Нано (СИ) - "chromewitch"

Ты.

Хорошо, что хотя бы про это следователь не знает.

— Сделка, Восьмерка, — говорит он. — Я изменю записи. После упоминания синдрома Ллевелина мы попрощаемся, и ты спокойно уйдешь к себе домой. Появишься на похоронах Кристины. Я верю, я знаю, что ты не убивал ее.

— Твои маленькие помощники, — ты смотришь вверх, пытаясь указать взглядом на дермы, все еще прикрепленные к твоему лбу, — тоже это знают. Так что я не вижу тут никакой сделки. Ничего, кроме банального шантажа.

— Да сними ты их, уже давно отключены... И послушай дальше. А потом, после проводов дорогой подруги, ты займешься тем, чем наверняка и собирался заняться. Найдешь ее бывшего, начнешь собственное расследование...

— То есть буду делать твою работу.

— Да, именно, — соглашается он с преувеличенным энтузиазмом. Размахивает руками. — А я тем временем налью себе чайку, возьму торт, схожу в стриптиз-бар, как мечтаю сделать все последние месяцы.

Какой дебил ходит в стриптиз с тортом...

— Я уже говорил тебе, Восьмерка, хватит с меня этого дерьма! Хочешь, я скажу, что ты видел в квартире этой женщины? Ничего! Одно большое ничего! Пулю, взявшуюся из ниоткуда и проковырявшую в ее башке дыру. О таком не будешь рассказывать на допросе и такое не опишешь в рапорте. Но мы тут не идиоты, Восьмерка, и знаем, как работает оружие. Ее мозги должны были быть размазаны по стене, а не...

Его слова бьют тебя, заставляют подскочить на месте.

— Стой.

Он замолкает, удивленный такой резкой переменой поведения.

— Пуля? Вы нашли пулю?

Осторожно, медленно он наклоняется вперед, горбится, упирается локтями в колени. Он уже не смеется и не злится.

— Да. Баллистический маркер указывает на «Эвиту». — Он ловит твой вопросительный взгляд и с досадой фыркает. — Модель пистолетов одной крохотной испанской фирмы. Они никогда не выбирались дальше родной страны, так что мы немного... удивлены.

В Аркадии пользуются корпоративным оружием, тем, которое ушлые работники сливают на черный рынок. Чуть реже — российским или китайским, в крайнем случае, достают барахло с индокитайского рынка. Но Испания?..

Но это далеко не главный вопрос.

— Там не было пули, — признаешься ты. — Вообще. Ну или это была невидимая пуля. Невидимая испанская пуля.

Полицейский выпрямляется, откидывается на спинку стула, не прекращая сверлить тебя взглядом. Ты стараешься не моргать. Наконец он решает, что ты все-таки не врешь. Говорит тихо и холодно:

— Так что ты на самом деле там видел?

Ты рассказываешь. Рассказываешь и с удивлением отмечаешь, что совсем не наблюдаешь «сбоя системы», о котором думал раньше. Следователь — ты уже не уверен, что человек перед тобой именно следователь, — слушает твой рассказ спокойно и внимательно. Тебе незачем врать, он должен это понимать. Тем более, незачем врать так нелепо, приплетая невидимые пули.

— Так... — заканчиваешь ты. — В вашем отделе есть, я не знаю... испанцы?

Так себе замена слову «кроты». Кто-то, кто смог бы подбросить эту пулю и увести расследование в другую сторону. Более рациональную сторону, сказать по правде.

— Это то, что мне предстоит выяснить, — он с силой сжимает пальцами переносицу и морщится. — А ты... ну...

Он приглашающе поводит рукой, напоминая о недавнем предложении. Сделка... Последнее, чего бы тебе хотелось, — работать с полицией. У тебя еще осталась карта Джинна, твой личный джокер в рукаве, и ты хотел бы сходить с нее, когда станешь разбираться с той бандой и бывшим Кристины. Только вот будет чрезвычайно трудно объяснить полиции методы Джинна. У Вика слишком мало простора для действий. Даже у Вика-Восьмерки.

— Эта сделка официальная? Или исключительно между нами?

— Записи, — напомнил полицейский. Картинно развел руками, сделал страшные глаза. — Пуффф! Испарились.

Ыгх. С полицией Аркадии действительно все плохо, раз набирают таких клоунов.

— Значит, ты не будешь спрашивать о том, как я стану расследовать это дело. Потому что, знаешь, все Восьмерки в Аркадии сейчас зарегистрированы как примерные корпоративные работники, а я просто старый приятель Кристины, который очень опечален ее смертью.

— И с блеском прошел допрос, я помню. Да, условия приемлемые. Обычно я беру деньги за просьбы что-то не заметить, но в твоем случае сделаю исключение.

— Обычно я бью морду за попытки шантажа, но в твоем случае сделаю исключение, — киваешь ты.

Это его веселит. Он поднимается, хлопнув себя по коленям, одергивает нелепый пиджак.

— Пойдем. И сделай вид, как будто ты подавлен и разбит. Я выведу тебя из участка.

По пути он приветливо кивает коллегам, несколько раз пожимает руки, улыбается, и от твоего внимания не ускользает то, с какой мрачностью сослуживцы реагируют на его дружелюбие.

— Кто ты такой? — спрашиваешь ты прямо, когда вы выходите на улицу, под яркие фонари ночной Аркадии.

Он уже успел достать из кармана огрызок сигары и закурить. Только сейчас ты замечаешь на его руке перстень — скорее всего, он надел его по дороге. Ты не смущаясь разглядываешь его. Квадратная печатка с буквой «Э». В Аркадии не так много больших «Э». Настолько больших, чтобы делать кольца своим самым верным агентам, в благодарность за работу.

— «Эккарт». Ты корп.

Он улыбается широко и дико, показывая крупные желтоватые зубы.

Еще веселее. И так трудно было связать Кристину и какой-то странный, нереалистичный способ убийства, слишком сложный для устранения обычной барменши, а теперь в это месиво оказывается вовлечена корпорация?..

Кристина, куда ты вляпалась?

Возможно ли, чтобы у нее тоже была другая жизнь?.. Не тебе удивляться подобному.

— Зовут Гектор, — говорит корп. — Ну, знаешь, как в той Аркадии, греческой.

— Родители ненавидели тебя.

— Родители меня обожали.

Вы проходите мимо полицейской тачки, какой-то коп как раз выводит из нее явно обдолбанного парня в красно-желтой клоунской маске и куртке с принтом летящего пушечного ядра на спине. Виджиланте, определяешь ты. Сказывается опыт. Бандиты в Аркадии выглядят более нормальными, чем идейные борцы за справедливость.

Гектор вновь улыбается и машет копу, тот отвечает неловким кивком и недовольной гримасой. Гектор явно знает, что действует местным на нервы и наслаждается этим.

Мудила.

Но это не может не веселить. Та радость, свойственная не совсем уравновешенным людям в стрессовых ситуациях. Час назад ты был Виком, случайным свидетелем убийства своей старой подруги, а теперь ты Восьмерка на службе корпорации.

И никто из них не знает о твоей третьей личности. Небольшое утешение.

— И говоря об этом...

— Ты не говорил ни о чем.

— Я говорил сам с собой, — объясняешь ты. — Мысленно. И вот о чем хочу спросить...

Ты не спрашиваешь, почему «Эккарт» вообще заинтересовалась этим убийством. Гектор не ответит. Никто не ответит, пока ты не подпишешь с корпорацией контракт, где в пункте «в случае нарушения условий» будет прописано твое быстрое и безболезненное устранение.

Но есть другой вопрос.

— Почему «Эккарт» не послала собственных Восьмерок тебе в помощь? У них должно быть их несколько, если мне не изменяет память.

Может, порывшись в файлах, ты даже вспомнишь их настоящие имена.

— Трое, — кивает Гектор и выдыхает дым. — И это то, что я хотел бы понять сам.

2. Венера в пальто

Ты живешь в Каске, потому что «Каска» это то, что осталось от недостроенного жилого комплекса «Каскад». Комфорт-класс, обещанный фирмой, сгинул вместе с фирмой когда-то давно, еще до войны, и два невысоких дома в окружении недостроек посреди пустыря постепенно обросли жителями, как тело гнойниками. Позже, когда площадь уже Аркадии расширилась, к району потянулись скользкие щупальца инфрастуктуры, в гости к местным зачастили причесанные мужчины и женщины в деловых костюмах, и Каска обзавелась формальным хозяином — представителем «Синтезфуд».