Сергей Лукьяненко - Лабиринт отражений
Она хватает меня за руку, сжимает, крепко, почти до боли, кричит:
— На сколько ты ставил таймер? Где ты живёшь? Лёня, опомнись! Ты живой, ты настоящий! Я несу чушь, чушь!
Мне делается смешно — Вика испугалась за меня.
— Я в порядке, — говорю я. — Я живой и настоящий. У меня не дип-психоз. Но я знаю человека, который не может быть живым.
Как ни странно, но Вика успокаивается. Я бы на её месте наоборот — ещё больше испугался.
— Я тоже с такими встречалась… — заявляет она.
Качаю головой.
— Вика, я знаю человека, который ведёт себя, как в твоей фантазии. Не различает реальности и яви. Не ведает границы, живёт, а не играет в глубине.
Она догадывается мгновенно:
— В «Лабиринте»?
— Да.
— Это называется потерей реальности. Нервный срыв и ничего больше.
— Я видел нервные срывы, — говорю я. — Это… это другое.
— Лёнька, — Вика улыбается. — Я наговорила глупостей, а ты испугался… Знаешь, аналогии фальшивы.
Мне хочется рассказать ей всё. Про Человека без лица и Неудачника. Про случайности, которые стали системой. Но я подписывал контракт, обещая конфиденциальность.
И ещё — мне придётся сказать, что я дайвер.
А у меня есть опыт таких признаний.
Я догадываюсь, о чём думают девушки, целуясь с дайвером. «Сейчас он выйдет из глубины, и моё лицо превратится в маску из крошечных квадратиков-пикселей. Он свободен здесь, а я пленница…»
Не хочу, чтобы Вика так думала. Не хочу, чтобы это стало стеной между нами.
— Ты права… — шепчу я. И Вика прижимается ко мне.
Мы стоим над обрывом, целуясь, и река ревёт под нами, а ветер треплет волосы. Одинокий птичий крик, секундный проблеск солнца в разрыве туч, ковёр листьев под ногами. Он мягкий и пахнет пряным. Я снимаю с Вики платье, а она помогает раздеться мне. Я целую её тело, мои губы касаются живого тепла, не я в глубине, это глубина во мне, это наш мир — вокруг, я не уйду отсюда никогда, мы затеряемся в этих лесах и найдём дорогу к горам, что видны из её окна.
Вика что-то шепчет, но я не слышу слов — мы слишком глубоко, мы вышли за пределы всех пространств.
Потом наступает короткий миг, когда пространства сливаются воедино.
Мы вместе — сквозь расстояния и неизвестность.
— Не уходи от меня, Стрелок, — шепчет Вика. — Только посмей уйти…
— Я не уйду, — говорю я. Мы прижимаемся друг к другу, ветер скользит по коже, мокрая листва холодит спину. Я смотрю вверх, но тучи клубятся, кружат подо мной, ещё миг — и я упаду в небо, потеряюсь в реальностях вслед за Неудачником…
— Кто ты, Лёня?
Но я не могу ответить. Снова привлекаю Вику к себе, и наши губы соприкасаются, делая слова пустыми и ненужными.
— Моё время кончается, — шепчет Вика. — Мне надо выходить… вот-вот…
Я понимаю. Я обнимаю её ещё крепче, словно в моих силах остановить бег таймера на том конце невидимой нити, удержать Вику в глубине ещё минуту, ещё миг…
— Приходи, — Вика вскидывает голову, приподнимается надо мной на локтях. — Приходи сегодня, я буду ждать.
Киваю, тянусь к ней — но уже поздно.
Её тело бледнеет и меркнет, рассыпается облаком сиреневых искр, платье на земле тает, словно пригоршня снега. Миг — и я остаюсь в одиночестве, под небом, которое просит упасть в него, затеряться в облачном тумане, стать ещё одним человеком, не знающим грани между мирами.
И Вика будет со мною всегда, мы станем равны, и мне никогда не придётся отвечать поцелуем на вопрос…
Я мотаю головой, с силой тычусь в жухлую листву.
Это бывает. Всем дайверам знаком миг, когда хочется стать таким, как все.
Надо бежать…
Глубина-глубина, я не твой… отпусти меня, глубина!
Экранчики перед глазами, холодный ветер из кондиционера.
— Съела? — спросил я глубину. — Вкусно? Зубки не болят?
Глубина молчала. Ей нечем ответить. Она вновь проиграла.
Мир словно разломился на две половины. На ту, где была любовь, и на ту, где я катался по полу, обнимая пустоту. Будь проклято это раздвоение — после которого чувствуешь себя идиотом.
Я снял шлем. Тело было ватным, разбитым. Отоспаться бы. Потянувшись, я вырвал кабель костюма из порта.
— Сбой периферии! — испуганно сказала «Виндоус-Хоум». — Лёня, проверь разъёмы виртуального костюма!
— Пауза, — приказал я. Распрямился, вставая.
Костюм надо постирать.
Я прошёл в ванную, разделся, влез под душ. Постоял полминуты, ловя запрокинутым лицом тугие струи воды. Потом подхватил с пола костюм, взял кусок хозяйственного мыла и занялся стиркой.
Вот так обычно и портят дорогостоящие вещи — поленившись… или постыдившись… идти в химчистку.
Предельно аккуратно выстирав костюм, я повесил его на плечики и зацепил на крюк над ванной. Потекли струйки воды. Выжимать ткань, внутри которой идут сотни проводков, датчиков и имитаторов давления — ещё большее безумие, чем стирка. Ладно, понадеемся на репутацию фирмы «Филипс». Может быть, они учли даже русскую безалаберность.
Мой старый виртуальный костюм — китайский, но довольно приличный — валялся в шкафу. Я всё собирался его продать, но не находил время дать в сеть объявление. Теперь это меня радовало.
Натянув трикотаж весёленькой раскраски, я прошёлся по комнате. Ничего. Немножко маловат стал, но пойдёт. Помахивая шнуром, я даже стал что-то насвистывать.
Викины слова — чушь. Она и впрямь фантазировала, а я утратил критичность. Сеть — это просто сотни тысяч компьютеров, подвешенных к телефонным линиям. Виртуальность — домыслы сознания.
Невозможен электронный разум на базе «пентиумов» и «четвёрок».
Это любой компьютерщик объяснит… если не поленится спорить с очевидной глупостью.
Я воткнул разъём в порт, и «Виндоус-Хоум» радостно сообщила:
— Обнаружено новое периферийное оборудование. Провести подключение?
— Да.
Мой основной костюм будет сохнуть дня три. Пускай уж «Виндоус-Хоум» подключит старый костюм как следует.
— Датчики движения… тест прошёл… имитаторы давления… тест прошёл… энергопотребление… тест прошёл… ограничение критических перегрузок… тест провален! Внимание, данная модель виртуального костюма не укладывается в предельно допустимые параметры безопасности! Возможен дискомфорт при виртуальных контактах! Не рекомендуется…
— Продолжить тест, — приказал я. Все китайские костюмы страдают этим грехом — непоправимым, с точки зрения западноевропейцев и американцев. Если в виртуальности меня расплющит бетонной плитой, то костюм может отреагировать очень уж энергично, и оставить на теле пару синяков.
Честно говоря, меня это не особо тревожит.
— Тестирование завершено. Рекомендуется прервать подключение оборудования.
— Принять оборудование, — надевая шлем, сказал я.
— Ты серьёзно? — спросила «Виндоус-Хоум».
— Да.
— Оборудование подключено, — скорбно согласилась программа.
deep Ввод.
Ветер усилился. Я ёжусь, отступая от обрыва. У меня мокрая голова, и стоять тут не очень-то уютно.
Особенно одному.
Беру термос, наливаю себе глинтвейн. Пара глотков, просто чтобы согреться. Мы ещё придём сюда, вместе с Викой. Очень надеюсь, что ей здесь было хорошо. Не так уж много в виртуальности мест, которые мне безоговорочно нравятся.
— Пока, — говорю я реке, ветру, осеннему лесу. Иду к выходу.
Если прогуляться до «Лабиринта» пешком, то я как раз убью остаток времени.
А дайверы закончат свои попытки спасти Неудачника.
Почему-то я уверен, что у них ничего не выйдет.
111
Первое, что я вижу, выходя на тридцать третий уровень — развалившийся на газоне Анатоль. Моя первая мысль — что и на старуху бывает проруха. Но Анатоль приподнимает голову, и машет мне рукой.
Неудачник тоже на месте — в своём уголку.
— Эй, Стрелок! — Анатоль явно не собирается менять горизонтальное положение на вертикальное. — Ползи сюда!
Я присаживаюсь рядом, вопросительно киваю.
— Мы хотим отказаться от этого… — Анатоль кивает на Неудачника, — задания.
Молчу. Пусть выговорится.
— Я в карму не верю, — говорит Анатоль. — Если человека тащишь к выходу, бережно, как хрустальную вазу, а он дохнет — значит сам того хочет.
— То есть?
Анатоль снижает голос до шёпота:
— Слушай, у тебя свои резоны его спасать… пробуй. Но вначале подумай — он двое суток в глубине. Видал таких орлов раньше?
— Да.
— Голос охрипший, ходит как автомат, понимает всё с третьего раза… Так?
Смотрю на Неудачника и качаю головой.
— Значит, он ест и пьёт. Посещает сортир. Ориентируется в происходящем.
Анатоль привстаёт, садится на корточки.
— Стрелок, этот парень нас за идиотов держит. Либо он здесь по заданию дирекции — проверяет, как мы работаем. Либо — такой же дайвер, как и мы. Либо — и то, и другое разом.
