Александр Чубарьян - Миллион для идиотов
Хотя откуда он мог знать, что мы попали в плен. А попробовать поднять шум я просто-напросто испугался.
ДОСТАЛОСЬ НА ОРЕХИ
— Привет, я насчет статьи о РАО «ЕЭС». Пометь там, что Чубайс скоро уйдет в отставку, и отправляй в печать.
Эти слова не просто отвлекли внимание Армяна от Ростика. Они фактически спасли ему жизнь. Ну или какую-нибудь из конечностей.
Звонил Орех. Фраза означала, что он на месте, скоро Луза «уйдет в отставку» и пора выпускать китайцев.
Армян в мгновение ока успокоился и даже хлопнул в ладоши. После этого набрал номер и скомандовал, подобно Наполеону:
— Все! Пусть пачанги начинают свой митинг!
Потом Армян уселся за стол и задумался. Через несколько минут его взгляд упал на Ростика, который так и стоял с заломленными руками.
Армян снова взял телефон, по которому только что был нещадно обматерен своим давним неприятелем. Он подумал о том, что все это уже неважно, потому что Лузы скоро не будет. И вздохнул устало:
— Ну что, балас, с тобой делать?
— Армян, пожалуйста… — взмолился Ростик.
— Тс-с-с… Принесите мне садовые ножницы, — сказал Армян. — И чайку.
Один из охранников скрылся в доме. Ростик было дернулся, и двое оставшихся сбили его на колени, заломив обе руки.
— Я говорю правду, — простонал Ростик.
— Конечно, балас. Сейчас мы продолжим разговор. Просто с ножницами он у нас получится более искренний. Это я тебе точно говорю, проверено.
Ножницы принесли быстрее, чем чай.
— Тебе будут отрезать не по пальцу, а по фаланге, — сказал Армян, наблюдая за тем, как руку Ростика протягивают на стол. — Это чтобы подольше хватило. Отрезать будут всякий раз, когда я почувствую ложь, так что тебе придется быть как можно более убедительным.
Оттянутый мизинец был засунут между лезвиями ножниц. Двое помощников держали Ростика, третий ждал команды Армяна с ножницами в руках.
— Балас, мы сейчас с тобой в «данетку» сыграем. Я тебе вопросы буду задавать, а ты будешь отвечать или да, или нет. Понятно? — Армян взял из вазочки горсть орехов и стал медленно, по одному, отправлять в рот.
— Да, — кивнул Ростик.
— Это твой телефон?
— Да.
— Тебя Луза послал убить моего бармена?
— Нет!
— А кто?
— Мы не убивали, мы там были случайно.
Количество орешков в руке уменьшалось. Армян откинулся на высокую спинку кресла и даже с некоторым умилением смотрел на потеющего Ростика.
Ростик понимал, что, как только орехи закончатся, Армян даст отмашку и ему отрежут часть тела. Просто так, для профилактики. И только потом начнется допрос.
— Армян, ну честное слово, я не вру…
Последний орех коснулся губ, Ростик зажмурил глаза и не увидел, как орех влетел в глотку вместе с пулей из «беретты».
Logged Пластик-12
Сначала пришли координаты Стека: «18 М — 223 — 70».
А через секунду еще одна мессага: «Остановить».
Последнее сообщение полностью развязало Пластику руки. Курьеры должны быть остановлены любой ценой — это означало, что он может не париться насчет случайных жертв. Главное, выполнить свою задачу.
Два охранника на воротах. Один у дома. Двор чист. Первый этаж чист.
Второй этаж. Балкон. Вот и один из Курьеров. Остальные — лишние.
Луза был не первым «деликатным заданием» Ореха. Были еще девяностые, где стрелять приходилось чаще. Потом пришлось сесть, но крутили не сильно и выпустили по амнистии.
Последнее время, правда, таких заданий не было. Город превратился в тихое болотце — пованивал немного, но не более.
Орех занимался пачангами — приезжими китайцами, которых Армян всеми правдами и неправдами заманивал в город. Бывший цеховик, он давно собирался построить рядом с общагами-ульями парочку небольших фабрик. А Луза этому всеми силами препятствовал.
Луза напрашивался давно, и Орех, в принципе, был готов к тому, что однажды Армян попросит его перековать орала на мечи. Даже разработал стратегию, чтобы убить того, кто никогда не покидает стены Дворца пионеров. И сейчас этой стратегией в доработанном виде Орех собирался воспользоваться.
Борода, грим и резиновые вставки для изменения речи являлись неизменными атрибутами плана. Орех так делал еще в девяностые, а сейчас пачанги научили его более профессионально пользоваться искусством перевоплощения.
В роль журналиста-пройдохи Орех вошел с ходу, объяснив Лузе, что давно сидит в теме и владеет некоторой информацией.
— Армян собирается тебя убирать, и это не секрет. Мочить не станут, говорят, что против тебя будут готовиться провокации, тебя обвинят в геноциде и подтянут власти.
— Я его свой галстук жрать заставлю! — рявкнул Луза. — Что еще говорят?
— С китайцами ссорить тебя будут. Ты в окно выгляни.
Ореху надо было немного потянуть время — и ему это удалось. Потом на улице перед входом зашевелились китайцы, у них откуда-то появились транспаранты, и митинг начался.
Луза выглянул в окно — там действительно было два транспаранта. Один китайскими иероглифами, второй на русском. На русском было написано: «Свобода людям головиный каблук». Надпись на китайском осталась не переведенной.
Рядом с китайским транспарантом стоял журналист с откровенно скучающим лицом. Поправил камеру, посмотрел на охрану, щелкнул транспарант.
— Чего они хотят? — нервно спросил Луза.
— Чтобы началась драка и были жертвы. Как и в любой войне.
— Эй, вы! Все вниз! — скомандовал Луза. — Мих! Скажи, чтобы перекрыли все входы и выходы. Китайцев не трогать, пока сами не полезут. И с улицы всех наших убери, чтобы никаких провокаций! Быстрее!
Бандиты один за другим покинули комнату. Луза повернулся к журналисту, за спиной которого маячили Чомба с Михом.
— Ну, присаживайся, поговорим. — Луза показал на стул.
Теперь с журналистом-киллером осталось всего лишь два человека — Луза и Чомба. И один из них должен был в скором времени стать жертвой.
Охранники, державшие Ростика, умерли так же быстро, как и их босс. Сам Ростик, глядя на мужчину, перешагивающего порог балкона, потирал руки и думал о том, что потеря пальца в общем-то не самое страшное, что может произойти в жизни.
На балкон вошел Следопыт, обвешанный оружием, как американский солдат в Ираке. У него даже одежда была в каком-то полумилитаристском стиле. А на плече виднелась металлическая табличка с надписью: «Plastic-12».
Пара контрольных в головы, и Следопыт повернулся к Ростику:
— Где Стек?
Стек лежал в машине. Но если сейчас сказать об этом Следопыту, то для Ростика закончится не только игра.
— А вы меня отпустите?
— Я и без тебя могу найти Стек, — равнодушно объяснил Пластик. — Времени жалко.
Он приставил пистолет к плечу Ростика и выстрелил. Ростик закричал, падая на пол и пытаясь зажать рану. Пластик наступил ему ногой на горло и направил пистолет в голову.
— У тебя последняя попытка.
— В машине! — закричал Ростик. — Стек в машине! Ее за дом отогнали. — И зажмурился.
— Вставай! — Пластик не стал ждать, а ухватил Ростика за шиворот и рывком поднял. — Шагай, пока второе плечо не прострелил.
Они спустились по лестнице, миновали двух убитых охранников, вышли во двор. Затем обогнули дом и стали напротив ряда машин. Ростик кивнул на свою БМВ.
— Вот.
— Открывай, доставай. — Пластик все время смотрел по сторонам и держался настороже. Ждал других Следопытов, которые уже должны были не только получить координаты, но и подъехать сюда.
Ростик подошел к машине. Стек так и лежал себе на заднем сиденье. А в бардачке притаился пистолет. Щелкнул замок двери, Ростик покосился на Следопыта, стоявшего всего лишь в паре метров. Сейчас бы…
«Да нет, без вариантов», — говорил один голос.
«Другого шанса уже не будет», — отвечал ему второй.
Может, Ростик решился бы схватить пистолет. А может, и нет. Теперь этого никто не узнает, даже сам Ростик, потому что именно в это мгновение в сцену с участием двух человек вмешался третий. Вернее, третья.
Ростик даже не понял, что произошло, потому что, услышав выстрелы, упал на колени и зажмурился. Только через пару секунд он понял, что жив и что стреляли не в него. И тогда переполз на сиденье, достал пистолет и вжался в сиденье.
Там, за пределами салона, велась перестрелка. Несколько раз попали даже в БМВ — Ростик каждой клеточкой тела ощутил колебания кузова. Но выползать было страшно: непонятно было кто, а главное, откуда стрелял. Ростик лежал на передних сиденьях и вертел головой, готовый стрелять в любого, кто подойдет к машине.
Ему казалось, что перестрелка длилась целую вечность, хотя прошло секунд двадцать. А потом к открытой двери подошел Следопыт. Хромая на одну ногу и морщась от боли, он сказал:
