Вадим Панов - Хаосовершенство
– Восславим очередного мужчину, ставшего жертвой любви!
– Рус, мы будем тебя помнить!
– Не пропадай насовсем!
– Помни: жена только половина жизни! Вторая половина – это мы!
– Дайте ему водки! Может, одумается!
За время отсутствия Лакри двор бюро разительно преобразился – железные стены ангаров ребята украсили воздушными шарами и гирляндами, машины и мотоциклы убрали, а на освободившемся месте возвели импровизированную сцену. Однако этим не ограничились. Желая поддержать Руса, друзья переоделись сами, и пусть не все щеголяли в костюмах – чистые джинсы и футболки тоже демонстрировали их отношение к происходящему.
– Ребята, я… – удивленный Лакри мог только смущенно моргать. – Я…
Его обнимали, хлопали по плечам и трясли за руку.
– На сцену героя!
– Не забудь сказать важное!
– Дайте ему, в конце концов, водки! Вы же видите, что парень не в себе!
К горлу подкатил комок.
Ребята. Свои. Настоящие. Братья. Они любят. А главное – они верят. Пойдут за ним куда угодно, потому что верят.
Вчера вечером Лакри собрал «вагон» в одном из ангаров. Сначала предупредил о предстоящем празднике, а после, выслушав поздравления и подначки, рассказал о предложении Кирилла. О том, что им нужно на несколько месяцев покинуть Москву, бросив с таким трудом созданное и любовно поднятое на вершину бюро. Но даже не это было главным, в конце концов, байкеры к путешествиям привычны, на подъем легки и сами чуяли, что в Анклаве становится опасно. Главное заключалось в том, что им предстоит работать на «Науком», о чем Рус честно поведал ошеломленным ребятам. Сказал, что другого выхода не видит, и предложил думать о нем так, как они сочтут нужным.
И вот тогда парни его удивили.
Они помолчали, переваривая услышанное, а потом сами, без подсказок, сделали правильный вывод: «Билет для нас ты купил собой?» Они знали его отношение к «Науком» и понимали, чего стоило Русу принять предложение. И поняли, почему он согласился.
«Разве мы не можем справиться сами?»
«Судя по всему, не в этот раз».
«Накупим оружия, еды и забьемся в какую-нибудь дыру. Пересидим».
«Вариант с «Науком» кажется менее рискованным».
«Ты уверен?»
«Иначе бы не предложил».
И парни поняли, что спрашивать дальше бесполезно. Согласились.
А сегодня устроили ему праздник.
– Невеста!
– Невеста!!
– Невеста!!!
«Судзуки Плутон», которым с привычной безбашенностью управляла Патриция, влетел во двор и затормозил перед самой толпой. Шум – ободряющие выкрики и просто вопли – достиг апогея. Матильда соскользнула с сиденья и поднялась на сцену.
– Внимание! – Длинный Зяблик, обладатель зычного голоса, взял на себя обязанности распорядителя. – Тихо!!
Байкеры умолкли.
– А теперь мы услышим самые главные слова!
Все взоры устремились на Руса. Лакри почувствовал, что потеет.
Красный, смущенный, он неловко залез в карман, зажал в кулаке бархатную коробочку, подошел к девушке и медленно опустился перед ней на колено, вызвав короткую волну веселых воплей.
– Матильда, я… В присутствии всех наших друзей… – Заготовленная речь вылетела из памяти, приходилось импровизировать. – Я хочу предложить… спросить… согласишься ли ты стать моей женой?
Слова произнесены, коробочка раскрыта, на солнце блестит крупный бриллиант, и ответ «Да!» тонет в радостных воплях.
– Шампанского!
Зяблик откупоривает первую бутылку и наливает Русу и Матильде. Шипучее вино пеной выпрыгивает из бокала.
Здравицы и смех сливаются в гомон. Все рады, и всем весело. Даже Чайке, который чокается с Патрицией и целует ее в щеку. Даже Козявке, который охотится за шуршащей бумажной гирляндой. Даже «Плутону», чьи бока блестят так же сильно, как бриллиант, – ведь сегодня праздник.
Лакри привлекает к себе Матильду и крепко целует ее в губы. Ему хорошо. Он счастлив. Однако в глубине души, за горой веселья и радости, притаились слова Ильи:
«Возможно, Станцию строят для нас. Точнее – под нашу задачу».
Рус помнит эти слова, но сейчас он занят другим.
* * *Территория: Россия.
Научно-исследовательский полигон «Науком» № 13.
Кодовое обозначение – «Станция».
Когда все идет по плану, можно и пошутить
Точкой притяжения всей Земли, общественным полюсом, к которому вот уже несколько лет устремлялись взгляды и мысли людей, без сомнения, была Станция. Совершенно секретное строительство, обещающее то ли невиданный прорыв, то ли глобальную катастрофу, которое одни журналисты называли не иначе, как «восьмым чудом света», другие же – «филиалом преисподней». А полюсом самой Станции, ее сердцем и самым охраняемым объектом являлся Главный Энергоблок – исполинский бетонный прямоугольник, увенчанный куполом, диаметром триста метров. Грубое подобие Тадж-Махала возвышалось посреди неприветливых земель Русского Севера, подавляло Станцию и все грандиозное строительство. Казалось, его тень падает на все постройки за много километров вокруг, и даже высотные здания ЛТП-1 и Теплого Дома казались на фоне Энергоблока маленькими измерительными линейками, воткнутыми исключительно для того, чтобы подчеркнуть величину гиганта.
По уверениям «говорящих голов» из «Науком», Главный Энергоблок представлял собой единый центр, напичканный оборудованием, настолько сложным, что одно лишь его перечисление способно свести неподготовленного человека с ума. Так, собственно, и было: безоконный бетонный прямоугольник высотой около пятидесяти, длиной свыше семисот, а шириной пятьсот метров действительно трещал по швам от механизмов и устройств, действительно представлял собой сложнейший комплекс. Однако огромное пространство под самим куполом, то самое место, что притягивало взгляды зрителей и инстинктивно считалось главным в Энергоблоке – ведь для чего иначе возводить купол? – так вот, это самое пространство оставалось абсолютно пустым. Идеально круглая площадь, диаметром приблизительно в триста метров была залита бетоном и… и всё. Вокруг нее поднимались отвесные стены с одним-единственным окном Оперативного центра на высоте в тридцать метров, а сверху, через гигантский купол, падал рассеянный свет. Падал и уходил в неширокое, кажущееся игольным уколом отверстие, располавшееся точно посередине площади. В дыру, дно которой терялось на двадцатикилометровой глубине.
Именно у нее, а точнее, у металлического ограждения, стояли Мишенька, Слоновски и Ганза. Они могли поговорить в любом другом месте, однако выбрали это, главное, желая своими глазами видеть еще не ожившее сердце Станции.
Два высших офицера и главный инженер. Два идеально отутюженных мундира с шевронами филиала СБА «Станция» – белый щит с черной руной Дагаз. И рваные джинсы, футболка и кеды.
Члены одной команды.
– Это поразительное решение! – громко произнес Ганза и, привычно взмахнув рукой, выронил зажатую под мышкой папку с бумагами.
Грег добродушно выругался, присел на корточки и принялся собирать листы.
Чертежи последнего и самого главного для целей Станции инженерного устройства – «конструкции Лакри» – существовали исключительно на бумаге, и только в одном экземпляре. Несмотря на принимаемые меры безопасности, Ганза предпочитал всегда носить их с собой. Мишенька относился к такой осторожности с пониманием.
– Рус уловил принцип и предложил настолько неожиданный ход, что я до сих пор хожу под впечатлением, – продолжил между тем Ганза. Он не заметил жеста Слоновски. – Нам даже перестраивать ничего не придется, лишь добавим пару элементов да выведем сюда…
– Сложно? – осведомился Щеглов, плавно перебив лохматого гения.
– Неделя работы, – махнул рукой тот.
– Мы уже начали, – добавил Слоновски. – Думаю, дней за пять управимся.
Когда дело касалось сроков, Мишенька предпочитал доверять словам Грега, а не Ганзы – Слоновски умел уговаривать людей работать интенсивнее.
– Единственный нюанс заключается в том, что мы сможем только поднять столб, – продолжил тем временем главный инженер. – Удержать его нереально. А когда его закрутит, тут действительно откроется филиал ада.
– Удержим, – хладнокровно пообещал Щеглов.
– Ты подготовил расчеты? Я хочу посмотреть.
Ганза «тыкал» всем, включая Мертвого и Холодова, и все давно перестали обращать внимание на манеры гения.
– Вычисления продолжаются, – спокойно ответил Мишенька. – Но я знаю точно, что столб мы удержим.
– Да, помню… ты говорил. – Ганза раскрыл папку и принялся лихорадочно рыться в бумагах: – Грег перепутал последовательность, но… сейчас…
На бетон вновь посыпались листы.
– Что-то ищете, господин главный инженер? – участливо осведомился Мишенька.
– Хочу показать кое-какие заметки… Я провел перерасчеты и уверен, что удержать столб можно будет только с помощью чуда… Да где же?
