Борис Георгиев - Далила-web
— Информация, полученная из проверенных источников, пожелавших остаться неизвестными, — не унимался диктор, — заставляет предположить, что произошла внезапная и необъяснимая с политической точки зрения реорганизация компании. Господин Палинский категорически отказался прокомментировать распространённое нынешней ночью некоторыми информационными агентствами скандальное сообщение…
— М-м? — спросила Ника. Плечо моё освободилось от тяжести, по шее щекотно прошлись кончики волос. «Чёртово мэрское имя разбудило её всё-таки», — подумал я с сожалением. Новость о смене владельца корпорации не была для меня новостью, имя нового собственника диктор не сообщал, но я-то знал, чьи ушки торчат из-за кулис.
— Можно сделать тише, но до клавиш не дотянуться, — предложил я заспанной своей подруге.
— Н-не, — ответила она и снова прилегла, прильнув щекой к моей груди. И хорошо сделала. Оказывается, приятно быть существом с двумя парами ног и рук.
А разбитной реал-ведущий всё распинался о панике на бирже и резком падении курса акций корпорации «Дримодем». За падением последовала коррекция, инициированная выходом на рынок неизвестной финансовой группы, к исходу ночи наметилась тенденция к устойчивому росту. Такие и сякие эксперты едины во мнении, что загадочная финансовая группа представляет нового собственника мегакорпорации, но расходятся в прогнозах относительно политики руководства…
— Что произошло? — спросила Ника, перебравшись поближе к моему уху. — Зачем это Его Мэрству?
— Его Мэрство, похоже, никто не спрашивал. Мэрство господина Палинского подходит к концу, если я не ошибаюсь. Может, его и оставят, но только лишь в роли куклы. Погоди, дай послушать.
— Приходится только догадываться, — недоумевал ведущий, — зачем медиакорпорации понадобилось заключать с фирмой «Нирванна» контракт на поставку оборудования, полный объём которого не разглашается. Пресс-секретарь этого всемирно известного изготовителя нирванн намекнул, что для исполнения контракта потребуется полная загрузка производственных мощностей. Похоже, после открытия торговой сессии нас ожидает…
— Ничего не понимаю, — проговорила Ника и к величайшему моему неудовольствию лишила меня одной пары ног и одной пары рук. Только голову на плече оставила. Можно подумать, лицезрение физиономии реал-ведущего могло развеять её сомнения.
— Действительно, Дрю, зачем им нирванны?
— Чтобы отдыхать от трудов праведных, — буркнул я.
— Как странно! Папа так и говорил — отдыхать от трудов праведных. Я разве рассказывала тебе?
— Погоди же!
Из-за неё пропустил начало нового новостного блока. В нём говорилось о хакерской атаке, случившейся сразу же после закрытия торговой сессии. Массированная атака, говорилось в сообщении, в результате которой некоторое время доступ ко всем доменным полям Сети был практически невозможен. Теоретически, говорил эксперт, такая атака не могла состояться, поскольку для её осуществления нужна альтернативная сеть, мощность которой превышала бы совокупные ресурсы Сети.
— Она состоялась или нет?! — возмутилась Ника.
— Да.
— Так что же он говорит?
— Он не понимает.
— А ты понимаешь, — Ника повернула ко мне личико.
— Да, — ответил я, не желая препираться. Нельзя сказать, что уразумел всё, некоторых кусочков мозаики не хватало до цельной картины, но главное я понял. Не знал только, что мне с этим пониманием делать.
«Мне нужно с ним поговорить», — подумал я.
— С кем? С мэром? — удивилась Ника. — Слушай, Дрю, а как это ты ухитряешься разговаривать, не открывая рта? Ты чревовещатель?
— С господином Палинским нам говорить не о чем, — отозвался я сухо. Упоминание о чревовещании вернуло меня к действительности. Так вдруг есть захотелось, что смысл последнего вопроса моей любознательной подруги сначала ускользнул от меня.
— Почему не о чем? — тут же осведомилась она, поворачиваясь на бок и подпирая голову рукой.
— Он политический труп. Его пришибли его же собственной палкой. Теперь он пожинает злонравия достойные плоды, — ответил я, параллельно думая: «Что я несу? Это не чревовещание, это другое».
— Андрей! — возбуждённо пискнула Ника. — Откуда ты… Это мама моя так говорила — злонравия достойные плоды! Я не рассказывала! И разговариваешь ты странно. Что-то случилось. Это из-за вчерашнего? Да?
Я и сам уже понял. Последействие, только другого рода. Не было печали.
— После разберёмся, — сказал я, чтобы прекратить расспросы, потянулся и выключил видео. В новостных службах вечно всё коверкают, нужно было обратиться к первоисточнику, и я знал, с кем хочу встретиться для начала.
Пока мы не выбрались из сотового номера, я чувствовал себя вполне защищенным. Такое, знаете, чувство, будто вас в нановату завернули с ног до головы. Но мир навалился на меня сразу, как только мы вылезли наружу. Нет, вру. Не мир, мираж мира. Ника была права: что-то случилось со мной. Пока оставался в помещении, ещё ничего, можно было терпеть — ерунда, просто беспричинный страх. Но когда мы вышли на Третью Круговую, мираж нахлынул, поразив все органы чувств одновременно. Мне мерещились рекламные баннеры, которых не было, призраки промоутеров бросались ко мне со всех сторон, над головой повисло призрачное негреющее солнце, похожее на рекламу компании «Апельсинко», вместо облаков по неестественно синему небу плыли скопления тэгов.
— Андрей, прекрати! — потребовала Ника, когда я в очередной раз толкнул её, избегая встречи с настырным промоутером, похожим на небольшого игуанодона. «Хотел бы я прекратить», — огрызнулся я мысленно; и очень хорошо, что на этот раз милая моя не уловила моей мысли. Благодушное настроение слетело с неё мигом, как только мы оказались на улице.
Я закрыл глаза, но мираж не пропал. Наоборот, проступил из тьмы, стал чётким, осязаемо реальным, но в нём не было Ники.
— Что это ты придумал? — недовольно спросила меня пустота её голосом.
— К несчастью, не придумал, — буркнул я и открыл глаза. Мне захотелось проверить, совпадает ли мой мираж со слоем инфо, и, думаю, я попробовал это сделать. Несколько секунд напрочь выпали из памяти, очнулся я от крика.
Ника смотрела на меня с ужасом. Я тянул за ручку сумки, в которой были наши шмотки, вторую ручку Ника удерживала обеими руками.
— Что я делаю? — спросил я вслух.
— Пы… пытаешься отобрать, — пробормотала испуганно девушка. Но я и сам уже понял. От желания войти в Сеть мне снесло крышу. Тогда я выпустил сумку, сунул руки в карманы и сказал:
— Извини. Держись-ка от меня подальше и не отдавай дримодем.
Думаете, она послушалась? Плохо же вы знаете Нику. Она повесила сумку на другое плечо, взяла меня под руку, и мы пошли дальше. Когда она была близко, миражи не так мучили меня, кроме того, я теперь старался не закрывать глаза. Покосившись на Нику — губы сжаты, глаза прищурены, — подумал: «Она потеряла однажды, больше не хочет. И я не хочу её терять. Но как же нам жить в мире, где повсюду Сеть? Ведь не получится же навсегда запереться в бочку. Покрытие есть везде».
— Не везде, — отозвалась Ника. — В фермерских районах нет. У нас дома не было.
— Ты говорила, что Сеть у вас была.
— Провод, — коротко ответила Ника.
«Вообще-то неплохо было бы, — подумал я, разглядывая бледный призрак солнца, — бежать туда. Поселиться в доме на холме».
— Он продан, — напомнила моя практичная подруга. — Куда теперь, Дрю? Направо?
Я не ответил, просто свернул на Четвёртую Радиальную, думая: «В голове мутится. Это из-за миражей».
— Это у тебя от голода, — заявила Ника. — Поесть не мешало бы. Мне худеть не вредно, но во всём нужно знать меру.
«Незачем тебе худеть, — возразил я. — И мне тоже это ни к чему. Глядишь, и правда, полегче станет справляться с призраками на полный желудок. Вон какая-то забегаловка. Страшная, но с голодухи и такая сойдёт».
Мы перешли на другую сторону. Рассматривая вход в заведение, я непроизвольно закрыл глаза, и во мраке проступил великолепный деревянный фасад в виде терема. На вывеске было красным по жёлтому выведено «Е-блинчики». Я поспешно открыл глаза. В реале закусочная называлась «Блинчики», и фасад её напоминал не терем, а вход в бомбоубежище после окончания активных боевых действий. Я такое видел в заставке к одной игрухе — «Апокалипсис 2086» называется, играли в такую? Жуть.
Внутри ресторан быстрого питания выглядел не хуже, чем снаружи, и устроен был демократично. По левую руку — отделение для чип-модифицированных граждан с фудопроводом, чип-поваром и удобными креслами для полулежания, к которым с потолка свешивались фуд-терминалы, похожие на глянцевых чёрных удавов. Почти все они были свободны.
Туда мы не пошли, повернули направо, к стойке естетского отделения. Я сунул в краснодиодный зев дроида-официанта сотню, Ника нетерпеливо пощёлкала по светящейся груди автомата ноготком, выбирая себе завтрак, и глянула на меня вопросительно.
