жестом, останавливая его попытки.

Человек благодарно кивнул, облегченно переводя дух. Заерзал в кресле устраиваясь по удобнее.

— Да. Это тот, кто отвечает за программное обеспечение в твоей голове. Помогает тебе думать. Отвечает за системные обновления.

— Я думала, я сама думала, — удивленно прошептала я, садясь на перевернутое ведро из-под краски. — У меня всегда складно получалось.

-Ну, а кто всё завел? Кто сделал невозможное?! — Неопрятный человек усмехнулся. Почесал пузо. Я подумала, что такому обязательно нужна забота, раз он сам не может о себе позаботится. На миг мне показалось, что заботится о Создателя — это не такая уж и плохая мысль. Может, в этом мое предназначение? — Вот эти золотые ручки! — Он явно гордился собой, тряся перед моим лицом грязными пальцами. Да. Надо помыть его. Помыть, расчесать. Человек, отвечающие за мои процессоры в голове недолжен так выглядеть.

Я невольно спрятала свои за спину, вспоминая о разности кистей.

— Так Бог — программист? — наивно предложила я, пытаясь найти истину, построив свою логическую цепочку.

— Нет, — человек затряс головой. — Бога нет. Давно нет. Так и живем. Хорошо, надо сказать, живем. Выйди на крышу — кругом красота.

Я вспомнила заброшенные улицы- помойки, нежилые кварталы, дневное пекло, отсутствие гор и морей, и вздохнула:

— А у машин? — не сдавалась я. — Может, хоть у машин есть, раз у людей нет.

— А у них-то откуда? — удивился программист. Тяжелая мысль не охотно проникала мне в сознание. Стало больно. —Так, что там на счет пончиков?

— Пончиков — нет., — машинально ответила я.

— А пиццы? — Человек покосился на свой захламленный стол, где в большой коробке в жирных пятнах лежал кусок закаменевшей пиццы. Сложно сказать с чем. Я попыталась определить состав, но за слоем плесени продукты начали уже разлагаться. Интерес пропал.

— И пиццы — нет.

— Жаль! — человек поник головой, доверительно мне сказал уже смотря в экран. Там потоком лилась информация. Меня тоже заворожил процесс. Захотелось остаться. Посидеть здесь подольше, и разобраться во всем. — Не помню, когда ел. Такая увлекательная работа. Только сел, а уже три дня прошло.

Мы замолчали. Каждый занялся своим делом. Один смотрел на цифры, другая на разные руки.

— А, кто тогда Бог? — осторожно спросила я, не теряя последней надежды.

— Не знаю, — сказал человек, оборачиваясь ко мне. Подмигнул устало. Я запомнила. Давно мне никто не подмигивал. Надо будет как-нибудь воспроизвести. — Думала, что я? Извини, что расстроил. Давай хоть голову продиагностирую, что зря пришла, что ли?

Внезапно мониторы перед программистом принялись взрываться один за другим. Системные блоги протяжно затарахтели вентиляторами, и задымились. Толстый кабель, который уходил в стену вагончика начал раскачиваться, и вдруг был с силой выдран. В наступившей тишине человек с ужасом смотрел на дырку в стене. Губы его задрожали. Я смотрела на витающую искрящуюся пыль вокруг и печально улыбалась.

— Выходит: не зря пришла, — тихо сказала я, глядя, как в дырку в стене влезли знакомые ладони. Моя подруга Барби наконец-то пришла. Явилась под конец. Могла бы и мимо пройти. Я подивилась чужой настойчивости. Пальцы плотно обхватили края и потянули металл в разные стороны. Стена дрогнула. Жесть не выдержала, прогнулась и под напором рук киборга принялась рваться в разные стороны.