Тед Уильямс - Море серебрянного света
ШО: "Чень Шуо, пришло время действовать. Моя дочь Зиа украдена злой школой Волчьи Челюсти и они собираются испытать на ней их мистическое, неправильное и смертельное военное искусство."
(звуки за сценой: задыхается)
ШУО: "Клянусь священными Шпрути, мы не должны допустить этого."
ШО: "Вы храбрый человек и настоящий воин. Быстро берите мои драгоценные метательные звездочки и торопитесь спасти мою дочь."
ШУО: "Я вернусь к вам с отрубленной головой мастера Волчьих Челюстей и вашей дочкой Зией, живой и невредимой."
(звуки за сценой: аплодисменты, приветствия)
ШУО(себе): "Но я должен помолиться, чтобы моя преданность священным Шпрути дала мне силу выполнить это задание, ибо миньоны школы Волчьи Челюсти многочисленны и коварны. И все таки — где Шпрути, там и храбрость!"
(звуки за сценой: еще более громкие аплодисменты)
МИССИС Соренсен — Кейлин, она сказала ему свое имя — только что вернулась, посмотрев на двух детей, и все могли перевести дыхание. Катур Рэмси, к примеру, наслаждался паузой. За всю жизнь у него не было такого странного дня, даже если включить заигрывания с психоделиками в колледже.
— Кристабель в полном порядке, — сообщила она, — спит. А мальчишка свернулся на полу. Я смогла еще раз помыть его, но не убедить лечь на кровать.
— Ей пришлось много перенести, — сказал Майкл Соренсен. — Если бы я мог себе представить… Всемогущий боже, во что мы ввязались?
Странный сморщенная старик, сидевший во взятом напрокат инвалидном кресле, поднял на него взгляд. — Мне очень жаль, мистер Соренсен, что я втянул вас в это дело. Отчаяние заставляет нас совершать самые неблаговидные поступки.
Женщина какое-то мгновение боролась с желание сказать что-нибудь вежливое, и победила. Она только что выслушала весьма прилизанную версию того, что произошло в номере Якубиана, и еще не пришла в себя от ужаса. Пока Рэмси пытался развлечь переволновавшуюся Кристабель и угрюмого маленького испанца, она увела мужа в соседнюю комнату и, как потом сказал Соренсен, "дала мне понять, что не слишком счастлива от того, происходит."
На самого Рэмси, утомленного до предела, давила атмосфера напряжения и несчастья, сгустившаяся в комнате, не говоря уже о странной истории, которую им только что рассказал Селларс, настолько наполненную заговорами, что ее осмеял бы самый сумасшедший сетевой завсегдатай. Ему надо было несколько секунд, чтобы прочистить голову.
— Я собираюсь выпить немного колы, — сказал он. — Кто-нибудь хочет чего-нибудь?
Кейлин Соренсен устало покачала головой, но Рэмси не мог не заменить тень подозрения, промелькнувшую по лицу ее мужа. — О, ради бога, Соренсен, если бы я собирался сбежать, предать вас или еще что-нибудь в таком же духе, мне было бы намного легче немного подождать и сделать это, вернувшись в свой мотель.
На лице Соренсена появилось виноватое выражение. — О, я не имел в виду… я просто… сегодня был тяжелый день.
Рэмси изобразил на лице улыбку. — Точно. Я вернусь через секунду.
Он поймал себя на том, что раз за разом бьет кредитной карточкой по считывателю автомата по продаже воды.
Быть может паранойя Соренсена лучше того, что творится у меня в голове, сказал он самому себе. Это был самый настоящий бригадный генерал, и он похитил нас из ресторана. Что бы это ни было, это факт, а не чей-то лихорадочный бред. Он нашел несколько монет, и какое-то время раздумывал, не надо ли стереть с них отпечатки пальцев, прежде чем кинуть в щель автомата.
История Селларса, которой Соренсен и его семья то ли поверили, то ли нет, была откровенным бредом. Рэмси сомневался, но все-таки допускал, что синдром Тандагора мог быть намеренно создан какими-то злоумышленниками. Он даже начал подозревать, что существует связь между состоянием Орландо Гардинера и докладами его программы-агента, которые рассказывали об особой сети, в которой сознание Орландо попало в ловушку. Он даже хотел бы поверить в странный набор обстоятельств, в тайные заговоры могущественных людей. Но в это? Это же чистый бред сумасшедшего — заговор самых богатых на земле мужчин и женщин, задумавших стать богами. Мало того, что это совершенно невероятно само по себе, но, даже если это правда, было бы невозможно многие годы сохранять все в тайне, особенно если механизм каким-то образом опирается на уничтожение невинных детей. Весь этот безумный рассказ казался чем-то вроде мыльной оперы или непомерно раздутой сетевой драмы. Этого просто не могло быть. Точка.
Если бы он слушал такое в первый раз, уже через десять минут Катур Рэмси вежливо поблагодарил бы рассказчика и пошел домой, оставив других слушать это безумие. Но он уже прожил в этом странном виртуальном мире Орландо Гардинера несколько недель, и начал считать программу-агента в виде картонного жука надежным источником информации. Он разговаривал с женщиной, признавшейся, что провела какое-то время в психиатрической больнице. Она, прежде чем закрыть свой дом и исчезнуть, рассказала ему, что одна из самых успешных в мире компаний по развлечению детей является частью дьявольского эксперимента над теми же самыми детьми, и он спросил себя, не была ли она права. Он умел воспринимать новые идеи — разве он не повстречался с Селларсом в задней аллее ВР-игры? И разве там он, Артур Рэмси, респектабельный адвокат, не бегал, переодетый в варвара-мечника? Однако он должен признаться, что этот Селларс сказал ему кое-что такое об Орландо Гардинере и Саломее Фредерикс, что он сам, несмотря на полный контакт с обеими семьями, не сумел установить.
Он цедил колу и слепо глядел на проходящие машины.
Селларс просил его поверить в то, что делало самую худшую чепуху о масонах и розенкрейцерах образцом здравого смысла. И что увенчало всю эту дурацкую пирамиду? Утверждение майора Соренсена, что Селларс даже не человек.
На какое-то мгновение ему нестерпимо захотелось дойти до машины и рвануть на полной скорости домой. Рассказать Джалилу и Энрике Фредерикс, что он не нашел ничего, что могло бы объяснить кому их дочери, и вычеркнуть Ольгу Пирофски из списка телефонов. Поместить все это дело в категорию "кто знает, что за чертовщина там творится?" и вернуться к клиентам, и его жизни, более или менее налаженной.
Но он вспомнил лицо матери Орландо Гардинера, слезы, блестевшие в ее глазах, и голос, сказавший ему, что они всегда надеялись хотя бы проститься со своим сыном. Он слышал этот голос два часа назад, надтреснутый и хриплый, шептавший как сухая трава и оставивший в его системе сообщение с датой заупокойной службы по Орландо. Он обещал им сделать все, что в его силах. Он обещал.
Он поколебался еще несколько секунд, потом смял одноразовый стакан и бросил его щель мусороприемника за автоматом.
Селларс вдохнул что-то из мокрой тряпки. Он взглянул на вошедшего Рэмси и улыбнулся, его странное морщинистое лицо исказилось по горизонтали. — Соренсены вернутся через пару секунд, — сказал он. — Маленькой девочке приснился плохой сон.
— Она через многое прошла, — сказал Рэмси. — Слишком многое для ее возраста.
Селларс печально опустил голову. — Я надеялся, что ее роль в этом деле закончена. — Он опять вдохнул из тряпки. — Пожалуйста, простите меня. Мои легкие… они не работают так, как должны. Мне будет лучше, когда я возьму фильтры из своего увлажнителя. Мне нужно постоянно увлажнять дыхательные трубки. — Что-то на лице Рэмси опять вызвало его улыбку, на этот раз побольше, и Селларс разрешил своим морщинистым рукам упасть на колени. — А, я вижу, что вас что-то волнует. Мои легкие? Я сам? Попробую угадать — быть может майор Соренсен вам что-то сказал обо мне?
— Не слишком много. И это безусловно не самое худшее, что беспокоит меня. Но и это тоже, да. Он сказал… — Внезапно, хотя и абсурдно, ему показалось что он собирается нагрубить. Рэмси сглотнул и бросился вперед: — Он сказал, что вы не человек.
Селларс кивнул, сейчас он походил на древнего отшельника с какой-нибудь забытой горы. — Разве он не сказал вам, как меня называли на базе? "Человек с Марса." На самом деле меня называли так еще до того, как майор Соренсен родился. — Улыбка пересекла его лицо и исчезла. — Конечно это неправда — я никогда не был даже поблизости от Марса.
Колени Рэмси подогнулись. В поисках опоры он вытянул руку, нашел ручку кресла и с трудом уселся. — Вы говорите мне… что вы кто-то вроде пришельца? Из космоса? — Теперь, как если бы на глазах появились линзы, он увидел заново кожу Селларса, покрытую чем-то странным, что считал шрамами или морщинами — пестро-розовую шкуру неизвестного животного. Костлявый старик с безобразной головой и странными желтыми глазами был бы чудесной до абсурда иллюстрацией в детской книге, но совершенно невозможно было бы сказать, какую роль он там будет играть — добрую или злую. Когда дверь смежной комнаты хлопнула, открываясь, Рэмси испуганно вздрогнул.
