Виталий Абоян - Древо войны
Высококвалифицированные охранники особо не церемонились с ценным сотрудником корпорации. Джорджа грубо выволокли в рекреацию, потом не менее грубо погрузили в лифт. Стражи стояли по обе стороны от него, железной хваткой придерживая за локти. Выражение их лиц не менялось ни на секунду, оставаясь бесстрастно суровым, а глаза бездумными и неподвижными. Интересно — киберы или генные модификаты, раздумывал Джордж. Несмотря на щекотливость положения, настроение его не ухудшилось. Только все так же очень хотелось есть. Попробовать предложить охранникам на минутку завернуть в ресторан? Вряд ли согласятся. Лучше и не говорить, а то еще неправильно поймут. Сочтут его геем, что мужчин по ресторанам водит. Джордж тихонько захихикал. Ему и вправду было смешно.
Ему было наплевать, куда его ведут. То, что его не собираются убивать в «Мацушите», он понял еще утром, когда голова пыталась взорваться изнутри. Вот бы забрызгало обои, подумал Джордж и уже во весь голос засмеялся собственной шутке. Охранники никак не реагировали на поведение Джорджа. Видимо, их беспокоило только, чтобы он не пытался идти в отличном от их направлении. Но этого Джорджу и не было нужно. Нетрудно было догадаться, что ведут его в офис «Мацушиты», а именно туда он сам и собирался пойти. Так что так получалось даже лучше — придет на работу с собственной охраной. Растем, растем! Он снова засмеялся. Его уверенность в себе росла с каждой минутой. Он уже знал, что скажет, он знал, что ему надо делать. Ему необходимо снова услышать Голос, и тот все объяснит Джорджу. Тогда все встанет на свои места.
На улице его быстро погрузили в машину. Надо сказать, лимузин за ним прислали тоже будь здоров. В таких машинах Джорджу не доводилось ездить, наверное, никогда. Вот, оказывается, как надо работать. Стать нужным сотрудником и выкинуть какой-нибудь фортель. А все вокруг забегали, засуетились.
До офиса долетели быстро, с ветерком. Здесь его не очень-то аккуратно выволокли и потащили внутрь. На проходной собралась вся смена охраны, с некоторым обалдением на лицах наблюдая гордо прошагавшую мимо них без пропусков процессию. Только один из ведших Джорджа безов, не поворачиваясь, ткнул мальцу на КПП в лицо какую-то пластиковую карту. Тот немного вздрогнул и сразу скис, утратив желание чинить препятствия в проникновении внутрь вверенного ему объекта.
Потом его посадили, точнее, поставили в лифт и оставили там одного. Джордж с кривой ухмылкой на лице ожидал, что будет дальше. Собственно, он уже догадывался, но хотелось все прочувствовать, шаг за шагом. Как закрываются двери, как, едва уловимо вздрогнув, лифт несется вверх, набирая скорость, словно сверхзвуковой лайнер, как ощущение внутри меняется, потому что лифт уже начал тормозить, и теперь все внутренности тянет вверх, а не вниз, и прогорклый соевый творог подплывает к самому горлу; как двери мягко и неслышно разъезжаются в стороны и перед ним открывается картина аскетической роскоши пятьдесят восьмого этажа.
В этот раз Джордж рассматривал огромный зал с красивым деревянным полом, деревянный стол и широкое панорамное окно с видом на медленно падающие снежинки не с благоговейным ужасом, как в предыдущие два раза, а с интересом и некоторой иронией — что они придумают на этот раз? Он совершенно не спешил выходить из лифта. Он знал — лифт будет стоять столько, сколько нужно. Он чувствовал, что надо поступить именно так. Он продолжал стоять и без страха смотреть вперед широко открытыми глазами. Его губы все так же оставались немного искривлены в саркастической ухмылке. Он просто стоял и рассматривал падающие снежинки — несмотря на то что окно располагалось метрах в пятидесяти, он отчетливо видел каждую снежинку. Он ощущал, как они мягко скользят по воздуху, как нежно прижимаются к бронированному стеклу, превращаясь в воду, и стекают маленькой каплей вниз. Это было великолепно. В конце концов, он в Японии, так почему бы не посозерцать мир, как принято у этих странных людей с раскосыми глазами, пытающихся прибрать к рукам всю планету?
Наконец темный силуэт за столом, на который Джордж не обращал совершенно никакого внимания, едва заметно шевельнулся, и зазвучал голос, идущий отовсюду. Как же жалок был этот голос в сравнении с тем Голосом, что выбрал Джорджа своим пророком.
— И долго вы собираетесь там стоять, Карнер-сан? — спросил он.
— Мне здесь хорошо, — ответил Джордж, — созерцаю движение снежинок.
Повисла тяжелая пауза — Джордж продолжать разговор не намеревался, а голос не мог себе этого позволить. Прошло еще две-три минуты. Все-таки молчание нарушил человек за столом.
— Мастер, — сказал он. Теперь раунд был выигран Джорджем.
— Что? — спросил он, как будто не понял.
— Вы забыли добавить «Мастер», Карнер-сан, — медленно произнес человек за столом.
— Ах да, простите великодушно, — сказал Джордж и медленно, вразвалочку, вышел из лифта. Он обратил внимание, что в этот раз у него нет даже микроскопического желания потеребить штанину левой рукой. — Конечно, Мастер. Вы же жить без этого не можете. Но снежинки я созерцаю не потому, что вы Мастер. Они скользят вниз сами по себе, им мастер не нужен.
Джордж дошел до стола и по-хозяйски оперся руками на прекрасную дубовую столешницу. Дерево было немного шершавым из-за неровностей, образованных годовыми кольцами, и очень приятным на ощупь. Джордж поймал себя на том, что чувствует дерево полностью. Целиком, микрон за микроном. И не только поверхность, он словно проникал в суть вещей. Вот здесь любил ползать жучок-короед, который так и не успел прогрызть ход, вот в этом месте начинал долбить древесину дятел, нацелившись на жучка-короеда…
— А вы очень изменились, Карнер-сан, — сказал человек с другого конца стола.
— Да, вы меня изменили, Мастер. Вы дали мне задание, и я его стремлюсь выполнить, Мастер. Я близок к решению, — сообщил ему Джордж, переходя на проникновенный шепот.
— И?
— И я горд этим. Я очень благодарен вам, Мастер, что вы поручили мне это дело. Оригато, — сказал Джордж и склонил голову в почтительном поклоне. Второй раунд тоже остался за ним.
Снова повисла пауза. Логически разговор был окончен, но тот, кто называл себя Мастером, не сказал всего, что хотел. Вернее, не сказал ничего из того, что хотел сказать. Это понимали оба. Джордж понимал, какие вопросы хотел ему задать Мастер, и Мастер понимал, что Джордж догадывался об этом. Но разговор не завязался, а потерять лицо, идя на поводу у этого мерзкого янки, Мастер позволить себе не мог. Он всеми силами стремился поставить Карнера на место. Вот только как?
— Я рад это слышать, — сказал Мастер повелительным тоном. — Надеюсь, вы доложите обстановку, когда придет время?
— Когда придет время, — с утвердительной интонацией повторил слова человека за тем концом стола Джордж.
— Спасибо, что нанесли мне визит. Вы свободны, — сказал Мастер. Чувствовалось, что он зол, но кодекс чести не позволяет ему изменить тон. Джордж понимал, что за такое дерзкое поведение его могли попросту убить, но логично предположил: если его не убили до сих пор, значит, не собираются этого делать и дальше. Значит, он им очень нужен. Скорее всего, пока. Но какое-то время у него точно есть. Может, день, может, неделя, а может, и год.
Джордж коротко поклонился, практически одной головой, и, развернувшись, уверенной походкой отправился к лифту, двери которого уже услужливо открылись. За все время ухмылка так и не сползла с его лица.
На лифте он поднялся к себе, на семьдесят второй. В лаборатории сотрудники встретили с явной радостью и облегчением, что все обошлось, — все-таки слухи поползли, ведь все видели утреннюю сцену с охранниками в фойе. Но какая-то натянутость в отношениях чувствовалась. Фингал под глазом и пунцовая шишка на лбу не способствовали снятию напряженности. Но спрашивать никто ничего не стал. Все упорно делали вид, что ничего необычного не произошло.
Первым делом Джордж затребовал принести себе завтрак. Меню не уточнял, просто сказал, чтобы несли побольше. Еда появилась быстро и не менее быстро исчезла, будучи проглоченной им практически в непережеванном виде. Теперь, когда чувство голода на время отступило, можно было заняться работой. Но не обычной лабораторной. Сегодня было не до этого. Рутину выполнят сотрудники и без него. Сегодня в первую очередь необходимо было разобраться с этими чертовыми взломами. И Голос! Нужно снова найти его. И в конце концов Голос поможет ему разобраться в происходящем. Голос теперь с ним заодно.
Джордж позвал к себе Франца. Тот прибежал, как всегда, всклокоченный и с кучей идей. Но вид у него был уж очень озабоченный. Что-то грызло его. Что-то он скрывал. Что-то, что ему не нравилось, что расстраивало его, но поделиться этим своим открытием он или стеснялся, или был вынужден скрывать факт, поскольку сам был в нем замешан.
