Игорь Денисенко - Программист
— Шеф! Вы как? Живой?
— Говорят, в тебя вчера стреляли?
— Немножко стреляли, — улыбаюсь я.
— А чего веселый такой?
— Промахнулись, поэтому и веселый. Если бы не промахнулись, был бы грустный. Веселых покойников видеть не приходилось.
Ребята заходят, с подозрением рассматривая офис, в особенности дыры в стене производят на них впечатление.
— Ох! Ни хрена себе!
— Смотри! Вот вторая!
— Коля, у меня к тебе просьба…, - говорю я, дав ребятам хорошо осмотреться и вволю пощупать отверстия, — Сфотографируй меня сейчас.
— На памятник что ли? — подколол Артем.
— На загранпаспорт.
Николай щелкает, и я вижу на снимке свою довольную перекошенную от дурацкой улыбки рожу.
— Во! Сегодня нормально, без косяков аппарат сработал! — замечает Коля, рассматривая снимок.
— Так и должно быть, — довольно улыбаюсь я. Вестника смерти больше нет! Обманул костлявую.
Пятница.Сегодня утром передали по местным новостям, что вчера вечером в следственном изоляторе от инсульта скончался известный предприниматель, генеральный директор завода имени Свердлова Зеленский Эммануил Викентьевич, задержанный по обвинению в крупных хищениях и финансовых махинациях. Мог бы к этому добавить, что произошло это в девятнадцать часов и пятнадцать минут по местному времени. Но интересует меня сейчас не его смерть, а один документ в толстой папке, который находится сейчас в надежных руках. Поэтому мысли после пережитого текут вяло, но в нужном направлении. Без этого документа, пароль, что я выучил, лишен всякого смысла. Успокаивает только то, что и без пароля документ, не документ, а Филькина грамота.
Апатия овладела мной безраздельно. Так, наверное, всегда бывает после выброса адреналина. Хочется одного — побыстрее домой и спать. Лечь в берлогу как медведь до весны. И на работе затишье полное. Компы, что ли ломаться перестали?
— Здравствуйте! — говорит кто-то, вошедший в офис.
— Здравствуйте! — отзывается Коля. Артема я сегодня отпустил. Всё равно заявок нет.
— Хозяин у себя?
— Да.
— Что вы хотели? — выхожу я из кухни к клиенту полному мужчине за сорок лет.
— Поговорить если у вас есть время.
— Да, пожалуйста…, проходите, поговорим.
Мужчина усаживается за стол напротив меня и, помешивая ложечкой предложенный чай в кружке, с интересом, словно на говорящую лошадь, смотрит на меня.
— Спрашивайте, что вы хотели.
— Да собственно сам не знаю, но мне хотелось бы узнать, почему мои дела идут, не так как надо. И вообще…
Судя по по всему вот это «и вообще», интересует мужчину больше всего. А мне все равно делать нечего, почему бы не поболтать?
— Потрясите хорошенько вот это мешочек с камнями и высыпите их на стол.
Клиент исполняет. А я смотрю на камни и зеваю. Прикрываю рот кружкой чая, чтобы клиент мой зевок не воспринял как отношение к его проблемам и к нему в частности.
— Что я могу сказать… Человек вы не глупый, трудолюбивый, однако бесхитростный, поэтому ваша нынешняя должность начальник отдела — ваш потолок. Чтобы пойти выше вам не хватает хитрости, немножко лести, немножко прикинуться глупее начальства. Поверьте, оно (начальство) это любит. Относительно же вашего хобби, могу сказать следующее… Вы написали роман. Так я понимаю?
— Совершенно верно, — кивнул клиент.
— И хотите знать, почему его не издают? Так вы и сами все прекрасно понимаете. По ряду причин… Перечислить?
— Да, интересно было бы послушать.
— Хм… вы никогда не задавались вопросом, почему сейчас популярны песни, которые скажем не сильно хорошие, без особой смысловой нагрузки и музыкальности? Да, потому, что они рассчитаны на обывателя. Вот и книги и всё прочее пользуется спросом то, что понятно широким массам, скажем не сильно умным массам. Литература сейчас же просто имеет одно требование — должна развлекать и всё… Смысловая нагрузка и копание в душе, всякая Достоевщина только отпугнет читателей. Издателю в первую очередь заинтересованному в прибыли, такая литература на фиг не нужна… Вот, пожалуй, и все, что могу сказать…
— Спасибо. Было интересно послушать! А вы не читали случайно моё произведение? А то вот как-то и не верится, что сходу так можете рассказать про незнакомого человека.
— Нет, извините, не читал, и фамилии вашей не спрашиваю.
Мужчина понял меня правильно, и представляться не стал, просто положил вынутую из кармана тысячу на стол и, сказав ещё раз спасибо, ушел. А я посмотрел на деньги и подумал, что деньги — это как сигнатура для антивируса системы. Не знаю как, но глобальная программа экстрасенсов по деньгам и вычисляет, словно деньги как дорожка указующая. И брать их иной раз смерти подобно в буквальном смысле.
Эти деньги я возьму, собственно ничего такого я не сделал. Тем более, что мужику этому я кое-что не сказал. Есть у него шанс на издание, но ему знать об этом шансе не стоит. Поскольку он должен будет пережить по жизни сильное унижение, потерять работу, и впоследствии умереть почти в полной нищете. А когда умрет, его издадут… За что ему так? Задаю вопрос пришедшей информации и вижу, что издать его сейчас — значит поднять его гордыню выше смертельного уровня. Такая вот судьба.
А у меня значит, судьба быть бездетным? Не согласен я! Так не пойдет, надо положительно что-то с этим решать. А богатство покойного Эммы придет или не придет, не столь важно, не всё в этой жизни от денег зависит, не всё…
Глава 8
Во, дела! Чуть солнце на ногах и я у ваших ног! Никогда у солнца ног не видел, а может фразу не точно помню, но что-то типа того… Это я всё к чем? А к тому, что подняли меня комитетчики спозаранку, поспать не дали. В принципе, всё, что я видел на камешках у их лавочки свершилось, а в историю нашего дальнейшее сосуществование я не заглядывал. Конечно, не дурак, понимаю, что меня просто так не отпустят и мо мере необходимости дергать будут. Зря они, что ли мои способности проверяли? Специалистов с области вызывали? Только вот, как бы намекнуть, что моё время оно — денег стоит, а то получается я в офисе не зарабатываю, и у них сплошная халява. Ведь, как известно не хлебом единым жив человек, но и салом, и мясом, и картошкой фри. Ладно, отвлекся. Привезли меня в отдел, захожу, а в фойе столик стоит, на нём фото Шумилова в черной рамке, второе фото тоже в рамочке, на нем лицо знакомое, но как звать не знаю (скорее всего водитель), и шесть подмороженных гвоздик в скромной вазочке… Вон оно как! Кумекаю, что перехватил дядя Миша машину с деньгами, и план мой частично выполнил, а вот потом, ему, то ли указание от Эммы пришло, то ли что-то там не срослось, что решил он меня замочить.
— Почему о покушении нам не сообщил? — первый вопрос из уст Павла Марковича.
— Да, как-то растерялся, не каждый день в меня стреляют…, - криво улыбнувшись, ответил я.
— Если менты приставать начнут, можешь смело отправлять к нам, а мы тут разберемся, — сказал Павел Маркович со значением, мол, я их человек и своих они не бросают. Это для того, чтобы я принял к сведению оказанное доверие, сказал.
— А у нас к тебе задание, — П.М. подвинул мне фото покойных сотрудников, — Скажу сразу, погибли хлопцы на задании. Вопрос такой — посмотри, как это произошло и что было потом. Чтобы не распылялся, информирую — интересует местонахождение кейса с секретными документами, которые на момент смерти были у них.
Ага! Как же! Секретные документы! Так я и поверил. Деньги там были в кейсе. Приличная сумма. Но моё дело маленькое, сделать умный вид и пощупать инфу из базы.
Закрыл глаза, и пошло кино, черно-белые отрывки из боевика, хоть рекламный ролик лепи. Дорога. Стоит автомобиль с гайцами. Один машет жезлом. Шумилов, говорит, что оборзели гайцы, и автомобиль не останавливается. На этот случай через пяток километров засада на трассе. Стоит фура поперек дороги, якобы шофер колесо меняет. Тут Шумилов просек, что дело нечисто и приказывает водителю разворачиваться, но за поворотом встречают двое в масках и с автоматами и делают из машины дуршлаг, хоть макароны откидывай. Всё кино кончилось. Темнота. Какая-то жуткая, темнота, как та, что меня преследует. Не вижу ничего, но ощущение, что после смерти не с цветами их на том свете встречали.
— Сначала гайцы, потом фура поперек трассы, — скупо сообщаю я П.М., - Про кейс информации нет. Нужно фото, хотя бы одного из тех, у кого он оказался впоследствии.
Почему-то меня не удивляет фото дяди Миши, без слов положенное передо мной. Но удивленный вид мне нужно состряпать:
— Так это же? Постойте… это то же чел, который…
— Да, да… Он тебе знаком, это твой киллер, — кивает П.М., - и по совместительству начальник охраны Зеленского, Афанасьев Михаил Владимирович.
А тут начинается самое интересное. Щупаю фото телохранителя Эммы и чувствую, что он крайне мной недоволен. Впрочем, плевать мне на его эмоции, мне инфа нужна, что там и как. Стрелянный воробей дядя Миша, на обмен хозяина на деньги прибыл с двумя кейсами. В одном были деньги, а во втором плотная стопка бумаги и кирпич. Сам вперед не пошёл, отправил бойцов… Издалека открыли кейс и засветили деньги, а понёсли другой. И тут начал работать снайпер и подключились спецназовцы. Афанасьев (впервые услышал фамилию дяди Миши) слинял, и деньги загадочным образом пропали. Скользкий, однако. Окружение было плотным.
