Алексей Чешков - 12
– Да, – кивнул Братиган, – оперативность решений и действий, это сейчас единственное, что может нам по-настоящему помочь.
Игровой мир. Территория протектората Тубринских старейшин (Тубриния).
Вот уже несколько десятилетий действует договор между тубринскими старейшинами и владычицей Бриллиантового леса. По-которому, раз в год, лесорубы из Тубрина могут спокойно посещать владения Лесной девы и рубить деревья старые, увядшие и засохшие, и те, что мешают молодой поросли, не пропуская к молодняку солнечный свет своими увядающими, но все еще могучими кронами. Указывают на такое дерево белки, что собираются на его ветвях группами и трещат, словно базарные бабки, привлекая внимание людей. Мусор в лесу не оставляют. Бревна, или их части, выносят из леса на руках, чтобы таща волоком не повредить нежные сочные травы и обширные земляничники. С обрубленных веток, обрывают листву и аккуратно укладывают в большие короба, сплетенные из древесной коры. Сырье это, самое ценное. Из серебристых листьев бриллиантовых деревьев тубринские знахари научились делать лечебный порошок, удивительным образом затягивающий кусаные раны и выводящий из организма яд, если человек был укушен змеёй или пауком, будь-то скальный карбункуловый или пустынный брот, что оказалось немаловажно для экономики протектората старейшин. Зукандар и Норлиг ежегодно отправляют свои торговые караваны в Тубрин, чтобы закупить чудесный порошок. Еще тубринские умельцы производят великолепные и разнообразные вещи из обработанной коры этих деревьев, а также многочисленные сувениры и предметы обихода из эластичных веток.
Днем, когда солнце играет своими лучами с кронами деревьев, листва так ярко искрится, что путнику кажется, будто деревья увешаны миллионами белых самоцветов, отчего и прозвали лес Бриллиантовым. И с незапамятных времен живет в лесу Лесная дева. Никто не знает, кто она и как в лесу появилась. Является дева лишь избранным ею достойными, но наказывает, любого кто посмеет ступить в её владения без должного почтения к лесу. И уж тем более не известно рядовым тубринцам, каким образом удалось их старейшинам заключить подобный договор. Ходит в народе легенда, что Лесная дева, нуждающаяся в чистке леса от сушняка, сама принялась искать людей, способных помочь ей с этим делом. И среди расположившихся вокруг государств лишь в людях Тубрина, чтящих традиции предков, усмотрела должное почтение к лесу. От того и обратилась к старейшинам со своим предложением. С большой благодарностью в сердце, приняли люди Тубрина дар Лесной девы, так и относятся к этому дару, по сей день.
Вот и в этом году, как и всегда, в период, когда пустыня меняет свой лик и Зукандарцы сидят запертыми в своем городе, лесорубы Тубрина ходили в Бриллиантовый лес. Возвращались они усталые, но очень довольные. Семь тракетов волокли связки бревен, двенадцать животных были нагружены связками веток, и еще двадцать три тащили повозки с коробами, наполненными дорогостоящими листьями.
Самый молодой из команды лесорубов Тарус, мальчишка десяти лет, был очень горд тем, что старейшины определили его к лесорубам. Считая почетным, собирать и укладывать листья, он делал это так шустро и в тоже время аккуратно, что заслужил уважение со стороны взрослых в первый же день работы в лесу. И сейчас, мальчишка радостно шел рядом с одной из повозок, думая о том, как завтра придет домой и расскажет сестренке про чудесный лес, и подарит ей серебристый лист, оставленный с разрешения старшего группы. И еще, когда прибудут торговые караваны из других городов и будут покупать лечебный порошок, часть вырученных денег, старейшины отдадут лесорубам, и старший группы поделит их среди идущих здесь людей. А значит, до возвращения отца из пустыни, у них с мамой будут деньги, и сестренке не придется бояться, что её отдадут в служанки, ведь ей всего пять лет.
На быстро темнеющем небе показались первые звезды. И старший группы дал распоряжение об организации ночлега. Вдали, на юго-юго-востоке виднелись маленькие светящиеся точечки.
– Завтра к вечеру, уж и дома будем. – Сказал поводырь тракета, обращаясь к стоящему рядом мальчику и глядя на далекие огни Тубрина. В отличие от Зукандара и Мизандариона, в Тубрине поводырями становились только те дети, которые этого желали. Им не отрезали языки, они продолжали обучаться и жили дома, а не в загонах с животными. Еще одно отличие культур соседствующих государств, воспринимаемое крайне негативно со стороны соседей.
– А если чуточку правее огоньков посмотришь, – продолжил поводырь, освобождая животное от оглоблей, – то сможешь разглядеть маленькое такое возвышение. Это оно отсюда такое маленькое, а вблизи большой и широкий холм, на котором стоит старый могильник, сложенный из здоровых таких валунов, обросший травой и мхом.
– Да знаю я, дядя Марис, – отозвался мальчик веселым голосом, – мне папа рассказывал, что там монстров захоронили, когда победили их в войне. Я еще обещал ему туда не ходить.
– И правильно сделал, что обещал. – Марис освободил животное и, сняв с повозки два одеяла, протянул одно Тарусу. – Пойдем, видишь, дровосеки уж и костер сподобили.
Мальчишка расстелил свое одеяло рядом с расположившимся вблизи костра Марисом и побежал к старшему группы, который раздавал хлеб и солонину. Вернувшись, Тарус протянул пожилому мужчине его порцию и уселся на свое место, скрестив ноги.
– Дядя Марис, а откуда эти монстры взялись, ну в смысле, они откуда-то пришли? – спросил мальчик с набитым ртом.
Марис спокойно дожевал отправленный в рот кусок хлеба и только потом ответил:
– С набитым ртом говорить не принято! Это не красиво! И потом, когда у тебя рот набит, тебя же не понять.
Кивнув, самый маленький член промыслового отряда, быстро расправился с едой и потом с нетерпением посматривал на мужчину, назначенного его наставником на время лесозаготовок. Наконец, мужчина собрал с ладони крошки хлеба и, отхлебнув воды из поясной фляги, направил внимательный взгляд на мальчика:
– Так, о чем ты там спросить хотел? Ах, да. Откуда, хочешь знать, эти монстры появились?
– Ну, вот, а говорил, меня с набитым ртом не понять! – На губах мальчика заиграла озорная улыбка. – Сам все и слышал, оказывается.
– Это я для воспитания. – Мягко сказал Марис. – Отец-то твой далече сейчас, надо же кому-то тебя воспитывать.
– Ага. – Кивнул мальчик, не переставая улыбаться. – Ты рассказывать будешь?
– Уф, какой не терпеливый. – Вздохнул мужчина, ложась на бок. – Значит, так это было, если летописям верить….
Впечатленный рассказом дяди Мариса, мальчишка долго ворочался с боку на бок и ни как не мог уснуть. Пытаясь представить армию нелюдей, выглядевших как люди, Тарус покрывался зябкими мурашками. В итоге, забыв о потерявшемся сне, мальчуган поднялся и, поворошив тлеющие угли костровища, раздул огонь и подбросил веток. После чего устремил взгляд в направлении черного бугорка, еле различимого, на фоне темно-синего неба. Вокруг раздавались сопение и храп, поблизости, скрытые, в ночной тьме, пошаркивали спящие тракеты. На свет разгорающегося костра вышел несущий дозор Барок, молодой человек лет двадцати, принятый в команду лесорубов незадолго до Таруса.
– Иди сюда. – Беззвучно прошептал Барок, подкрепляя свой неслышный шепот более выразительным жестом руки.
Тарус, осторожно обходя спящих людей, отошел от костра. Когда пяточек освещенного костром пространства остался за спиной, и глазам стало достаточно света звезд, он разглядел Барока, стоящего немного в стороне от лагеря. Подойдя к дозорному, Тарус, легонько дернул его за рукав.
– Прислушайся! – Тихо сказал Барок.
Мальчик застыл и напряг слух. Легкий шелест травы, перебираемый слабым ветерком, доносящим через открытые равнины немного прохлады с далекой реки на западе. Редкое чихание тракетов, сопровождаемое недолгими почесываниями. Иногда, доносящийся треск охваченной огнем ветки и, почти не слышимый храп одного из лесорубов. Вот, казалось бы, и все звуки. Но, нет! Довлея над всем остальным, звучит тонкий визг, далекий, на грани слышимости, оставляя тягостное ощущение надвигающейся и неизбежной беды. Не той, что окунув тебя с головой в несчастье, откатывает, оставляя разбитым, но живым и способным оклематься. А той, что затягивает в водоворот нескончаемых горестных событий, не отпуская и опустошая, пока не исчезнет последняя капля воли к жизни, пока не настанет апатия и не придет… избавление в….
Мальчик испуганно прижался к молодому мужчине:
– Что это?
– Странный визг, правда? – Тихо ответил Барок вопросом на вопрос. – Разбуди старшего. Только тихо. И аккуратно.
Тарус кивнул и отошел к костру. В этот момент легкая дрожь прошла по долине, а над курганом могильника вспыхнула яркая вспышка, устремившаяся к небу тонким столбом белого света. Слабо слышимый визг на секунду стал явственным, после чего все стихло. Небо над могильником вновь приобрело привычный темно-синий цвет с переливающимися звездными вкраплениями. Люди заворочались во сне, но никто не проснулся.
