Нил Стивенсон - Криптономикон, часть 1
— Сто двадцать пятая, — поправил его Рэнди. — Акции «ФилиТел» недавно пошли вверх.
Следующие несколько дней Рэнди проводит, стараясь не столкнуться с Дантистом. Он остановился в маленькой частной гостинице на вершине острова, каждое утро пьет кофе с булочкой в компании американских и японских ветеранов. Они приехали сюда вместе с женами, чтобы (предполагает Рэнди) разобраться с чувствами, в миллион раз более глубокими, чем все, что когда-либо доводилось испытывать ему самому. «Руи Фалейро» постоянно на виду, и Рэнди может определить, на борту ли Дантист, наблюдая за вертолетом и катером.
Когда он думает, что все безопасно, то идет на берег под УКВ-антенной и смотрит, как водолазы Ами возятся с кабелем. Некоторые работают в прибрежной полосе, завинчивают вокруг кабеля секции металлических труб. Другие — милях в двух от берега, рядом с баржей, которая укладывает кабель непосредственно в илистый грунт с помощью исполинского приспособления, похожего на мясницкий нож.
Береговой отрезок кабеля тянется в новое железобетонное здание в ста метрах от верхней приливной отметки. Собственно, это одно большое помещение, набитое аккумуляторами, генераторами, кондиционерами и электронным оборудованием. За программы, которые на этом оборудовании крутятся, отвечает Рэнди, поэтому; он проводит большую часть времени в здании, глядя на монитор и стуча по клавиатуре. Отсюда тянутся провода к УКВ-башне.
Другой конец кабеля уходит туда, где в Южно-Китайском море качается на волнах буй. До него несколько километров. Буй отмечает конец Северо-Лусонского Кабеля, принадлежащего компании «ФилиТел». Если двигаться вдоль него, попадешь в здание на северной оконечности острова, куда подходит большой кабель с Тайваня. К Тайваню, в свою очередь, сходится целая подводная кабельная сеть. Передавать данные на Тайвань и с Тайваня просто и дешево.
В линии передачи, которой «Эпифит» и «ФилиТел» пытаются связать Тайвань и Манилу, только один зазор, и он уменьшается день ото дня, по мере того как баржа смещается к бую.
Когда они наконец сходятся, «Руи Фалейро» поднимает якорь и движется к месту встречи. Вертолет, гоночный катер и флотилия нанятых лодок курсируют между яхтой и берегом, доставляя из Манилы важных людей и прессу. Появляется Ави с двумя смокингами из шанхайского ателье («Все знаменитые гонконгские портные — беженцы из Шанхая»). Они с Рэнди разрывают оберточную бумагу, облачаются и едут в джипе с кондиционером к пристани, где дожидается «Глория».
Через два часа Рэнди впервые видит Дантиста и Диву в большом бальном зале «Руи Фалейро». Для Рэнди это прием как прием — он жмет людям руки, тут же забывает как их зовут, садится и в одиночестве принимается за еду и вино.
Единственное, что здесь необычно — на шканцах лежат два кабеля, каждый толщиной с бейсбольную биту. Если подойти к фальшборту, можно увидеть, как их концы уходят в пучину. Противоположные концы сходятся на столе посреди палубы, где техник, доставленный самолетом из Гонконга и облаченный в смокинг, мается со стыковкой. Еще он мается с тяжелого бодуна, но Рэнди ничуть не встревожен: он знает, что все это исключительно для понта и оба куска кабеля заканчиваются в воде рядом с яхтой. Настоящее соединение выполнено вчера, кабель лежит на дне, и по нему уже бегут биты.
На шканцах еще один человек. Он смотрит на Батаан и Коррехидор, одновременно наблюдая за Рэнди. Поймав взгляд Рэнди, кивает, как будто мысленно сверился с каким-то списком, встает и подходит. На нем парадная военная форма, флотский аналог смокинга. Он почти лыс, оставшаяся седина сострижена миллиметрах в пяти от головы. Когда он идет к Рэнди, несколько филиппинцев наблюдают за ним с явным любопытством.
— Здравствуйте, Рэнди. — Человек в форме жмет Рэнди руку, медали звякают друг о друга. На вид ему лет пятьдесят, но кожа — как у восьмидесятилетнего бедуина. На груди множество ленточек, в основном красно-желтых, что у Рэнди смутно ассоциируется с Вьетнамом. Над карманом пластиковая табличка: «ШАФТО».
— Не обманывайтесь, Рэнди, — говорит Дуглас Макартур Шафто. — Я не на действительной службе. Сто лет как в запасе. Однако форму имею право носить. И это гораздо проще, чем найти на меня смокинг.
— Рад познакомиться.
— Я тоже. Кстати, откуда ваш?
— Смокинг?
— Да.
— Заказали.
— Подруга?
— Партнер. Я временно без подруги.
— Значит, вы не обзавелись спутницей в Маниле. В отличие от нашего хозяина.
Рэнди смотрит в бальный зал на Викторию Виго. Если бы она сияла еще сильнее, со стен бы полезла краска, а подоконники начали оседать, как воск.
— Наверное, я слишком стеснительный или вроде того, — говорит Рэнди.
— Стеснительность не помешает вам выслушать деловое предложение?
— Отнюдь.
— Моя дочь полагает, что вы и наш хозяин намерены в будущем проложить еще несколько кабелей.
— В бизнесе редко что-то делают один раз, — говорит Рэнди. — Это затрудняет бухгалтерию.
— Вы уже знаете, что море здесь очень мелкое.
— Да.
— И знаете, что кабель нельзя прокладывать в мелкой воде без предварительной очень детальной локационной съемки морского дна.
— Да.
— Съемку хотел бы провести я.
— Понятно.
— Нет, не думаю, чтобы вам было понятно. Однако я хочу, чтобы вы поняли, поэтому объясню.
— Хорошо, — кивает Рэнди. — Позвать партнера?
— Идея, которую я намерен предложить, очень проста, и для ее восприятия не нужны два первоклассных специалиста.
— Отлично. Что за идея?
— Подробная съемка даст чертову уйму информации обо всем, что лежит па морском дне. Часть информации может оказаться ценной. Ценнее, чем вы ожидаете.
— А, — говорит Рэнди, — вы хотите сказать, это может быть то, что ваша фирма умеет обращать в капитал.
— Да, — отвечает Дуг Шафто. — Если вы наймете кого-нибудь из моих конкурентов, они, наткнувшись на такую информацию, используют ее сами, а вам ничего не скажут. Вы не узнает об их находках и не получите прибыли. Если вы наймете «Семпер марин сервисис», я буду сообщать обо всех находках. Вы и ваша фирма получите свою долю.
— M-м, — тянет Рэнди. Он пытается сделать каменное лицо, но понимает, что Дуг Шафто видит его насквозь.
— При одном условии, — говорит Дуг Шафто.
— Я подозревал, что будут условия.
— Любая стоящая приманка насажена на крючок. Это крючок.
— И в чем он состоит?
— Ни слова этому козлу. — Дуг Шафто поводит большим пальцем в сторону Хьюберта Кеплера. — Потому что если Дантист разнюхает, они с Болоболо все приберут к рукам и нам ничего не достанется. Есть даже шанс, что нас просто убьют.
— Ну, насчет «просто убьют» и впрямь стоит подумать, — говорит Рэнди, — но я передам партнеру ваше предложение.
ТУННЕЛЬ
Уотерхауз и несколько десятков незнакомцев стоят и сидят в необыкновенно узком, вытянутом помещении, которое раскачивается из стороны в сторону. В помещении длинный ряд окон, но свет через них не идет, только звук: грохот, дребезжание и скрежет. Все погружены в себя и молчат, как в церкви перед началом службы.
Уотерхауз стоит, держась за петлевидный отросток потолка, иначе полетит спиной. Последние две минуты он внимательно разглядывал плакат с инструкцией по надеванию противогаза. У него самого, как и у всех, противогаз с собой, в брезентовой сумке через плечо. Сумка, правда, не такая, как у всех, потому что она американская и военного образца. На нее косятся.
На плакате — светлоликая модница с золотисто-каштановыми волосами, которые явно химически размягчили и заново отформовали в дорогой парикмахерской. Стоит прямо, как по струнке, подбородок выставлен, локти согнуты, ладони сложены в ритуальном жесте: пальцы в стороны, большие — вертикально вверх. На уровне лица в хитросплетении защитного цвета тесемок болтается жутковатый комок. Поднятые большие пальцы — опорная конструкция тесемочной паутины.
Уотерхауз в Лондоне уже два дня и в курсе, что будет дальше. Он узнает эту позу где и когда угодно. Красавица изготовилась, чтобы сделать энергичное движение подбородком. Если столица подвергнется газовой атаке, верхушки массивных почтовых ящиков, покрытые специальной краской, почернеют и раздастся определенный сигнал. Двадцать миллионов больших пальцев взметнутся к ядовито-зеленым, отравленным небесам. Десять миллионов противогазов повиснут в воздухе. Десять миллионов подбородков рывком вдвинутся в маску. Уотерхауз почти слышит скрип, с которым нежная кожа красавицы втискивается в тугую черную резину.
Как только подбородок всунут, все в порядке. Надо еще аккуратно распределить тесемки на золотисто-каштановом перманенте и побыстрее добраться до закрытого помещения, но самое страшное позади. У британских противогазов впереди круглая плоская нашлепка, чтобы дышать, в точности как свиной пятачок. Ни одна женщина не согласилась бы, чтобы ее застали мертвой в такой штуке, если бы их не надевали на плакатах безупречные красавицы.
