Кирилл Якимец - Бар «Дракон»
— А куда мы теперь пойдем? Дмитрий пожал плечами: — Я могу проводить тебя до детской…
Алмис обиженно надулась: — Мне дали отпуск на весь праздник! Задумавшись, Дмитрий почесал щетину на подбородке.
— Я хочу куда-нибудь!!! — Продолжала зудеть Алмис, — у меня есть новости.
— Какие? — Информацию за информацию, — хитро прищурилась девушка. — Я тебе нравлюсь?
Дмитрий покраснел: — Тебе именно эта информация нужна?
— Ну, если это все, что ты можешь мне сообщить…
— Ладно, пойдем, я тебе «Аквариум» покажу, самые приятные уголки.
— Зачем? — Не поняла Алмис.
Дмитрий рассверепел: — Кто из нас хотел развлечься?! Ты или я?
— Я, — робко кивнула Алмис, — я хотела тебе про тоннели рассказать.
— Ну вот, — Дмитрий вышел из сушилки, открыл узкий деревянный шкафчик, увенчанный лакированными башенками, и достал пару простыней, — там и расскажешь. Возьмем строфарии, поплаваем.
Закутавшись в алую простыню с ног до головы, Алмис послушно пошла за Дмитрием. Дмитрий прикрыл только ноги, чтоб не видно было пояса с короткими ножнами, который он прицепил прямо на голое тело. Из ножен торчала рукоятка кинжала. Широкий ярко освещенный коридор привел к арке, завешанной бархатной портьерой. Дмитрий отодвинул портьеру. В уютном круглом помещении на мягких диванах развалились беглые рыцари короны. Они о чем-то беседовали, тихо посмеиваясь и иногда прикладываясь к тяжелым золотым кубкам.
Сбоку примостилась стойка, за которой похабно оскалился старый лысый козлоног: — Чем могу быть полезен, щедрый бон… И бона?
— Строфарией с тремя семерками и шестым кабинетом, — процедил сквозь зубы Дмитрий.
— Для боны ничего не желаете? — Козлоног сделал запись в огромном гроссбухе и выставил на стойку пыльную бутыль. Дмитрий двумя пальцами вытащил пробку, понюхал:
— Милейший, — обратился он к козлоногу, — для боны я желаю три семерки, а не три шестерки! Все так же улыбаясь, козлоног выставил другую бутыль. Дмитрий понюхал и удовлетворенно кивнул.
Козлоног выпростал из-под стойки бутон со щелью в сердцевинке: — Вам на час или два?
— На ночь, — буркнул Дмитрий и сунул в щель свою золотую карточку. Потом подхватил бутылку в одну руку, а Алмис в другую. — Пошли!
Козлоног за его спиной восхищенно цыкнул. Стены «шестого кабинета» были обиты шелковыми обоями цвета морской волны и увешаны картинами в тяжелых платиновых рамах: Далил с Бильреста, «Сорок пять обнаженных стражей порядка, изготовившихся для пассивной формы любви»; Петр Карась с Земли, «Сусанна и поляки»; еще раз Карась, бытовая сценка «Сватовство атсана», стиллистика «Передвижников». Подлинники. Венчало коллекцию огромное полотно Якута из Ермунграда — «Смерть перед Рождеством». Все картины были выполнены в багровых, серых и коричневых тонах.
— Ничего себе местечко, — поежилась Алмис.
— Сейчас, — Дмитрий пошарил за каждой из картин, потом заглянул под широкую странно изогнутую кушетку. Вылез он оттуда, зажав в кулаке несколько стебельков «кербова уха»: — Вот, теперь можно разговаривать. А то клопов понавешали… Смотри, тайный ход. — Дмитрий подошел к картине Далила с Бильреста, отсчитал слева девять обнаженных стражей порядка и надавил десятому на глаз. Стена напротив кушетки плавно ушла в пол.
— Пра-ашу! Интимные покои Силена, неизвестные даже ему. Сокрушив конкурентов, Силен не смог сокрушить их секреты!
— Ого! — Алмис с восторгом разглядывала потолок, выложенный мозаикой из полудрагоценных кабашонов, потом перевела взгляд на фонтан: изо рта миниатюрной платиновой рыбки стекала розоватая жидкость, попадая в сложенные пригоршней ладони, тоже платиновые. Ладони торчали из мраморной плиты, напоминавшей надгробие, только без надписи. Просачиваясь между блестящих пальцев, жидкость достигала выемки в полу. Выемка выглядела одновременно знакомо и парадоксально… Через мгновение Алмис поняла: эта выемка — отпечаток живота беременной женщины! Жидкость, распространяя ласковое журчание и запах пейотля, исчезала в дырочке пупка. Вокруг фонтана по полу были живописно раскиданы желтые шелковые подушки, у стены под картиной стоял резной кривоногий столик, покрытый инкрустацией — три дракона яростно вцепились друг другу в хвосты. А картина, как сразу определил Дмитрий, принадлежала кисти Низорала из Арконы. Называлась она «Опять перхоть»: обнаженный красавец стоит на голубом кафельном полу, позади — листья душевой кабины, точно такие же, как те, среди котрых отмывались от пыльцы Дмитрий и Алмис. Справа от мужчины стоит женщина в черном деловом костюме и глухой белой блузке. Лица мужчины и женщины отрешенно смотрят в разные стороны.
— Умели жить, — Дмитрий откупорил бутылку и поставил ее на столик, прямо на трех драконов. — Правда, это не в моем вкусе…
— Да? — Алмис, ласково жмурясь, развалилась на подушках и принялась разглядывать тяжелые гобелены, украшавшие остальные стены.
На гобеленах были вышиты подвиги Тромпа, но какие-то странные: вот Тромп длинным мечом убивает красивую белую лошадь, а вот он ведет куда-то за собой вереницу мелких зверьков. Трехголовые зверьки во всем, кроме размеров, похожи на кербов. Дмитрий потянулся к картине и ткнул нарисованного мужчину пальцем в правый сосок. Противоположная стена сморщилась и исчезла. За ней находился роскошный бассейн, выложенный нефритом. Бассейн медленно наполнялся голубоватой водой.
— Иди сюда, — позвал Дмитрий, — и бутылку прихвати.
— Мы что, будем плавать вместе? — Удивилась Алмис.
— Нет, мы будем обмениваться информацией! — Дмитрий оттолкнулся от края бассейна и поплыл.
— Ныряй! Здесь можно.
Алмис взяла с подноса, лежавшего под столиком, высокие шестиграные бокалы и разлила строфарии. Она осторожно пригубила из своего бокала — строфария оказалась непривычно терпкой и приятной на вкус.
— Я нашла тоннели, — Алмис присела на край бассейна, осторожно болтая ножками в теплой воде. — Старые тоннели, совсем старые…
— Ну и что? — удивился Дмитрий.
— Они оплетают город, атсаны ими не пользуются. Там только белые черви. Атсаны могли бы перекрыть или разрушить, чтобы черви не лезли. Но ничего не делают.
— Может быть, кербы? — Дмитрий вспомил Святую Ма-Мин и поежился.
— Нет, кербы копают небрежно, без облицовки, их тоннели бысто рушатся… — Алмис прикончила первый бокал и налила себе следующий. — Их творения не имеют четкой планировки. А эти выстроены по какому-то плану. Я восстановила чертеж. Но его кто-то стер с моего пьютера. Вроде, Бруня стерла, заведующая наша…
— Хм, — Дмитрий подплыл к Алмис, взял у нее бутылку и отхлебнул прямо из горлышка, — ну и что? — Что-что?! — обиделась Алмис, — судя по плану, ходы не были завершены, для полной симметрии не хватает кольца под ареной, там всего шесть ходов, а должно быть двенадцать…
— Ты так все хорошо рассмотрела? — Дмитрий допил строфарию и зашвырнул бутылку в центр бассейна. Образовавшийся водоворот утащил ее куда-то вниз. С тихим звяканьем в стене открылась ниша, в которой появилась еще одна такая же зеленовато-бурая бутыль.
— У меня хорошая память, — пожала плечами Алмис.
— А что ты хотела узнать от меня? — спросил Дмитрий.
— Кто ты, рыцарь?
— Я — вот! — Дмитрий лениво выставил из воды все свое тело, — какой есть. Алмис слегка смутилась и оглядела его тело с ног до головы сквозь строфарию в стакане:
— И все?
— А которая часть тебя интересует больше? Алмис тихонько прыснула в кулачок:
— Ты несерьезен, рыцарь!
— А ты, моя красавица? — Дмитрий шутя схватил Алмис за ногу и стащил в воду.
— Негодяй! — Алмис вывернулась и отплыла подальше, — я с тобой о важных делах говорю! Ее красная простыня поплыла вслед за ней, извиваясь, словно хищная змея. Дмитрий выбросил простыню на нефритовый берег и поплыл вслед за девушкой.
— Я?! Ты хочешь знать, кто я?! Я — Тромп, великий и ужасный!!! Я победил Строителей и засунул их хвосты к ним в задницы!!! Берегись! Тебе не уйти от меня! Алмис весело взвизгнула, выскочила из бассейна и принялась удирать во все лопатки, прячась среди гобеленов и подушек.
— Ты — Тромп? — весело кричала девушка, — не смеши меня, я сечас лопну от смеха! Ты — великий победитель, создавший мир? Ты — гадкий мальчишка, и мерность у тебя не больше десятки!
— Нет, я помню строителей и их нелепые дрязги, — Дмитрий наконец чуть не поймал ее, но Алмис увернулась. — Я помню их дела и жалкие потуги… Я — память. Я — его жизнь!
— Фу, дурак! — Алмис запуталась в своей мокрой простыне. Сгробастав девушку в охапку, Дмитрий хотел прижать ее к стене за гобеленом. Но гобелен затрещал, они кубарем провалились в черное отверстие и выбили хлипкую дверь, ведущую в соседнее помещение.
