Сергей Лукьяненко - Лабиринт отражений
Я подхожу к карте, отыскиваю ресторан «Три поросёнка», вовремя спохватываюсь, и тычу пальцем в другое заведение, неподалёку. Там я был лишь пару раз, и мне не понравилось. Слишком шумно и помпезно.
«63/2».
— Вот это более распространённая картина, верно? В пространстве ресторана гуляют шестьдесят три человека, но лишь двое вошли через его собственный телефонный канал!
Урман кивает.
— Мы вышли на «Лабиринт» иным образом.
Я уже не помню о том, что передо мной хитрый и не слишком доброжелательный собеседник. Мне интересно разгадать, каким путём они отыскали человека, не входившего в глубину.
— Так… прослеживать каждый отдельный сигнал — немыслимо. Дорого, долго, да и запрещено.
Урман смотрит на меня с таким самодовольством, словно это он сам решил проблему, а не отдал приказ специалистам.
Подумаем. Иногда полезно.
Вот — поток электронных импульсов. Сейчас неважно, откуда он взялся. Это информация — простенькое трёхмерное изображение человека, Неудачника. Она входит в компьютер, создающий тридцать третий уровень «Лабиринта», возможно — через модем, а возможно — и непосредственно в процессор. Компьютер помещает изображение в начало уровня, и готовится управлять перемещениями Неудачника, транслировать его голос остальным игрокам, рассчитывать эффект его выстрелов, перемещать камешки, задетые его ногой. Ну и, конечно, отсылать Неудачнику картинки, которые он видит левым и правым глазом, звуки, которые он слышит, те толчки, которые он чувствует посредством виртуального комбинезона.
Стоп — куда отсылать? Если он не входил в глубину?
Получается сбой. Компьютер обрабатывает действия Неудачника, но не знает, откуда они взялись, и куда посылать результаты. Это может отразиться на показателях сервера? Должно. Но на очень специфических — на чём-то вроде соотношения между объёмом обрабатываемых процессором данных и количеству посланной-принятой по модему информации. Надо заранее интересоваться этим показателем, чтобы за несколько часов выявить сервер, на котором появился незваный жилец…
— Вы ждали его, — говорю я. — Вы знали, что он появится!
— Допускали такую возможность, — уточняет Урман. — Рано или поздно должен был появиться человек, способный входить в виртуальность самостоятельно.
— Без компьютера? — я произношу этот бред, который — вот ведь смешно — даже не покажется бредом любому, далёкому от компьютеров и сетей! Это так же смешно, как представить себе человека, умеющего подключаться к телефонной линии. Это просто глупо.
Но Урман может быть кем угодно, кроме дурака. Он простой миллионер, извлекающий для «Аль-Кабара» прибыли отовсюду — из земных недр, космических спутников-ретрансляторов и простуженных носов.
— Не только мы работаем над альтернативными вариантами общения с компьютером, — говорит Урман. — Клавиатура, мышь, шлем и комбинезон — всё это остатки довиртуальной эпохи. На очереди — прямое подключение к зрительным и слуховым нервам. Разъёмы… — он крутит пальцами у виска, то ли сомневаясь в собственном здравомыслии, то ли пытаясь изобразить розетку, пристроенную за ухом. — Но этот путь требует очень серьёзной работы над менталитетом общества. Труднее сломать психологию людей, чем просверлить черепную кость и воткнуть в мозг микросхему. Если этого не потребуется… если можно будет просто входить в виртуальность… мир перевернётся.
— А вам так хочется его перевернуть?
Фридрих серьёзен.
— Когда мир переворачивается, друг мой, самое важное — первым встать на голову.
Молчу — мне нечего сказать. Хотел бы я входить в глубину без компьютера? Без Вики за спиной? Без страха перед вирусным оружием? Без помех на телефонных линиях и вечной погоне за скоростью модемов?
Смешной вопрос, конечно хотел бы. Вот только не верю я в такие дела.
Но очень хочу поверить.
— Насколько мы знаем, Неудачника пытались вывести из глубины дайверы, работающие на «Лабиринт», — небрежно говорит Урман.
Киваю. Разведка у них хорошо поставлена. Чего не сделают доллары, применённые в нужное время и в нужном количестве.
— А также некто по прозвищу «Стрелок», — добавляет Урман. — Вероятно, тоже дайвер?
— Да. Это был я.
Урман кивает.
— Тогда я жду обещанных объяснений.
Наверное, правильнее всего — прошептать себе под нос «глубина, глубина…» и исчезнуть. Но не могу я это сделать после откровенности Урмана. Дырка в черепе — это и впрямь проще, чем дыра в жизненных правилах…
— Вскоре после нашей первой встречи меня вынудил к встрече…
Урман приподнимает брови.
— Именно вынудил человек, чьего имени я не знаю. Он предложил разобраться с ситуацией, возникшей в «Лабиринте». Деталей он не объяснял. Я лишь потом понял, что речь шла о Неудачнике.
— Мы зовём его «Пловец», — замечает Урман. — По аналогии с вами, господа дайверы.
— В принципе, это всё, — говорю я. Не люблю, когда меня обрывают.
— Вам была обещана награда?
— Да.
— Большая?
— Очень… — не могу удержаться, и добавляю: — Боюсь, что вы не сможете предложить мне большего.
Урман очень серьёзен — разговор принял деловой оборот. Но о возможностях пока не спорит и крутизну «Аль-Кабара» не доказывает.
— Как вышел на вас тот человек? И почему именно на вас?
— Он устроил облаву на дайверов. А я… немного подставился.
— У вас есть предположения о его личности?
— Никаких, — честно говорю я. Но, видимо, недостаточно честно — Урман молчит, вопросительно глядя мне в глаза. Возможно, мои слова контролируются детектором лжи, и кто-то сообщает Урману результаты проверки…
— Только одна деталь. Он знал о моём визите… к вам. И был хорошо осведомлён о состоявшейся беседе. И что вы хотите предложить мне ту же работу — тоже знал.
Урман держит удар. Мало ли он их держал в жизни? Но на маске спокойствия — дёргающееся веко. Неприятно узнавать, что под боком есть шпион.
— Благодарю вас, дайвер.
Снисходительно улыбаюсь. Какие мелочи… Пускай два паука подёргаются в своей паутине…
— Вы можете что-то сообщить о Пловце?
Пожимаю плечами.
— Ничего особенного. Человек как человек. Иногда возникает ощущение, что у него — дип-психоз, очень уж всерьёз относится к происходящему. А так — вполне адекватен.
Урман кивает. Похоже, они ухитрились присосаться к компьютерам «Лабиринта» всерьёз и контролируют происходящее. Это побуждает меня спросить:
— Вы всё-таки пытались проследить сигнал Неу… Пловца?
— Нет никаких сигналов.
То ли Урман тоже страдает болезненной откровенностью, то ли в его интересах до конца убедить меня…
— Серверы «Лабиринта» не транслируют информацию Пловца. Ни в одну сторону. Он… болтается на уровне сам по себе.
Значит — правда. Человек, вошедший в виртуальность напрямую?
— Администрация «Лабиринта» всё ещё пытается проследить его канал связи, — бросает Урман. — Но через пять, максимум — восемь часов, по данным наших экспертов, они придут к тем же выводам, что и мы. Тогда начнётся настоящая паника.
Представляю. Уровень будет изолирован, а, возможно, и весь «Лабиринт Смерти» очистят от игроков. Будут спешно прорублены прямые проходы на тридцать третий уровень — то, что их пока нет, вовсе не означает, что создать их невозможно. Отключат всех монстров, погрузят в стазис здания — чтобы Неудачника ненароком не зашибло упавшим кирпичом. Толпа психологов, хакеров, чиновников, Анатоль с Диком — все они хлынут на опустевший уровень. Окружат Неудачника заботой и лаской, на руках понесут к выходу…
Можно смело предположить, что мои услуги им не понадобятся.
— Вы согласны сотрудничать с нами?
Смотрю на Урмана — вроде бы он не шутит.
— Я уже работаю на человека, чьего имени не знаю.
— Возможно, он обещает вам очень многое, этот таинственный мистер Икс. Но оказал ли он хоть какую-то помощь?
Качаю головой.
— Если вы и впрямь — Стрелок, то могли убедиться, что обычные методы к Пловцу неприменимы. Ещё пара попыток ничего не изменит. Затем «Лабиринт» изолируют, и проблемой займутся владельцы… аттракциона.
Последнее слово он произносит с некоторым презрением.
— Кто бы ни нанял вас, основанием ему служили вовсе не ваши дайверские таланты.
— А что?
Теперь он заставил меня растеряться.
— Куда проще было перекупить дайверов «Лабиринта». Или нанять группу. Да, узнать ваши подлинные имена — сложно. Но встретиться и предложить работу — вполне возможно. В конце-концов вы живёте этим. Вашего таинственного работодателя привлекло что-то более серьёзное, чем способность выходить из виртуального мира.
Казалось бы, у меня есть все основания раздуться от гордости. Но становится только тревожно.
