Жанна Пояркова - Фрагментация памяти
— Может, это вон тот негр? — мотнул головой Гарри.
Стар присела на корточки и начала болтать руками, часто заправляя волосы за ухо. Она никак не могла найти себе место, постепенно переходя из состояния волнения в раздражение. Ее эмоциональная нестабильность меня беспокоила.
— Может, он передумал, — я поразмыслил, не заказать ли еще кофе, но качество оставляло желать лучшего. — Или он — любой из этих, сидит и наблюдает.
Днем «Гейт» больше всего напоминает обыкновенную забегаловку. Никакого очарования — инфоэкраны повторяют старые сводки новостей, плиты молчат, только рекламные строки полосуют одежду. Единственное, что остается величественным даже днем, — это вид на космопорт, проецируемый на стену над стойкой. Я поковырял ногтем стол и понял, что сам напряжен и хочу отправиться домой. Парень за соседним столиком тараторил, не спуская с нас глаз, он меня раздражал. Если вы представите себе свинью в серой куртке с полосой, то попадете в десятку. Гарри тоже его заметил.
— Ну, и где джокер? — Стар поднялась с пола, недовольно уткнувшись взглядом в замызганную куртку верзилы.
Вряд ли он мог узнать меня с порцией биоклея на лице, но наша компания все равно выглядела неординарно. Пожалуй, ни один из нас не находился в нормальном состоянии. Гарри уже традиционно ломало после эс-пи, меня мучила повышенная светочувствительность и тошнота, рыжая перестаралась со стимуляторами. Она наклонила голову, пытаясь побороть разочарование от готовой провалиться встречи, и выплеснула злость на незнакомца.
— Тебе что-то не нравится?
— Подожди… — я положил руку ей на плечо.
У Стар практически отсутствовал самоконтроль, она изменяла по тысяче настроений за десять минут. Когда тебя несколько раз на дню убивают, а потом ты снова шагаешь под рваными клочьями грязных облаков, слыша, как перекрикиваются торговцы, как мимо проезжают бронированные машины, как в многократно использованном воздухе передвигаются люди, такие же живые, как и ты, хотя еще недавно ты агонизировал, страх теряет смысл. Но я отлично знал, что все это верно лишь до тех пор, пока не увидишь перед носом кулак, который поставит на место. Трущобы не годились для психодизайнерских экспериментов.
— Я целый день изучаю людей, — проговорила Стар, проигнорировав меня; сипловатый голос звучал утомленно. — Целый день одно и то же. Я смотрю, как они реагируют, я пытаюсь понять, чего они хотят. Выстраиваю логические цепочки, предугадываю мысли. Такая уж работа у меня, никуда не денешься…
Гарри непонимающе ждал, чем это закончится. Парень отставил пластиковую тарелку с недоеденным куском мяса и несколькими листиками синтетического салата. У него были маленькие глазки, опушенные бесцветными ресницами, и несколько прыщей с левой стороны лица. Глазки не вязались со всем остальным, поэтому я впал в ступор, пытаясь мысленно приставить ему другие глаза. Как биоконструктор. Пока длилась пауза, я успел вообразить глаза корейца, большие коровьи и глаза Стар.
— Мне кажется, я точно поняла, что тебе необходимо.
Пружины слов отскакивали от матовой плитки «Гейта». Она сжалась, разговаривая слишком неторопливо и доходчиво, чтобы можно было расслабиться. Искусственные пальцы Гарри играли с ножом. Туда-и-обратно. Некоторое время слышалось только постукивание лезвия о стол. Никто не осмеливался нарушить этот ритм. Дверь открылась, в нее вошел бородатый байкер с переливающимся через ремень животом и направился к стойке. Допотопная система освещения скользила лучами по лицу Стар, неудачно изображая драйв.
Она подошла вплотную к столику с недоеденными порциями дрянной стряпни и остановилась рядом с парнем в серой куртке, скрестившем ноги в полинявших штанах. Тот еще не понял, как реагировать, мышцы напряглись, тело выпрямилось; его друзья тоже не внушали доверия.
— Что она делает? — поинтересовался Гарри.
Он оперся на руку, в другой сжимая рукоять ножа. Брови застыли знаком вопроса, а узкие глаза оценивали обстановку, переходя с одного предмета на другой. Священник любил подраться, но сейчас не торопился — любопытство перевешивало инстинкт. К тому же его руки не были так надежны, как прежде.
— И что мне нужно, сука? — осклабился парень, нарушив тишину, а вместе с ней демаркационную линию.
— Это.
Стекло разлетелось вдребезги, словно голова была железной. Жидкость из бутылки, которую так метко припечатала Стар, залила серую куртку, перекрашивая ее в темный, а осколки попали в недоеденный бифштекс. Гарри даже вздрогнул — то ли от неожиданности, то ли от удовольствия, — и перемахнул через стол, стремясь к двум друзьям мотающей головой свиньи. Я схватил за руку обуреваемую мизантропией Стар и отшвырнул ее прочь, к колонне. Хорошая потасовка в трущобах — это, наверное, как раз то, что нравится психодизайнерам.
— Что за… — начал было один, но я прописал ему по челюсти, не давая опомниться.
У Стар было преимущество — она как будто гипнотизировала своими выходками, и парни еще не успели придти в себя. Музыка наяривала, лучи крутились, инфоэкраны показывали новости, а пиво впитывалось в грязно-серую ткань. Извиняться было поздно.
«Смерть — вот что я такое».
Я двинул ногой в живот так и не успевшему вернуться в наш мир парню. Он согнулся, падая со стула, и стекло посыпалось в разные стороны. Несколько посетителей сняли шлемы, наблюдая за дракой, один из техников нажал на кнопку, чтобы вызвать копов, но они вряд ли приедут скоро. У каждого из верзил оказалось по ножу — у одного, темного и коренастого, изогнутый шип с электрической подпиткой, у второго, повыше, — широкое лезвие. Священник выругался, словно призывая посмотреть на то, какую дуру мы пригрели на груди, отступил на несколько шагов и оказался плечом к плечу со мной.
Мы попятились к колонне, и я очень пожалел, что не взял с собой хотя бы шокер.
— Здесь тебе не долбаная Среда, — плюнул темный, бросившись на Гарри.
Священник ловко увернулся, кинув стул преследователю под ноги, тот ринулся за ним, размахивая ножом. Из «Гейта» начали убегать те, у кого еще осталось немного мозгов, сирена вызова полиции истошно гудела, автоматы продажи напитков мигали огоньками готовности, а на голограмме космопорта взлетел звездолет. В этот самый момент Стар начала стрелять.
Инфоэкраны, как один, показывали рекламу шампуня, разворачивали виды давно исчезнувших лесов, моря, подретушированного из заполненной отходами лужи в голубое полотно. На гладкой поверхности мониторов разметались блестящие женские волосы, на пышные подушки падали жемчужины, а Стар нажимала на спусковой крючок пистолета неведомой мне марки, и пули впивались в грудь темного. Он уронил нож, по инерции продолжая двигаться к Гарри, натыкаясь на стул, ударяясь о него и падая вниз, но не так, как падает человек, а как бездарно валится манекен или рекламная кукла из тех, что продают в супермаркетах. Куртка на груди взрывалась, а свинец туго входил в тяжелое тело, отталкивая его от себя и одновременно вгрызаясь в плоть. Гарри разогнулся и уставился на рыжеволосую женщину, невозмутимо вгонявшую пулю за пулей в уже мертвого, как пророк, темного. Второй из приятелей сиганул за дверь и помчался прочь. Я еще ни разу не видел настоящего, «чистого» убийства.
«Санрайз — ваши волосы будут сиять!» — жизнерадостно объявил инфо-экран. Тело убитого перевешивалось через валяющийся на полу стул, около ножек которого уже собралась темная лужа. Подошва ботинок стерлась, можно было рассмотреть сеть трещинок. Из той китайской дряни, которую штампуют на Косе.
— Нам конец, — Гарри не спеша засунул нож в карман и вытер руки о штаны.
«Внимание. В секторе 28 Тиа-сити произошло убийство. Внимание…»
Я погладил Стар по плечу, она начинала выглядеть растерянной.
— Бежим!
Мы рванули к двери, думая только об одном, — как бы поскорее смотаться отсюда. Стар чуть не упала, поскользнувшись на крови, ухватилась за меня, размахивая пустым пистолетом, и мы оказались на улице. Гарри улепетывал, что было мочи, пересек дорогу и скрылся в переулке, уходившем глубоко в трущобы. Я рывком поднял Стар и помчался туда же, таща ее за руку. Это не могло нас спасти, но привычки требовали юркнуть куда-нибудь, спрятаться, затаиться.
Железный грохот эхом разносился по всей улице. Несколько случайно оказавшихся на улице прохожих прижались к стенам, словно перепуганные насекомые. Пустой пакет из фастфуда хлопнул на ветру и медленно пополз в сторону.
— Стой.
Ноздри Стар раздувались, она вцепилась мне в руку.
— Не двигайся.
В мокром, колеблющемся воздухе, который приносил с собой туман с верфи, пять Гончих выглядели, словно всадники Апокалипсиса. Стальные жгуты, сплетавшие их тела, методично сгибались и разгибались, создавая ощущение абсолютной силы и неуязвимости. Им все равно, дождь или тьма, они найдут тебя, даже если ты заберешься под землю или на вершину небоскреба. Мы стояли друг против друга в узком коридоре, сложенном бездушными зданиями, потом я пригнулся, спрятав под собой Стар. Неотвратимость наказания в Тиа-сити являлась догмой, которая удерживала трущобный люд от резни в течение долгих лет, а рыжая нарушила закон. Последняя мысль перед тем, как Гончие остановились и окружили нас, была почему-то о том, что Гарри точно далеко не ушел. А следовало бы.
