Андрей Васильев - Акула пера в мире Файролла. Два огня
За дверью что‑то шуршало, падало и звенело, время от времени до меня доносилась приглушенная ругань.
'Может он там не один, с гражданкой какой?' — предположил я и напряг слух. А что, с этого греховодника станется, он такой.
Но — нет, глухо матерился только Валяев, никаких других голосов слышно не было. Боги мои, что ж он там такое делает?
В кабинете что‑то грохнуло и вслед за этим взвыл Валяев.
Я дернул ручку, плюнув на правила приличия, рванул дверь на себя, шагнул в кабинет и застыл на месте. От удивления.
Зрелище было еще то. Огромный кабинет, куда больше чем у Зимина, был буквально завален всяким мусором. На полу лежали груды мусора, в которых были обертки от шоколада, мумифицированные корки апельсина, пустые сигаретные пачки, несколько женских кружевных трусиков и другой разнообразный хлам.
Мебель, которая состояла из огромного письменного стола, нескольких кресел, широченного кожаного дивана и столика на резной ножке была хаотично отодвинута по углам, дверцы шкафов были распахнуты и среди всего этого на одной ноге прыгал хозяин кабинета.
— Никит? — опасливо посмотрел я на Валяева, не зная точно, чего можно ожидать от человека, который навел в своем кабинете такой хаос, а теперь прыгает посреди этого на одной ножке. Алкоголь иногда творит причудливые вещи в мозгу людей, которые в нем не знают меры.
— Чего таращишься? — сварливо ответил тот — Вот эта сволочь мне на ногу упала! Больно, блин!
Он опустил ногу и ткнул пальцем в медный бюстик, валяющийся на полу.
— Никогда его не любил — мстительно заявил Валяев, цапнул бюст с пола и забросил в картонную коробку, стоящую неподалеку, которая тоже была уже наполовину заполнена каким‑то мусором — Там ему самое и место. Нечего мне на конечности падать!
Я подошел к коробке и вгляделся в медное лицо того, кого недолюбливал Валяев.
— А кто это? — спросил я у него.
— Стихоплет один — фыркнул тот — Весьма и весьма посредственный. К слову, и острослов из него был тоже не ахти, к тому же он не верил в то, что за любую шутку следует награда, соотвествующая ей. А зря.
Он отставил ногу назад и произнес что‑то на итальянском языке, по крайней мере, мне показалось, что это был именно он.
— Ну, разве не бред? — закончив речь, Валяев уставился на меня.
— Понятия не имею — честно признался ему я — Мне этот язык неизвестен.
— Вот и плохо, языки надо знать — укоризненно покачал головой Валяев — А если завтра война? Если враг нападет? А ты его языка не знаешь.
— Да на кой черт итальянцам наши осины? — усмехнулся я — Так чего ты там процитировал?
— А, да — Валяев сел на край стола, придвинутого к окну и достал из кармана сигареты — 'И нету права на существование тому, в ком заодно сплелись для злого дела ум, сила, ярость воедино'. Ну, разве не чушь?
— Не знаю — я еще раз про себя повторил услышанное — По — моему — интересная мысль. Слушай, а все‑таки — кто это?
— Какая разница, он все равно давно умер — Валяев закурил — Чего приперся?
— По делу — я тоже вытянул из кармана сигареты — С чего начать — с тех вопросов, которые там, в игре, или с тех, которые тут?
— Не пугай меня — Валяев глянул на мой перстень — Какие у тебя дела могут быть тут? Ну, из тех, что связаны со мной.
— Так завтра трудовые будни начинаются — чиркнул зажигалкой я — На службу мне ехать надо.
— Тьфу ты — Валяев вздохнул как‑то облегченно — Это ко мне таперича отношения не имеет вовсе никакого. У нас кто главный по обороне от внутреннего врага? Азов. Вот к нему ты со своими просьбами и пожеланиями и ступай.
— Никит, ты пойми меня правильно — примирительно сказал я — Раньше…
— То было раньше — оборвал он меня, затушил сигарету о подошву ботинка, сделанного из аллигатора, который некогда плавал в болотах Флориды или Тайланда и хлопнул в ладоши — А теперь — все. У меня своих дел выше крыши. К Азову, к Азову. Но твой благородный порыв я оценил. Какое второе дело?
— Игровое — выпустил облачко дыма я — Тут вот какая ерунда выходит. Чтобы продвинуться дальше по квесту с печатями, основному для меня, как ты помнишь, мне надо посетить Обезьяний Храм, что на Юге. А я этого сделать не могу. Я там уже был.
— Ну да, он же одноразовый, как тот шприц — почесал подбородок Валяев — Это хреново. Это наш косяк. Недосмотрели мы.
— Косяк — не то слово — подтвердил я — Не знаю, кто у вас накосорезил, но в одну, по сути, цепочку заданий врезать два посещения одноразового места — это сильно не по уму.
— Это жизнь — Валяев насупился, он никогда не любил здоровой критики в свой адрес — Бывает.
— Это да — решил не прессинговать я, от греха подальше — А вообще — это лечится? Насколько там все хреново? Очень или так себе?
— Да как тебе сказать — Валяев заложил руки за голову и потянулся — Не то, чтобы очень, но я так прямо тебе сейчас не отвечу. Мне надо посоветоваться с народом, который в этом понимает получше меня. Да, представь себе — и такое бывает.
— А мне тогда как? — я почесал затылок.
— А ты ищи выходы на Странника — вызверился Валяев — Это тоже для тебя главное задание. Если ты про это и думать забыл — то мы — нет. Почему ничего для этого не делаешь?
— Делаю — даже как‑то обиделся я — Но ты не забывай — я не един во многих лицах. Нечего было на меня клан этот непутевый вешать, я на нем знаешь, как плотно подвязан?
— Знаю — кивнул Валяев — Но это тебя не освобождает от остального. Грамотнее планируй своё время, верно расставляй приоритеты… И вообще — вали отсюда. Мне дальше прибираться надо. А то опять начнется — 'Грязью заросли', 'Никакого понимания об аккуратности' …
— Никит, а чего случилось‑то? — вкрадчиво спросил я, туша сигарету — Приезжает кто‑то важный? Или Старик дозором решил обойти свои владенья? С инспекционными целями, типа 'Тумбочки к осмотру'?
— Не беспокойся, те кто приезжают — они не по твою душу заявятся — Валяев хмыкнул, как будто сказал забавную шутку — Это наша головная боль. Но, на всякий случай, не ходи на этот этаж в ближайшие дня два. Не стоит этого делать. А по Храму — я тебе сам завтра позвоню, не волнуйся. Придумаем что‑нибудь. Любая система существует для того, чтобы находить способы как ее обойти, это ее основное предназначение. Даже если ты ее создавал сам.
— А если меня позовут сюда? — уточнил я. Что‑то мне не понравились его слова относительно приезда невесть кого. Как‑то они меня напрягли. — Мало ли.
— Тогда перстень вот этот не снимай с пальца — очень серьёзно посмотрел на меня Валяев — Но — не позовут, не волнуйся. Накой ты им нужен?
Не позовут — и очень хорошо. Не знаю, кто сюда пожалует, и знать этого не желаю. Не тот это случай, когда следует слишком любопытничать.
Валяев тем временем помахал мне ладонью, как бы давая понять, что аудиенция закончена и полез в шкаф, откуда последовательно начали вылетать совершенно разномастные вещи, вроде левой боксерской перчатки, пачки влажных салфеток, шнура от компьютера и тому подобного.
— Пока, Никит — бросил я окурок в кучу мусора на полу, предварительно его затушив — Спасибо тебе.
— Ага — из‑за дверцы шкафа показался сам Валяев, с коробкой из‑под пиццы в руке — Не вопрос.
Он открыл коробку и достал оттуда розовые трусики, которые больше были похожи на связанные между собой веревочки.
— А, так вот они где лежат — удивленно сообщил мне он — Лерка тогда их обыскалась. О, смотри‑ка ты!
Он достал из коробки давным — давно зачерствевший ломоть пиццы, и, хрустнув, откусил от него приличный кусок.
— Фу — непроизвольно сморщился я.
— Чего 'фу'? — возмутился Валяев — В дороге и жук — мясо. Да и чему тут портиться?
Я не стал ничего отвечать этому проглоту. Я просто покинул его кабинет, доставая на ходу телефон — с Азовым надо поговорить. К нему у меня тоже два дела.
Азов, как выяснилось, был на первом этаже, что меня порадовало. В этих коридорах 'Радеона' заблудиться проще простого, да еще и сотрудники на меня глазеют, как на жирафу какую‑то. В любых компаниях, даже очень крупных, как правило, все про всё знают, а потому и про меня многие слышали. Опять же — новогоднее представление на помосте тоже, видимо, не было тайной за семью печатями, присутствовашие там уже поделились с теми, кого там не было, увиденным. Деталей‑то никто не знает, но вот то, что меня на это лобное место отвел лично Старик, а потом еще и выпивал со мной, а Зимин стоял на разливе — это видели все.
Работа у меня по большому счету публичная, но быть в центре внимания я все‑таки не люблю. Ну это дело нафиг.
Ядвиги в холле уже не было, надо полагать, что, раздав ценные указания, она покинула место нашей с ней баталии. Оно и к лучшему — мне лично вторая серия словостолкновений прямо сегодня не нужна, я свои козыри на потом приберегу, чтобы пустить их в ход в нужный момент. Есть у меня пара мыслей по поводу того, что могло выступить катализатором такого ко мне отношения со стороны этой женщины. Не знаю, какая из них верная, но при оказии проверю непременно.
