Александр Чубарьян - Точка невозврата
– Мне закачали девять вирусов. Вы сможете помочь?
– Да. Мы все сделаем. Оставайся на месте. Никуда не уходи. Мы тебе поможем. Никуда больше не звони, ни с кем не связывайся.
Куратор отключился. Немного странно говорил – видимо, произошло что-то серьезное и для него.
…Они помогут, они обязательно помогут. Надо выполнить все инструкции, надо дождаться и все рассказать…
…Они не помогут, никто не поможет. Надо уходить отсюда, надо решать проблему с тем, кто заливал вирусы, и не разбрасываться информацией просто так…
Перешел дорогу, остановился возле будки с хотдогами. Купил банку колы, опуская в карман сдачу, дотронулся до рукоятки пистолета и почувствовал себя гораздо спокойнее.
* * *Кроме Куратора было еще несколько человек, которые безмолвными слушателями участвовали в разговоре со Стасом.
Первый.
Крыши «Флайклаба» развлекательного комплекса в Подольске. Роллеры совершают акробатические трюки и буквально парят в небе между крышами на двадцатиметровой высоте. Анимационные бои, дорогие коктейли и парад автоновинок в двухъярусной стоянке – визитные карточки комплекса. Стены сортира отделаны хромированной сталью с разнокалиберными барельефами глобусов. Возможно, это реализация дизайнером идеи «Срать на весь мир». Но как минимум один из сидящих в кабинке не думал об этом. Спустив штаны, он восседал на шикарном унитазе стоимостью в четыреста пятьдесят евро, и голова его была откинута назад. Полуоткрытые глаза, блаженная улыбка и безвольная рука с использованным инъектором на коленях. Если произойдет форс-мажор и дверь подозрительно долго занятой кабинки откроют охранники (обязательно в присутствии администрации), то они проверят пульс и… закроют кабинку. Поднимать шум из-за такого пустяка охрана не будет. И конечно же, никто не станет брать на анализ его кровь и никогда не узнает, что наркотик слит в унитаз, а невменяемость «наркомана» от того, что в данный момент он на девяносто процентов загружен в Сеть, пытаясь перехватить телефонный сигнал и замкнуть его на себя.
Второй.
Маленький Китай. Стрип-клуб «24». Здесь много таких клубов, с символическими цифрами вместо названий. Посетители часто путались в драконах, золоте и китайских иероглифах, поэтому китайцы придумали креатив с цифрами. В таком клубе работать проще. Здесь все сидят-лежат на диванах и пуфиках с улыбками дебилов. Обнаженные девушки разносят кальяны с опиатом. И никому ни до кого нет дела. Мир грез. Женщина на диване спит, накрывшись пледом. Двое ее спутников сидят в креслах по бокам, тянут по очереди кальян и вроде бы наблюдают за танцовщицами. Их главная цель – обеспечить прикрытие «спящей», у которой сейчас самая сложная задача. Она отбивает все запросы защиты Сети на себя, оставляя следы в виде недотертых логов. Приманка. Если она, нарвавшись на сетевых охотников, не успеет выйти, ей выжгут все мозги дестрой-софтом. Если с такой начинкой ее возьмут в реальном мире, ей тоже не светит ничего хорошего. А шансы попасться весьма велики.
Был еще третий. Курсировал по городу в машине. Ему не требовалось подгружать в Сеть все свои ресурсы, достаточно было получить сигнал о местонахождении объекта и перенаправить его своим людям. Это можно было сделать через обычный лэптоп или карманный коммуникатор. Но с того самого момента, как он установил себе сетевуху, пополнив ряды киберов, он уже никогда не пользовался ни лэптопом, ни телефонной связью.
* * *Стас их не увидел, а почувствовал. Хотя, скорее всего, они мелькнули в поле его зрения, и закладка каким-то образом дала ему знать, что за ним наблюдают.
Она, или, если быть точным, он – Рип – не посылал ему сигналы, как это делал псевдо-Джет, находясь у него в голове. Он словно становился вторым «я», безмолвным, незримым, но всегда напоминающим о своем присутствии.
Метрах в десяти – двое. Мужчины. Одному лет тридцать пять, другой помоложе лет на десять. Держатся за руки, изображая из себя голубых, но получается довольно нескладно. Молодой изображает стеснительного гея, а сам все время вертит головой. Да и тот, что постарше, нет-нет да и зыркнет в сторону Стаса.
Почему они следят, но не подходят?
Пока он стоит на месте, они делают вид, будто им нет до него никакого дела. Однако стоило шагнуть в сторону, как парочка напряглась… Но едва он остановился, они тотчас напустили на себя безмятежный вид.
Почему они не подходят?
Между тем старший что-то говорит. Не своему типа партнеру – он говорит в передатчик.
Они боятся его спугнуть? Или просто боятся его? И ждут силовиков. А может быть, это не корпорация, а кто-то другой?
Он как раз сделал последний глоток из банки и повернулся в поисках урны, как перед ним остановился микроавтобус, и боковая дверь поползла вверх.
– Стас? Быстро залезай в машину.
Он сделал шаг вперед – не мог рассмотреть, кто сидел в салоне. Черт!
Куратор все время приезжал на машине с флажком корпорации. И у всех его людей автомобили с такими же флажками. А у этой тачки ничего подобного не наблюдалось.
«Голубые», отделившись от стены, быстро шагали в их сторону.
– Вы кто? – спросил Стас.
– Те, кто поможет тебе снять закладку.
А сами уже выпрыгнули из кузова. Импы. Он ничего не сможет против них сделать. Между ними всего два метра.
«Голубые» выхватили пистолеты одновременно. И стрелять они начали в Стаса, бесспорно. И попали бы, если бы не его реакция, благодаря чему за секунду до выстрелов бросился на землю и откатился за машину.
Импы открыли ответный огонь. Выяснять, чем это закончится и кто за кого, не было ни времени, ни желания. Стас перекатился к соседней машине и уже оттуда, пригибаясь, в несколько гигантских скачков пересек дорогу. В него стреляли, но кто – этого он не видел. Не оборачиваясь, влетел в толпу зевак, собравшихся поглазеть на перестрелку, – и затерялся в ней.
Кто-то хотел его убить. Кто-то хотел помочь.
Разобраться бы, кто есть кто, – но времени все меньше и меньше. Сколько еще? Сутки? Двое?
А потом…
Восточный сектор Москвы ночью выглядел гораздо живописнее, чем днем. Лучи фрай-рекламы расцвечивали ночное небо калейдоскопом причудливых фигур, десятки развлекательных заведений раскрывали пасти виртуального входа прямо на тротуаре, а услужливые стрелки указывали направление. Фейс-контроль, имп-контроль, возрастной ценз, половой ценз – рекламные зазывалы мигали сотнями, приглашая посетить многоуровневые подвалы и клубные башни.
…Стас уверенно лавировал в толпе. Он уже знал, кто ему сможет помочь и куда надо ехать. Добраться бы только до Одинцово.
«Желтое такси» – те, которым не надо отчитываться, откуда и куда они направляются. Их мало уже осталось. В основном на окраинах. В центре, там все перед базами своими отчитываются, чуть ли не все данные о клиенте обязаны сообщать.
А «желтые» – свои ребята, понимают, что клиент имеет право на анонимность.
И все же останавливаться возле нужного дома не стал, а вышел из машины за пару кварталов. Не для того, чтобы определить внешний периметр наблюдения, если таковой, конечно, имелся. Для того чтобы еще раз все обдумать.
Поднимаясь по бетонным ступенькам, был готов выстрелить в любую движущуюся тень. И при этом понимал, что, возможно, это единственное место, где его не ждут.
Дверь не заперта. Так было и в прошлый раз, в его первый визит сюда. Но тогда было утро, а сейчас глубокая ночь. Спит ли хозяин квартиры?
Не квартира, а театр теней. Сотни различных ламп в самых неподходящих для этого местах. Любое движение повторялось десятками теней разных размеров и оттенков. Чего здесь не чувствовалось, так это одиночества.
Архивариус не спал.
Играл в какую-то виртуалку, а при виде Стаса перестал что-то злобно бормотать и поднял голову.
Улыбнулся.
– Оно объединило, оно же и разъединило.
– Ты знаешь, кто я? – спросил Стас.
– Время скоро умрет и только тогда станет постоянной величиной вечности. Между мной и тобой нет разницы, потому что места в партере заняты образами.
– У меня нет настроения ковыряться в твоем словесном поносе. – Стас вытащил пистолет и приставил его ко лбу Архивариуса. – Мне нужен специалист по брейн-вирусам. Не посредник, а тот, кто сможет мне помочь.
– Все идет к одному, и ты дойдешь до цели, но не тебе это суждено. Так было сказано. Так будет.
Стас чуть надавил пистолетом, но Архивариус смотрел на поле виртуальной игры, застывшей в режиме «паузы», и молчал.
Он реагировал, но не боялся. Для него пистолет был чем-то обыденным и безопасным. Чем угодно, только не пистолетом.
Деструктивный софт. Реальный кайф от виртуального наркотика. Много людей сидит на таком, меняя только модификации. Иногда фильтры, держащие подобный софт, не выдерживают, и тогда получаются Архивариусы, для которых мир существует в несколько иной плоскости.
