Александр Тюрин - Точка уязвимости
– Значит, вы по-прежнему считаете Андрея Шермана своим другом?
– Да, и хочу за него поквитаться.
– Хорошо, а враг-то кто?
– Это тот, кто его убил. Антуан Энгельманн-Ферреро. И, похоже, именно ангелок Энгельманн присвоил ваш правый глаз.
Увы, Дидрихс безнадежно много знает.
– И почему именно Энгельманн присвоил мой глаз, а не кто-нибудь другой?
– Я знаю его почерк. У нас когда-то были связи по профессиональной линии, – весомо сообщила госпожа Дидрихс.
– А почему вы считаете, что Энгельманн виноват в смерти Шермана?
– Они играли на одном поле. И я знаю, что Энгельманн не станет церемониться с опасным, по его мнению, человеком, особенно если человек из какой-нибудь недоразвитой страны.
– Ну и с чего вы решили, фрау Дидрихс, что я тут появился и стал мудилой-мучеником из-за Андрея Шермана?
– Вы закончите наконец с этим блиц-опросом, герр Шрагин? Да потому, что вас послала Рита. Или потому, что вы с Шерманом оба из Одессы. У вас обоих какой-то смешной акцент… Ну, еще вопросики имеются в загашнике?
– Да. То есть нет.
«Все равно вывернется», – подумал он.
– А теперь, сказала Даша, – мы выпьем на брудершафт и перейдем на ты.
Как раз и стюардесса плеснула в пластиковые бокалы красного винца.
Поцелуй госпожи Дидрихс оказался сдержанным, но Шрагина все равно пробрало. Как будто не винца бордосского пригубил, а «съел» сто граммов водки.
Даша направила хитрый взгляд своим миндалевидным глазом, оценила поцелуйный эффект и сказала:
– Теперь рассказывай ты.
Почему нет? Почему бы не рассказать, не открыться почти во всем этой женщине, полной разных достоинств – ведь и красивая, и умная, и спортивная, и полиции не боится. Собственно, и поделиться-то больше не с кем.
Вот Шрагин и поделился.
– Рита в своем репертуаре, – подытожила госпожа Дидрихс, но от дальнейших комментариев отказалась.
3
Одесса была далеко не та, что тридцать лет назад.
Шрагин оказался в чужом городе, где своими остались только несколько могил. Можно было утешиться лишь тем, что светлые умы, гуманные и либеральные, назовут все это прогрессом…
А можно было отдаться работе – выслеживанию Тугаева, хотя по большому счету Шрагин не знал, то ли он идет по следу киднеппера, то ли с точностью наоборот.
Фирма «Свистецкий энд органс», несмотря на смешное название, находилась на острие прогресса и занималась, конечно же, био– и компьютерными технологиями. Так, по крайней мере, значилось на рекламной странице фирмы в Интернете.
А еще Свистецкий ввиду избытка сил и средств был генеральным спонсором международной практической конференции с вдохновляющим названием «Шелковый путь против московско-имперского гнета».
Даша позвонила по указанному организаторами конференции контактному телефону:
– Я представляю биотехнологическую фирму «Чайна Стресс Фэрмэси» из Гонгконга.
В ответ через включенный динамик послышался нежный голос безграмотной девы:
– А что это? Что за чай такой, его в магазине продают?
– Не чай, а Китай, точнее Гонконг. Какой же шелковый путь без Китая? Червяки-шелкопряды у нас же проживают, – заобъясняла Даша.
Наконец вместо нежноголосой «хотлайнщицы» трубку взял некто солидный, с серьезными интонациями и представительным баритоном. И, конечно же, этот баритон запел в правильной тональности:
– Ниньхао, дорогие китайские друзья. Мы очень рады гостям из Поднебесной. Но, как вы понимаете, наша конференция носит практический характер. Так что взнос для участников составляет порядка тысячи долларов, для учредителей – три тысячи. Желаете войти в состав учредителей?
– А кто еще в этом составе?– попробовала уточнить Даша.
Состав, конечно же, разглашению не подлежал.
– Эта тема скорее для личной встречи, – отрезал баритон, переходя на бас.
На этом, собственно, темы для телефоного общения иссякли.
– До встречи на высшем уровне остался час, – сказала Даша Сергею. – И ничто не соединит наши страны лучше, чем…
– Межнациональные браки, – предположил Шрагин.
– Какой же ты дуралей, право, – сказала Даша обидные слова совершенно необидным голосом. – Ничто их не соединит лучше, чем маленький цветной принтер, который я вожу с собой в ридикюле.
– Будем деньги печатать?– еще более оживился Сережа. – Эту самую тысячу долларов?
– Опять не угадал, просто поразительно. Такое впечатление, что ты всю жизнь провел в Носопаткино. Мы будем печатать красивые визитки.
– Про то, что мы из этого самого Гонконга?
– Я из Гонконга. Ты останешься снаружи. При твоей почти тугаевской физиономии тебе появляться у этого Свистецкого, конечно же, не стоит. Теперь о нашем расписании. Конференция состоится в каком-то новеньком отеле на Фонтане. Там же и банкет, официальное пиршество духа. Далее, насколько до меня доходит алгоритм подобных мероприятий, банкет продолжится, но в гораздо более узком кругу и, наверное, в другом месте. Я попробую туда попасть. Затем, если понадобится, вызову тебя. У тебя есть мобильник, и у меня тоже, так что я буду отстреливать тебе короткие сообщения. Плюс еще вот это – один левый друг подарил.
Госпожа Дидрихс надавила пальцем на одну из пуговичек своего стильного бизнес-костюма.
– Это «жучок». А вот это детектор к нему. Работают они в цифровом формате, на прыгающей частоте – так что заглушить невозможно.
Даша протянула Шрагину устройство размером со спичечный коробок.
– Смотреть надо за верхними двумя индикаторами. Причем в оба. Первый показывает примерное расстояние до моей пуговки, исходя из силы сигнала. Значит, ты действуешь по принципу «теплее-холоднее». Если он стал ярко-красным, бросайся в атаку. Второй индикатор сообщает нечто более хитрое – скорость «жучка» относительно тебя. Попутно этот замечательный детектор дает, так сказать, справки о высокочастотном эфире вокруг тебя. Иногда это бывает небесполезно.
4
Местное телевидение уделило конференции немало внимания.
По «ящику» показывали, как среди стен из мореного дуба расселись разномастные представители всяких сомнительных фирм и фондов, плюс бородатые борцы за свободу Шелкового пути от имперского гнета, плюс пресса, не только местная, но и центральная, киевская и московская, которая подавала все это на уровне мирового хита. Даже была корреспондентка из «Монд», дама почти без женских признаков, забрасывающая самые свежие «антиимперские» новости через саттелитовый коммуникатор прямо в парижскую редакцию.
На главном стереоэкране, размером три на три метра, представлялись будущие виды Шелкового пути.
Легкие поднебесные эстакады на почти невидимых километровых опорах. Все это соткано заботливыми нанороботами из алмазных волокон и кремниевых нитей. По поднебесным дорогам скользят на электромагнитных подвесках невесомые поезда, а то и просто скачут конники в азербайджанских, украинских, киргизских и прочих национальных шароварах. На них с завистью смотрят оставшиеся далеко внизу имперские медведи.
Впрочем, банкет местное телевидение транслировать не стало, пустив вместо этого фильм про коварство мексиканских любовников, и Сереже ничего не осталось, как ждать, сидя на кровати, в гостиничном номере.
Наконец мобильник пискнул, принимая сообщение. Даша на пятнадцатой станции Фонтана.
Шрагин вышел из гостиницы. Несколько мордатых мужиков, предлагавших свои услуги в качестве таксистов, не внушили ему никакого доверия.
Но чуть в сторону от гостиницы уже начиналась густая южная ночь, в которой тепловой взгляд выхватывал сомнительные фигуры, выглядывающие из-за углов и подворотен.
Шрагин в отчаянии прошел пятьдесят метров по улице. И вдруг сбоку от него зажглись фары, мигом ослепив оптику. Погоня? Шрагин бросился от фар наутек и врезался в какой-то гнилой, не видимый ни в одном диапазоне забор. Машина нагоняла его на узкой улочке, и казалось, что уже «финита»… Однако сзади послышался голос, каких было много в его детстве:
– Это ще, новый вид спорта – бег перед автомобилем? Молодой человек, я вас предупреждаю, ваши физические силы отнюдь не безграничны, и когда вы в нынешней Одессе ослабеете, вас могут обидеть, возможно, даже побить.
На машине завиднелись шашечки такси, да и таксист был похож на тех, кого уже сегодня почти нет.
– Если вы умеете ездить быстро, то, пожалуйста, продемонстрируйте свое мастерство, – попросил Шрагин, садясь в сильно пострадавший от хабариков салон.
И в самом деле, на пятнадцатой станции Фонтана Шрагин оказался через каких-то пять минут. Никакой Шумахер не смог бы проехать в кромешной мгле, в невозможных кособоких узостях, нередко под вертикальным наклоном – в отличие от автогонщика местного розлива, точнее таксера Бени, как значилось у него на футболке.
