Стивен Хант - Небесный суд
Оливер посмотрел на пистолет с раструбом на конце ствола. Теперь до него дошел смысл слов дяди Титуса. От оружия, подобно теплу от очага, исходило ощущение ложной храбрости. В следующий раз, если к нему заявится полицейский из Хэм-Ярда, чтобы надеть ему на шею торк, то пусть приходит с чем-нибудь посерьезней кортика или дубинки.
— Понимаю, Гарри. При выстреле друзей передо мной быть не должно.
— Отлично, молодой сэр, — не удержался от комплимента помощник матушки Лоуд. — Вы все схватываете на лету. Вам достался превосходный образец оружия. Вы теперь настоящий молодой дуэлянт, сэр.
Демсон Лоуд протянула Гарри только что собранный пистолет. Стейв сразу же проверил оружие: заглянул в ствол, обеими руками попробовал на вес. Старуха перевела взгляд на Оливера.
— Если тебя вдруг каким-нибудь ветром занесет за границу, милок, ты можешь нарваться на то, что наш брат-оружейник называет ружьями для самоубийц.
— Что это за ружья?
— Двуствольные ружья, трехствольные, четырехствольные, даже ружья-аккордеоны. Держись от них подальше. Ты заряжаешь ружье несколькими пулями, первая вылетает из ствола и ослабляет кристалл в других патронах. С каждым новым выстрелом увеличиваются шансы на то, что ружье взорвется в твоих руках. Именно так в Конкорции погиб мой первый муженек, когда его попросили зарядить одну трехстволку. Да шут с ним, все равно стрелок из него был никудышный.
Гарри положил руку на плечо демсон Лоуд.
— Матушка, ты настоящий мастер своего дела.
— Всегда стараюсь угодить клиентам, Гарри Стейв. А теперь маленький сюрприз для сына Филеаса Брукса.
С этими словами старуха встала и открыла ключом сундук на полу фургона. Вытащив из него завернутый в тряпицу сверток, она потянула шнурок, которым тот был завязан, и извлекла нож с тупым на вид лезвием и черной рукояткой. Нож был ничем не примечательный, за исключением кабаньей головы, чье изображение украшало его рукоятку.
— Твой отец отдал мне этот нож в качестве платы незадолго до того, как произошло крушение аэростата. Мне так и не хватило духа продать его.
Оливер взял у нее нож — тот оказался на удивление легким, практически невесомым.
— Спасибо, матушка Лоуд. Зачем он был нужен моему отцу?
— Понимаю, о чем ты сейчас думаешь, — усмехнулась старуха. — Отдай его мне.
Оливер подал ей нож. Взяв кусок свинца для литья дроби, старуха повернула кабанью голову и пронзила его лезвием с такой поразительной легкостью, будто свинец был мягче фромерсетского сыра. Вернув кабанью голову в прежнее положение, демсон Лоуд положила нож на верстак.
— Филеас разжился им на одном из восточных континентов. Это колдовской нож, изготовленный тамошними уорлдсингерами, или как они там у них называются. Твой отец был мастер обращаться с ним — заставлял лезвие слушаться его, даже менять форму. Когда нужно, оно становилось мечом или топором, я точно и не знаю.
— На вид простой, как сапожный ножик, а на деле смертоносный, как клыки острозуба! — восхитился Гарри. — Превосходное оружие для Ловца волков!
— Но у меня нет денег, чтобы заплатить за него, — вздохнул Оливер.
— Есть долги, которые не измерить деньгами, — заметила демсон Лоуд и передала Стейву мешочек со стеклянными патронами. — Похоже, сегодня я отдаю большую часть таких долгов. Вам еще нужны патроны?
— Этого нам хватит, чтобы добраться до Шэдоуклока, — ответил Гарри.
— Шэдоуклок! Ну разумеется! — воскликнула демсон Лоуд. — Куда же еще можно бежать, если твой путь перегородили полицейские, а за тобой по пятам гонятся волки Небесного Суда? Конечно, в самый охраняемый город во всем королевстве!
Гарри спрятал пистолет под одеждой.
— Сдается мне, это твои собственные слова, что, мол, самое надежное место, где можно спрятаться — тень позади полицейского участка.
— Гарри, дорогой мой, я десять лет жизни обменивалась этими историями с каторжниками, копая в колониях оросительные каналы. Местные свистуны не так глупы, чтобы их за твои грешки турнули со службы.
— Да ты просто святая, матушка.
— Послушай, милок, не хотелось бы терять старую гвардию. Пусть останется хотя бы один — чтобы было кому положить цветочки на мою могилу.
— Матушка, тебе предстоит жить вечно.
Польщенная, старая оружейница сделала добрый глоток из бутылки с джином.
— Шутишь. Но с тех пор, как мой доктор запретил мне курить мамбл, я чувствую себя гораздо лучше.
Клерк отделения кристаллосвязи недовольно посмотрел, как к переднему столу подошел запоздалый посетитель — через считанные минуты на станции должна была начаться ночная смена.
— Прием закончен. Принимаются лишь сообщения государственных учреждений. Если у вас нет разрешения, то приходите завтра утром.
— Разумеется, разрешение у меня есть, сэр, — отозвался посетитель и продемонстрировал клерку жетон инспектора полиции, в равной степени блестящий и фальшивый. — Вы же не уходите прямо сейчас, сэр?
Смирившийся с необходимость немного задержаться, клерк достал карандаш и листок бумаги.
— Видите ли, уже поздно. Мы отправили все сообщения четыре часа назад.
— Я непременно пришел бы раньше, сэр, но мне пришлось ждать, пока уснет моя мать.
Запоздалый посетитель с полицейским жетоном заполнил бланк. Клерк бросил взгляд на зал отправки. Большинство синекожих отправителей дневной смены уже были готовы погрузиться в сон прямо перед дочерними кристаллами.
Прочитав сообщение, клерк посмотрел на отправителя.
— Сообщения государственных учреждений отправляются бесплатно. То есть вам не надо платить по два пенса за каждое слово. Если желаете, можете написать больше…
— Нет, сэр, длина текста мне совершенно не важна.
Странный посетитель ушел, и клерк звякнул в колокольчик, чтобы позвать шифровальщика. Через несколько секунд в двери показалась женская голова.
— Поздний посетитель, Ада, — объяснил клерк. — Срочное сообщение.
Женщина прочитала написанный на листке бумаги текст.
— Волку Номер Двенадцать. Шэдоуклок. Во имя великого Круга, что мне с этим делать?
— Готов спорить, что это ставка для завтрашних скачек. Парень, оставивший эту записку, был из полиции. Полицейские явно решили позабавиться. Зашифруй и передай по линии.
— Ты видишь, что он написал под адресом? Это же не город, это узел связи. — С этими словами женщина вернула клерку листок.
— Что? — Клерк пробежал глазами последовательность чисел. — Верно. Да и материнский кристалл я тоже не узнаю, а ты, Ада? Может, тот парень раньше работал в системе кристаллосвязи, прежде чем пришел на работу в полицию?
— Материнский кристалл не внесен ни в одну из наших синих книг, — вздохнула шифровальщица. — Кстати, и шифр прохождения оформлен неправильно. Мне ночные тарифы не оплачиваются. И вообще, мне пора домой. Я отправлю сообщение по линии, а там пусть разбираются, что с ним делать.
Так и случилось. С сообщением разобрались.
Глава 10
Через два часа возле королевского дворца собралась огромная толпа. Напряжение достигло максимума; еще мгновение — и оно могла выплеснуться через край, вылиться в откровенное насилие. Безмолвие жиденького полицейского кордона за ограждением дворца, нервно сжимавшего кортики, заводило толпу еще больше. Вскоре толпа осмелела настолько, что перестала обращать внимания даже на расположенные позади полицейского оцепления пушки на подставках-треногах, заряженные щебенкой и картечью.
— Мы ждем человека из магистрата, чтобы зачитать собравшимся акт о мятеже, — сообщил капитану Флейру полицейский с нашивками майора. — Но эта дама никак не может добраться сюда из-за баррикад, возведенных в Гэдс-Хилл.
— И их возведению никто не додумался помешать, — заметил Флейр.
Майор бросил растерянный взгляд на Дворцовую площадь. Тяжелая кавалерия, укомплектованная крабианцами, за которой послали в полицейский участок Эко-стрит, пока так и не появилась. Экзоскакунов из конюшен за Хэм-Ярдом тоже пока не было видно.
— Там яблоку негде упасть, — произнес майор. — Союз портовых рабочих еще рано утром вывел своих людей на улицы, и владельцы порта попытались объявить им, что они уволены. Половина судов на Гэмблфлауэрсе в огне.
Флейр кивнул. Из окна пятого этажа дворца он уже успел увидеть, что надвигается буря. Для тушения охваченного огнем района Миддлстила, где находились склады, был вызван орден погодных колдуний. Над рекой вызревали тяжелые черные тучи.
— Будете открывать огонь? — поинтересовался Флейр.
— Они еще не сломали линии заграждения, — ответил майор. — Так что пока воздержимся.
Он мог и не объяснять. Если на Дворцовой площади прольется кровь, майору ни за что не сносить головы.
— Тут только что говорили об огне? — раздался голос одного из двух гвардейских лейтенантов Флейра, только что прибывших из дворцовых казарм. Вместе с ними был какой-то уорлдсингер, четырехцветочный бюрократ.
