Александр Тюрин - Танцы с Виртуэллой
После остановки сформулировалась очередная проблема. Дверь крохотного лифта можно было открыть только с наружнего пульта. Выпустить его отсюда мог любой, только не он сам. При этом спаситель автоматически делался погубителем.
К терзаниям душевным добавились все более непосильные муки физические. Анестетики испарялись из Шрагина, и в безбожно изогнутом теле, сломанном носе и вырванном глазе воцарялась законная боль.
Шрагин безуспешно подергался, потом попытался отключиться от своей телесной оболочки. Боль оказался теперь гораздо упорнее, чем раньше, и ему удавалось отфильтровать лишь самые крутые болевые пики.
Случайно среди собственных стонов и вздохов, он различил сигнал снаружи — с той стороны мерно приближались две ноги. Как бы изготовиться к приему гостей?
Некто, пытаясь разобраться с причиной странных шорохов, открыл дверцу лифта и получил каблуком в лоб. Вот тебе наша благодарность. Повезло, удар оказался снайперским, прямо в десятку, если точнее, в пятак, хотя лицо освободителя выглядело для полуслепого Шрагина, в лучшем случае, как жирное пятно на вощеной бумаге.
Шрагин неуклюже и скрюченно вывалился из лифта прямо на тело избавителя, что несколько смягчило падение. Как выяснилось, ему удалось сразить какого-то технического работника. В кармашке комбинезона у техника была нашарена связка ключей. Один — явно от машины. Другой, по логике — от разместившегося на этом же этаже гаража.
Слюна капала изо рта и оставляла некрасивую дорожку вслед за передвигающимся на четвереньках Шрагиным.
Около двери, ведущей в гараж, ее натекло больше всего, поэтому пришлось выдержать нешуточное сражение с замочной скважиной. В коленопреклоненной позе так ничего и не удалось добиться, ключ неизменно выпадал из замка, а следом валился и сам Шрагин.
Наконец он приставил себя к двери и стал медленно тянуться ввысь, только тогда и удалось овладеть замочной скважиной. Дверь распахнулась, и Шрагин рухнул на бетонный пол.
Обошлось без сотрясения мозга (мозг и так уже был как кисель), но в перечень ранений, травм и уродств добавились еще расквашенные губы. А в список достижений можно было внести значительное восстановление двигательных способностей.
Теперь можно было и встать, в прямом смысле этого слова, сделаться из четвероногого двуногим, хотя до гордой стойки современного человека было еще далеко.
Новоявленный хомо эректус обходил гараж, свесив руки к бетонному полу — красоты мало, но зато страховка при падении.
Какая из автомашин станет его трофеем? Можно, наверное, угадать по марке, но что-то ее плохо видно, так что остается только обшаривать эмблемы на капоте.
По счастью, с автомашинами в гараже в этот неприемный час было негусто. Два фургона ФИАТ «Ивеко» — явно не то. «Мерседес» и «БМВ» последней модели — тоже не годятся скромному технику. Шикарная «хонда аккорд» — сомнительно.
Скорее годятся ему этот «опелек» или тот «фордик». Но здесь ключ не подошел. Кстати, время уже отключившемуся технику включиться и завопить нечеловеческим голосом. А вдруг его машина стоит где-нибудь снаружи? Уже без всякой надежды Шрагин попробовал ключом «хонду». Подошло!
Шрагин запихнул себя в машину и рванул с места, чуть не проломив выходные ворота. Впрочем, те поддались сигнализатору на брелке, украшавшем связку трофейных ключей.
Последний раз автолюбитель Шрагин водил машину полгода назад. И это кончилось плохо. Но тогда он кое-что видел на дороге. А сегодня он едва различал разделительную линию. Каждое переключение скоростей сопровождалось конвульсивными рывками. Каждый поворот заносом. Тоета прежних дней ездила по бездорожью и на русской равнине, а эта «хонда» — по иностранной дороге в гористом регионе. По какой стороне тут вообще ездят, по левой или правой? Чтобы ответить на этот вопрос, надо было вспомнить, в каком царстве-государстве он находится. Да, поездка нынче могла закончиться не просто в крепких объятиях местных гаишников, а на придорожном столбе, где окажутся и яйца всмятку и гоголь-моголь из мозгов.
Но что-то помогало Шрагину не превратиться в яичницу на первом же придорожном столбе — то ли Элла нашептывала ему путь, то ли его сенсорные коннекторы подсели на какие-то неведомые каналы, которые уходили, как усики гигантского насекомого, в темноту и делали ее немного осязаемой.
Теперь главное — не превышать скорость достаточно, скажем, семьдесят камэ. Иначе его ухватит какой-нибудь радар, и через десять минут он окажется в полицейском участке, с расквашенной физиономией и с вырванным глазом. Или ему надо именно в полицию? Нет, в полицию лучше потом. Полиция ему не поверит, сочтет все за клевету русского бандита на добропорядочных граждан объединенной Европы. А вот за «хонду», угнанную придется отвечать немедленно. Нет, надо добраться до Германии, еще лучше до Бонна, до российского генерального консульства. Нет, это тоже не годится. Там быстро всплывет, что его разыскивает родная милиция.
Шрагин посмотрел в зеркальце и увидел какие-то шмотки на заднем сиденье. Похоже, бывший владелец «хонды», придя на работу, переоделся в фирменную униформу, а свою цивильную одежду оставил в салоне.
Как там верно выразился один французский маршал во время сражения на Марне, «мой левый фланг разбит, мой правый фланг разбит, я перехожу в наступление».
Наступление начнем с утреннего туалета, то есть надо переодеться и умыться. Справа от дороги смутно мерцало какое-то озерцо. Шрагин своевременно заметил съезд, предназначенный для купальщиков и рыболовов, и омыл колеса трофейной «хонды» в люксембургской воде.
Затем искупался сам — температура воды не имела сейчас никакого значения, потому что кожа потеряла какую-либо чувствительность.
Смыл кровавую маску с лица. Натянул шмотки срубленного техника — хороший костюм, лишь немного широковатый в плечах, с этим у него всегда проблемы, и бизнес-туфли. Съел пару обезболивающих таблеток из бардачка, потому что на смену всеобщей вялости приходила боль в ранах и особенно давала знать о себе кровавая дыра на месте глаза. Ублюдки, ублюдки! Сейчас, когда ему удалось унести задницу от расчленителей, ярость и обида корежили его, усиливая боль. А все началось с этого чертова олигарха Шермана. Нашел кого жалеть. Дельцы — не люди. Никого нельзя жалеть, кроме самого себя. Возлюби самого себя, а потом, если успеешь, уже все остальное. Он стал инвалидом, уродом, трехпалым, почти-слепцом — кому и как он может помочь? Ну разве что таким макаром, который изображен на известной картине Брейгеля.
Огорченный, но умытый Шрагин хлопнул дверью и рванул машину — видимо для того, чтобы при въезде на автобан подрезать другую машину.
В бесконечной истории неприятностей начиналась новая глава.
Из подрезанного «ауди» выскочил маленький вертлявый и чернявый человечек. Понесся к Шрагину с быстротой молнии. Что-то затарахтел на одном из многочисленных южноазиатских языков, в руке его прыгал мобильник. Но потом увидел лицо Шрагина в свете фар и резко перешел на спокойный и четкий немецкий язык, даже мобильник положил в карман.
— Я думаю, мы можем обойтись без привлечения полиции, — сказал этот типчик. — Дверца помята, молдинг сломан, бампер поцарапан. Триста евро минимум. Или вы привыкли считать в долларах?
— Я привык считать в бутылках. Слушайте… может, возьмете запасным колесом? — предложил Шрагин.
— Но у меня уже есть запасное колесо, — несколько озадаченно произнес человечек, видимо, полагая еще, что в «хондах аккорд» ездят приличные, пускай и несколько побитые люди.
Шрагин понял, что время пошло на секунды, которые вот-вот истекут, и тогда человечек, несмотря на некоторый испуг, попробует вызвать полицию. Так что, угомонить азиатца? Ударить, например, ближайшей каменюкой? Ударить можно, но можно и промахнуться, фары слепят. Да и вроде этот типчик ни в чем не виноват.
— У меня есть некоторая проблема с наличностью, — признался Сережа.
— Но, может, у вас есть чековая книжка? Или кредитная карта? Мы могли бы доехать до ближайшего банк-автомата.
— Да нет у меня кредитки, потерялась куда-то.
Человечек, сотканный сейчас из страха за свою жизнь и обиды за покалеченное имущество, пребывал в глубоком сомнении, как же ему поступить.
— Вы чем занимаетесь, у вас есть визитная карточка? — занудил азиатец.
Все, пора трахнуть его булыганом, пусть даже наугад — достал, гад.
— А что с вашим глазом? — спросил он вдруг.
— Продал, — нашелся Шрагин.
— А еще что вы продаете?
Шрагин вытащил из бардачка пенал.
— Это похоже на гипофизы, — сказал человечек авторитетным голосом. — Три человеческих гипофиза. У меня в машине анализатор лежит. Давайте-ка ко мне в салон.
Пару минут спустя он оторвался от дисплейчика своего анализатора и поинтересовался:
