Дэвид Джонсон - Робокоп III. Буллит
Чалмерс долго изучал стоящего перед ним полицейского прежде, чем удостоить его ответом.
— Он остановился в отеле «Фарнсуорт», номер 456. Он зарегистрировался под именем Джеймса Рэнделла. — Его глаза поискали настенные часы, рядом с которыми висела модернистская картина — скопление кричащих клякс. — Или, во всяком случае, он будет там в десять утра.
Клэнси и это записал и перечитал свои пометки, после чего сунул записную книжку в карман пиджака, а ручку закрыл.
— Хорошо. Мы не будем спускать с него глаз.
— Но только тихо. — Бледные глаза, в которых все еще не растаял гнев, вызванный замечаниями лейтенанта, впились в глаза Клэнси. — Никто об этом не знает.
— Мы все сделаем тихо. — Клэнси водрузил шляпу на темя. Его темные глаза были совершенно бесстрастны. — И мы доставим его вовремя. С руками и ногами.
Он повернулся к двери. Его точно ледяной водой окатило, когда раздался голос помощника окружного прокурора.
— Доставьте его живым.
Клэнси проглотил первые пришедшие ему на ум слова.
— Да, — только и сказал он, закрыв за собой тяжелую дверь.
В тихой ярости он пересек просторную приемную. Пышногрудая секретарша склонилась над пишущей машинкой, с улыбкой наигрывая на ней какую-то мелодию. Разъехавшиеся в улыбке губы обнажили большие белые зубы.
— До свидания, лейтенант.
Ох, уж эти зубы, подумал с отвращением Клэнси, идя к двери. Такие же, как ты сама, твоя улыбка и твой шеф Чалмерс. А возможно, и твой бюст. Белые, большие и — фальшивые.
Пятница. 10.15Детективы Капроски и Стэнтон слушали инструкции в тесной обшарпанной комнате в здании 52-го участка, служившей кабинетом лейтенанту Клэнси. Разница между этой комнаткой и кабинетом помощника окружного прокурора в здании Уголовного Суда была существенной: здесь — исхоженный тысячами ног, в пятнах чернил, местами вспучившийся линолеум на полу, там — роскошный ворсистый ковер, на котором стоял Клэнси всего час назад. Здесь — небольшой поцарапанный стол, служивший предшественнику Клэнси и еще нескольким его предшественникам, там — широкий полированный стол красного дерева. В этой комнатушке стены были голые, а по углам стояло несколько деревянных стульев. Вместе с исцарапанными и побитыми шкафами для бумаг они почти загромождали все пространство крошечного кабинета. А окно выходило не на Ист-ривер с ее величественными мостами и живописными яхтами, чьи белые паруса испещряли голубую водную гладь, а на бельевые веревки в узких окнах, уныло свисавшие под бременем застиранных подштанников и выцветших комбинезонов.
Клэнси оторвал взгляд от пейзажа за окном.
— Такова суть дела, — сказал он спокойно. — В номере надо быть с ним неотлучно, по двенадцать часов каждому. — Он подхватил карандаш и начал вертеть его в пальцах. — Но это только до будущего вторника.
— Звучит многообещающе, — сказал Стэнтон. — Где этот «Фарнсуорт»?
— На Девяносто третьей, у реки. Небольшой отель квартирного типа. Наверное, такой же, как и все тамошние заведения.
— Никогда не слышал о таком.
— Вероятно, потому-то он его и выбрал, — сказал Клэнси и посмотрел на Стэнтона. — Как ты сам-то считаешь: он выбрал его только потому, что никто о таком не слышал раньше?
— Может быть, — ответил, ухмыльнувшись, Стэнтон.
— Джонни Росси, — произнес задумчиво Капроски. Он откинулся на стуле, прислонившись к одному из шкафов, и стал медленно раскачиваться. — Это нечто, а? Это и впрямь нечто! Чтобы мы стали цепными псами для такого прожженного бандюги!
— Да, это нечто, — согласился Клэнси. Если он и почувствовал что-то, услышав свои собственные мысли, то не подал вида. — Как бы там ни было, это задание. Нравится оно нам или нет.
— Я вам скажу, что кое-кому это все придется не по душе, — иронически изрек Капроски. — Его старшему брату Питу. И мафии, на которую они работают.
— Да многим это придется не по душе, — философски заметил Клэнси. — С другой стороны, очень многие возражать не будут.
— Ну, — задумчиво сказал Капроски, — когда он заговорит, если вообще заговорит, — в чем я вовсе не уверен, — легавым западного побережья на целый год хватит работы, чтобы собирать осколки.
— Да, если только будут осколки после того, как он поведает комиссии свою историю, — сказал Клэнси. — Но мне это до лампочки.
— Знаешь, — сказал Стэнтон озадаченно, — что-то я не пойму. Джонни Росси…
— Не поймешь что? — спросил Капроски и осторожно повернул голову, стараясь не потерять равновесия и не сверзнуться со стула. — С чего это ему вздумалось давить на гудок?
— Не только. Хотя будь я проклят, если и это я понимаю. Ты не думаешь, что гангстер такого ранга мог бы и сам обеспечить себе надлежащую охрану на всей территории Штатов?
— Телохранители работают на мафию, как и все прочие, — категорически заявил Клэнси. — Они же наемные рабочие, на которых можно положиться не больше, чем на голодных крокодилов. Да стоит только кому-то из них шепнуть, что он собирается заложить ребят, как его телохранители первые перережут ему горло.
— Да, но…
— Знаю! — Клэнси вздохнул и взъерошил волосы. — Дерьмовая это затея… Но это не наша забота. Наша задача — следить за тем, чтобы он был в достаточно добром здравии и смог предстать в следующий вторник перед комиссией штата по уголовным делам…
— Ну хотя бы, — сказал Капроски с глубокомысленной улыбкой, — у меня будет возможность одним глазком посмотреть, как живет элита. Могу поспорить, что на завтрак нам подадут гусиный паштет и шампанское.
Стэнтон смерил его взглядом и фыркнул.
— Он еще и надеется! В таком клоповнике, как «Фарнсуорт»?
— Они себе ни в чем не отказывают, эти гангстеры, — настаивал Капроски. — Сам увидишь!
— Ага, — сухо оказал Клэнси. — Так же, как бедняки. Гусиная печенка на куске ржаного хлеба и бутылка «чернил». Только по оптовым ценам. — Он встал со стула и посмотрел на часы. — Ну, поехали. Клиент уже должен был заселиться. Стэнтон, ты подежуришь первым — у тебя будет короткий день. Я пойду с тобой, Капроски, жду тебя сегодня вечером в восемь.
Капроски жизнерадостно закивал и чуть не упал со стула. Стэнтон встал. Он оказался на голову выше сухощавого лейтенанта. Оба взяли шляпы, кивнули на прощание третьему и, выйдя из кабинета, повернули в узкий коридор, ведущий в гараж полицейского участка. Клэнси обошел старенький «седан», постучал носком ботинка по шинам и сел за руль. Стэнтон согнулся в три погибели и, скользнув на сиденье рядом с водителем, захлопнул дверцу. Они сделали полукруг по замасленной железобетонной площадке тускло освещенного гаража, выехали через узкий переулок на улицу и влились в поток транспорта.
Стэнтон удобно откинулся на зачехленную спинку, вытащил сигарету, закурил и бросил горелую спичку в окно.
— Этот Росси… — начал он.
— Рэнделл! — поправил Клэнси коротко. — С этой минуты и до вторника он — Рэнделл. Нам тоже надо к этому привыкнуть. — Он взглянул на сидящего рядом рослого детектива. — Так что?
Стэнтон уставился на кончик тлеющей сигареты.
— Да я только хотел сказать: надеюсь, он играет в картишки.
— В картишки?
— Ну да! — Стэнтон пожал плечами. — А то по двенадцать часов в сутки торчать с ним. Да еще каждый день. Надо же чем-то заняться.
Клэнси с трудом подавил улыбку.
— Почему бы тебе не убивать время, просто глядя на него? Таково задание.
— Конечно, но я…
— Слушай, мне наплевать, если ты просадишь ему свое недельное жалованье, но когда спустишь все деньги, Боже тебя упаси ставить на кон свой револьвер! — Его голос был серьезен. — Как бы я ни относился к этому проклятому бандюге, наша задача — чтобы он остался жив. Ведь если слух о том, что он собирается закладывать своих ребят, дойдет до их ушей, может статься, что револьвер тебе понадобится и очень скоро.
— Проиграю? Я? — возмутился Стэнтон. — В карты? Лейтенант, обижаешь!
— Что за странная вещь! — сказал Клэнси задумчиво, вертя баранку. — Я в своей жизни знал уйму людей, но ни разу не встречал такого, кто бы плохо играл в карты. Буквально все оказывались чемпионами. — Он усмехнулся, и в уголках глаз появились лучики морщин. — Я только хочу тебе напомнить: такие субъекты, как этот Росси, то есть, я хочу сказать, Рэнделл, наверняка передергивают. Ну, разве что за исключением тех случаев, когда играют на спички.
Стэнтон улыбнулся.
— Лейтенант, ты, как я погляжу, никогда не играл в карты с ребятами нашего участка. Если на свете существует хоть один вид мухлежа, в котором я ни бум-бум, хотел бы я знать, что это такое!
— Не сомневаюсь! — ответил Клэнси с ухмылкой.
Они свернули за угол и, оказавшись на Бродвее, объехали хлебный фургон, припаркованный чуть ли не перпендикулярно к тротуару, и покатили вдоль шеренги ветхих зданий. Картонные коробки с мусором выстроились на кромке тротуара в ожидании мусоровозов. Клэнси проехал коробки, встал у тротуара, выключил зажигание и поставил на ручной тормоз. Он приготовился вылезти из машины. Стэнтон удивленно смотрел на него.
